Танкистка - Александр Айзенберг

нагло. Русские, совершенно не скрываясь, двигались по шоссе в сторону Минска, при этом уничтожая все встреченные ими на дороге части вермахта.

Фон Бок схватился за голову, когда узнал, куда двигается отряд Нечаевой. В Минске находились около ста тысяч русских военнопленных, а также большие склады трофейного вооружения. Даже страшно представить, что произойдет, если отряд Нечаевой освободит всю эту массу крайне озлобленных русских военнопленных, которых она сможет легко вооружить трофейным оружием. Такая масса русских в их тылу, причем в стратегически важном месте, парализует всю его группу. В этом случае можно будет окончательно забыть о наступлении: пока они не ликвидируют эту банду, наступать будет невозможно.

Фон Бок срочно связался с командиром 46-го моторизованного корпуса, генералом танковых войск Генрихом фон Фитингхофом и приказал ему немедленно выступать к Минску. Одновременно с этим в Минск стали стягивать все немецкие части из округи. К подходу отряда Нечаевой у него будет крепкая оборона, и с ходу взять город она не сможет, а потом с тыла подойдет 46-й моторизованный корпус, который и отрежет ей пути отступления, после чего ее отряд будет уничтожен.

План был хорош. Вот только отряд Нечаевой внезапно снова исчез в этих чертовых лесах, и подошедший 46-й моторизованный корпус никого не встретил по дороге. Зато через день, утром 2 августа, пришла паническая шифрограмма из штаба 47-го моторизованного корпуса, что он атакован русскими. Эта чертова Валькирия снова их обманула: обозначив удар на Минск, она добилась ослабления немецких частей под Могилевым, после чего сначала уничтожила штаб 47-го моторизованного корпуса, а затем кинувшиеся ему на помощь 18-ю танковую дивизию и 29-ю моторизованную.

А в завершении русские, окруженные в Могилеве, воспользовавшись тем, что два корпуса оказались отведены от города, успешно прорвали окружение и вышли к своим, при этом хорошо потрепав части 24-го моторизованного корпуса. Это уже начало бесить Федора фон Бока, и теперь он начал понимать генерала Гудериана, которому эта Валькирия уже пару недель трепала нервы, нанося очень болезненные и тщательно выверенные уколы. И ведь, похоже, действительно придется на время остановить наступление и, сняв с фронта часть сил, устроить настоящую охоту на Валькирию, иначе она просто не даст им спокойно жить. Каждый момент ожидать сообщения, что эта чертовка снова что-то учудила, он категорически не хотел.

Об успехе прорыва из окружения наших частей я узнал вечером из благодарственной радиограммы Тимошенко. Да, Могилев, конечно, пришлось оставить, но вывод наших частей был предпочтительней, чем без помощи и снабжения сидеть в малопригодном для обороны городе. Второй Сталинград, да и даже Брестскую крепость, из Могилева не сделать, зато наши части, вышедшие к своим, значительно укрепят оборону Западного фронта. Если к этому еще добавить немецкие потери, то получается вообще здорово.

А я пока снова укроюсь в лесах. Что немцы решились взяться за мой отряд основательно, говорило то, что в небе висели немецкие разведчики, вот только с большой высоты заметить мой отряд, двигающийся по узким лесным дорогам, которые к тому же закрывают разросшиеся кроны деревьев, было почти невозможно. К счастью, сейчас лето и деревья все в листве, а открытые участки мы пересекаем только тогда, когда поблизости нет немецких авиаразведчиков.

31 июля 1941 года. Временный штаб Гудериана

Гудериан временно расположил свой штаб в Минске, полностью пока был собран только обслуживающий персонал и охрана. Два пехотных батальона, отдельный танковый батальон и отдельные зенитный и противотанковый дивизионы с ротой минометов составили охрану штаба. Повторять ошибку Гудериан не хотел, не хватало второй раз потерять свой штаб. Как он и думал, офицеров штаба назначало ОКХ[19], и не все они еще прибыли во вновь формируемый штаб 2-й танковой группы.

Разведка сообщила о том, что отряд Нечаевой открыто движется к Минску, и это удивило Гудериана.

Так нагло и открыто Валькирия еще не действовала, тут явно есть какой-то подвох. Все разрешилось через день. Когда прямо с утра эфир заполнили панические вопли штаба 47-го моторизованного корпуса, все встало на свои места. Гудериан еще раз изумился хитрости Валькирии. При всей своей злости на нее, он не мог не восхищаться ее коварством и умом.

Вот только снова нанеся свой смертельный удар, Валькирия в который уже раз растворилась в огромных русских лесах. Авиаразведка, несмотря на то, что на поиски отряда Валькирии были брошены большие силы, снова оказалась беспомощна. В этих лесах можно было спрятать армию, и, несмотря на то, что к ее поискам активно подключился абвер, результаты были нулевые. Абвер заслал в белорусские леса массу своих агентов (правда, в основном завербованных из русских военнопленных, но там были также и профессиональные разведчики и диверсанты, в том числе и из батальона «Бранденбург»), но и это не принесло никакого результата. Те агенты абвера, кто вернулся, ничего не смогли найти, а приличная часть их просто бесследно сгинула в этих проклятых лесах.

– Вальтер! – позвал Гудериан своего адъютанта. – Распорядитесь направить пару десятков поисковых групп на поиски этой чертовки. Каждая группа не меньше взвода и обязательно с рацией.

Что ж, раз традиционными способами ее не удается обнаружить, значит, будем вычислять ее месторасположение, а потом… Фон Бок теперь наверняка позволит направить на ее уничтожение приличные силы, чтобы она в очередной раз не ускользнула от возмездия. Точку отсчета возьмем от уничтоженного ею штаба 47-го моторизованного корпуса. У нее куча тяжелого вооружения и техники, значит, она привязана к дорогам, а самое главное, к переправам через многочисленные белорусские реки. Вот туда и следует направить поисковые группы, пусть ищут там следы, опрашивают местных жителей, там наверняка найдутся сочувствующие немецкой армии.

Но кроме этого еще останутся следы техники: при том количестве, которое у нее есть, после прохода ее отряда следы будут более чем явные. Немецкие части по лесам не двигаются, так что любой след большой колонны с гусеничной техникой ясно покажет, где проходил ее отряд. Сейчас главное – локализовать ее месторасположение. Убедившись, где она может находиться, можно будет послать в эти леса разведывательные группы, и когда они возьмут след, он вздохнет спокойно. А брать ее нужно только живой – для показательной казни. Раз она так их любит, предоставим ей такую возможность.

Уже почти неделю мы сидим как мышь под веником: немцы нас усиленно ищут. А я снова сделал ход конем. Вся техника и тяжелое вооружение вместе с одним батальоном пока затихарились, а вот второй батальон, разбившись на взводы, ушел на дело. Поиграем пока на немецких нервах: угадай, где я снова