Серебряные крылья, золотые игры - Иви Марсо

чувствую ее нерешительность по участившемуся пульсу, но не могу прочесть ее беспорядочные мысли.

― Справедливо. ― Слово слетает с ее губ, как молитва, и только я могу уловить дрожь нежелания в ее голосовых связках. Она сглатывает, не отрывая от меня взгляда, и шепчет Райану на ухо: ― Поцелуй будет справедливой платой. В конце концов, ты избавил меня от необходимости называть Чарлина Дэрроу отцом.

Райан поправляет ее бедра, его руки опускаются на талию.

― Я убил твоего отца, а ты благодаришь меня? Боги, певчая птичка, ты просто беспощадная. Интересно, как бы ты поблагодарила того, кто убьет меня?

В ответ на его шутку ее губы изгибаются.

― О, пожалуйста. Я перестала желать тебе смерти, когда увидела, что ты расставил по моей комнате насесты для моих друзей-животных.

― Хм? ― Райан наклоняет голову в легком замешательстве, затем вспоминает. ― О. Точно.

Глаза Сабины прищуриваются, перемещаясь между мной и Райаном. Затем понимание проясняет ее черты ― все это время не Райан делал то, чего больше всего желало ее сердце. Это был я. Шептал ему на ухо. Подсказывал ему, что нужно сделать, и позволял ему принимать благодарность на свой счет.

Ее глаза смягчаются, а затем радужные оболочки вспыхивают, когда она облизывает губы, окрашенные вином. Ее сердцебиение учащается вдвое. В воздухе витает аромат минералов и похоти, и мне кажется, что я вот-вот сорву с себя свои доспехи.

Ты сделал это сам, Бастен, ― напоминаю я себе. ― Ты велел ей сделать все, что в ее силах, чтобы сбить Райана со следа. А чего, черт возьми, ты еще от нее ожидал?

Обхватив его шею руками, она шепчет на ухо.

― Знаешь, чего я хочу, Райан? ― Повернувшись к нему лицом, она слегка прижимает край ногтя к нижней губе. ― Я хочу, чтобы ты поцеловал меня здесь.

Всплеск молчаливой ярости затапливает мое горло. Я сжимаю челюсть, чтобы удержать бурю, бушующую под моей стоической внешностью.

Неужели для нее это игра?

― Дорогая, я живу, чтобы угождать тебе. ― Райан обхватывает двумя руками ее затылок и приникает к ее губам в поцелуе, который дразнит так же сильно, как и доставляет удовольствие. Его язык ласкает ее верхнюю губу, просясь войти, но Сабина отодвигается ― глядя на меня ― и касается своей челюсти слева.

― Теперь сюда.

Райан усмехается, готовый к любой игре.

― Считай меня своим рабом. ― Его горячий рот двигается по ее челюсти к подбородку.

Медленным, рассчитанным движением Сабина наклоняет шею и проводит пальцем по впадинке у основания горла.

― Теперь сюда.

Когда Райан набрасывается на нее с поцелуем, мои мысли щелкают, как замок. Эта маленькая дикая кошечка. В эту игру я уже играл. В нашу ночь в гостинице «Мэниуотерс» я поклялся, что поцелую ее в каждое из этих мест.

Позже, у водопада, я выполнил это обещание.

Губы.

Челюсть.

Основание шеи.

Далее ее родимое пятно…

― Теперь здесь. ― Ее глаза вспыхивают, когда она проводит пальцем по отметине богов, едва прикрытой влажной тканью, облепившей ее грудь.

Когда Райан целует верхнюю часть ее груди, я смотрю с откровенным вожделением ― мужчина, уничтоженный простыми действиями женщины, и его соперник, овладевающий ей в дымке пара.

В ее голубых глазах больше нет той ярости, с которой она бросалась на меня. В их кобальтовых глубинах отражается лишь моя собственная запретная потребность. Она успокаивает подозрения Райана, целует его, передавая секретным кодом, что каждое слово предназначено мне.

Черт. Мои глаза ― голодные предатели, пожирающие каждую деталь. Мои яйца болят от напряжения. Следующее в нашей игре? Это был ее нежный сосок. Если Райан хотя бы подышит на этот бутон, зверь во мне возьмет верх…

― Мой Верховный лорд. ― Страж торопливо направляется к ручью, костяшки пальцев белеют на рукояти меча, когда он отводит взгляд от почти обнаженной женщины своего господина. ― Мои извинения, но у нас проблема.

Райан бросает на солдата взгляд, способный разрезать сталь Голата.

― А это, блядь, не может подождать?

Страж опускает голову и шепчет Райану на ухо. Я наклоняю голову, чтобы не пропустить ни слова.

― Это один из слуг, милорд. Которых мы наняли у мадам Анфрей. ― Страж указывает за спину, где двое часовых удерживают темноволосого слугу с повязкой на одном глазу. ― Он пробрался сюда под видом носильщика, но на самом деле он священник. Он служит Великому клирику Беневето.

Лицо Райана темнеет, как ночная буря. Он громко рычит:

― Этот человек ― шпион?

― Я не шпион! ― раздается голос одноглазого, тихий, но уверенный. ― Я пришел сам, замаскировавшись, чтобы избежать мести Красной церкви. Я хочу рассказать вам, Верховный лорд Валверэй, правду о том, что происходит в замке Хеккельвельд. Я не могу допустить, чтобы Великий клирик манипулировал мной, заставляя и дальше злоупотреблять своим даром, и все это якобы во имя Бессмертных.

Глаза Райана сужаются до таких тонких щелей, что сквозь них не могла бы проскользнуть игла. Он с любопытством спрашивает:

― Это имеет отношение к Великому клирику?

Одноглазый священник кивает.

Райан подает сигнал солдатам.

― Отведите священника во вспомогательный шатер за каретами. Подальше от посторонних глаз.

Я вздрагиваю, ведь столько раз слышал этот код, означающий неизбежную пытку.

Райан рассеянно смотрит на меня, снимая Сабину со своих колен.

― Вульф. Отведи леди Сабину обратно в шатер. Она под твоей зашитой.

Он поспешно вылезает из воды, натягивает ожидающий его халат и задумчиво зачесывает волосы назад. Когда он и солдаты удаляются в сторону вспомогательного шатра, мой взгляд падает на Сабину.

Под моей защитой?

К черту Великого клирика. К черту все сплетни, которые принес этот священник. Единственное, что меня волнует в этом мире, ― это женщина, чей похотливый взгляд на меня ― лезвие, которое крутится в моей груди, уничтожая