Серебряные крылья, золотые игры - Иви Марсо

объятиях. ― Он опускает голову к моей. ― Ты хочешь правду? Пусть будет так. Я скажу тебе правду. Правда в том, что меня убивает каждая минута, которую ты проводишь рядом с ним, а не со мной. Каждую ночь я просыпаюсь в холодной, пустой постели, проклиная себя за то, что оттолкнул тебя.

Я пристально смотрю на него, ледяное дыхание сковывает мои губы. После нескольких недель попыток выудить из него правду, теперь, когда она у меня есть, я похожа на собаку, которая наконец поймала белку.

Я понятия не имею, что с ней делать.

Он опускает голову к моей шее, вдыхая мой запах, словно он тонет, а я ― его воздух.

― Я клянусь в каждом слове, сказанном в пещере у водопада. Я готов сжечь весь мир ради тебя. Повернуться спиной к человеку, который мне как брат. Что бы ни произошло, никогда не сомневайся в том, что наши чувства были настоящими.

Его губы спускаются к точке пульса на моей шее, посылая вспышки желания по моему телу. Я прижимаюсь спиной к стене, превращаясь в пульсирующий клубок нервов, пока он продолжает:

― Это реальнее, чем все, что я чувствовал за двадцать шесть лет жизни.

Его рука, обхватывает изгиб моего плеча и скользит вниз, пока его ладонь не находит мою. Он переплетает наши пальцы, а затем подносит мою ладонь к своим губам.

Мои легкие наполняются с таким трудом, что я выталкиваю из себя слова, шепча их в его рану на щеке.

― Ты причинил мне такую боль, какую никто не мог.

― Я знаю.

Мои пальцы исследуют порез на его щеке, словно не могут определиться, хотят ли они залечить его рану или впиться в нее ногтями, чтобы стало еще больнее.

― Я не могу ненавидеть тебя, Бастен. Боги, но как бы я хотела.

Он медленно притягивает меня ближе, прижимая мою ладонь к своей груди.

Дюйм ― вот и все, что нужно, чтобы скрепить поцелуй.

Мои ноги дрожат подо мной, как два молодых саженца на ветру. Дыхание хриплое, мысли мечутся между яростным желанием и стремлением оградить себя от боли.

― О, маленькая фиалка. ― Мое прозвище звучит на его губах так, будто он смакует его. Он прижимается ртом к моему лбу и задерживаются там на мгновение. ― Я хотел рассказать тебе все…

Крик из бального зала отрывает его от меня.

― Валверэй! Где ты, Лорд Лжецов?

Голос громкий, мужской, пьяный.

Я знаю этот голос.

― Чарлин, ― задыхаюсь я. ― Благодаря ему я узнала о письме. Он приехал в Дюрен, чтобы шантажировать Райана.

Бастен прижимает палец к губам, чтобы я замолчала, а затем подталкивает меня за спину к двери для слуг. Прижав ухо, чтобы прислушаться, он ждет несколько секунд.

― Иди ― они все повернулись в другую сторону. Я подожду минуту, а потом присоединюсь к вам. ― Его сильная широкая ладонь подталкивает меня вперед.

Я проскальзываю в дверь так незаметно, как только могу, обхожу комнату, пока не становлюсь еще одним лицом в толпе, поворачиваю шею и киваю, словно все это время была здесь.

Чарлин, слегка покачиваясь, подходит к столу Верховного лорда. Мне не нужно обладать обостренными чувствами, чтобы узнать запах джина в его дыхании. Его появление достаточно шокирует, чтобы толпа замолчала.

Сури следует за ним, прижимая к груди деревянную шкатулку, словно не зная, что с ней делать, и ее учтивая улыбка плохо скрывает нервное напряжение.

― Завтра, Чарлин, ― шипит она сквозь натянутую улыбку. ― Давай вернемся завтра. Сейчас ты сам не свой.

Он икает, злобно отмахиваясь от нее, а затем тычет пальцем в сторону Райана.

― Ты! Я уже три дня жду твоего возвращения. Вдобавок к месяцам ожидания ответа на мое письмо. Думал, ты можешь просто игнорировать меня, и я отстану, да? Буду спокойно сидеть на пороховой бочке с информацией, которой я располагаю? Ха, ха, я не дурак. ― Он хлопает кулаком по столу, случайно задевая фарфоровую тарелку, которая звенит. ― Ты должен ответить на мое предложение.

Стража делает шаг вперед, чтобы арестовать его за дерзость, но Райан поднимает руку. В его глазах смешивается веселье с недоумением, он все еще находится под впечатлением от своего открытия на границе.

― Подождите. Дайте ему сказать. Старик, я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь. По-моему, я согласился взять в жены твою дочь, а не тебя.

Все смеются, а щеки Чарлина заливает свекольным цветом.

Краем глаза я вижу, как Бастен выскальзывает из дверей для слуг и присоединяется к солдатам, небрежно положив одну руку на меч. Мы обмениваемся напряженным взглядом.

Мы оба знаем, какой информацией располагает Чарлин Дэрроу; если он расскажет Райану о письме, выяснится, что Бастен его не доставил. Подозрения Райана относительно нашего романа подтвердятся.

Нельзя допустить, чтобы Чарлин все выложил.

Он выхватывает шкатулку из рук Сури и бросает ее на стол, отчего звенят вилки. Он резко ударяет по ней рукой.

― Доказательства моих утверждений находятся здесь. Если ты не хочешь, чтобы все глашатаи этого нечестивого города на рассвете провозгласили, что ты намеренно женишься на дочери вражеского короля…

Время словно остановилось. Нет, нет, нет. Все происходит слишком быстро, и я не знаю, как это остановить. Бастен протискивается сквозь остальных стражников к Чарлину, в его глазах сверкает гнев.

― Прости, какого черта? ― говорит Райан.

― Конечно, притворись, что не знаешь, что Сабина ― дочь этого безумного короля Рашийона…

Прежде чем Чарлин произносит еще хоть одно слово, Бастен зажимает ему рот рукой, заставляя замолчать. Он спрашивает:

― Мне бросить этого лжеца в темницу, милорд?

Но уже слишком поздно. Толпа уже гудит. Шепчутся о моих светлых волосах, голубых глазах и необычной магии.

― Лучше объясни, в чем ты только что обвинил мою невесту, ― обращается Райан к Чарлину. ― И, если