23 - Игорь Лесев

— Одино-очество-о… — ее шипение вывело меня из полукоматозного состояния.

— Одиночество? Ну и что? Я вот тоже одинокий. И никуда уходить не собираюсь. Напротив, стою тут в кругу, жду непонятно чего.

— Ты жи-ив еще…

Да уж. Тут не поспоришь. Особенно со словом «еще».

— Когда я уйду-у, одино-очество-о тоже-е уйде-ет…

Мы вновь погрузились в молчание. И все же эта старушка меня пугала меньше предыдущих гулу. По крайней мере, она не собиралась завладеть моим телом, как это пытался сделать тот же Обухов. Ага, она просто хочет меня убить.

Неожиданно у меня возник вопрос:

— А почему вы именно меня решили убить? Позвонили мне ночью (откуда она знает мой телефон?) и предупредили, что меня ждет опасность. Лишь для того, чтобы убить меня здесь?

— Ты-ы обрече-он, Ви-итя. Ан все равно до-обье-отс-ся своего. Я хо-очу ей навреди-ить. Перед уходом.

— Ан? Что еще за Ан?

— Она-а называ-ает себя Анилегной, ма-аленькая дуро-очка.

Приятно было услышать, что, кроме меня, еще кто-то не любит Анилегну, но на этом все «приятности» и заканчивались. Несколько умиляло словосочетание «маленькая дурочка» по отношению к гулу, которая родилась еще в позапрошлом веке.

— А как вы познакомились с Анилегной?

— Она моя сестра.

— Сестра? — сказать, что я остолбенел, было бы неправильно, я и так стоял как столб. Но увидеть перед собой сестру Анилегны… Да и какая, на хрен, сестра?! С ее рассказа, две ее сестры были изнасилованы, затем задушены руками собственной матери и сожжены в избе. Причем без малого почти сто лет назад!

— Живучие, я смотрю, вы, детки Дажа.

Я отметил, как злобно сверкнули глаза гулу. Видимо, задел ее я серьезно.

— Ты сто-олько не про-оживе-ешь…

— Ничего страшного, мне еще лет сорок с головой хватит. Так вас, значит, перед смертью изнасиловали? — От моего вопроса старческое лицо гулу исказила еще большая ярость. Но я уже не мог остановиться. — Вас сколько насиловали, все тридцать ребят Бердыева? Или часть на других сестренок пошла? Ах да, еще ведь и вашу мамашу по кругу пустили. Я вот все хотел спросить, презервативов в начале прошлого века еще не было?

Старушка стала шипеть, как настоящая змея, при этом ее тело раскачивалось взад и вперед, напоминая покачивания кобры. Если у гулу есть самолюбие, тогда я его уже растоптал.

Но меня продолжало нести:

— Вы тогда были еще девочкой? Запомнили первого из своих мужчин? Говорят, первый должен быть по любви. Вы его успели полюбить? Нет? Ну ничего, вы еще молодо выглядите, встретите свою люб…

Вдруг совсем рядом раздался истошный женский крик. Я запнулся на полуслове и оглянулся. На тропинке стояла девушка — она смотрела на повешенную и кричала. Не успел я выкрикнуть: «Не идите сюда!» — как тут же из-за спины девушки выбежал парень с огромным суком и ринулся прямо на меня. Я продолжал стоять в полуобороте к нему, боясь выйти из ситцевого круга, и с ужасом наблюдал, как ко мне приближается яростное лицо нападавшего. Мои руки автоматически прикрыли голову, и первый удар палкой пришелся как раз по ним. Я смог удержать равновесие, но тут же получил второй удар, уже по спине. После второго удара я плюхнулся лицом прямо в грязную лужицу возле тропинки, а парень, продолжая что-то орать, стал бить меня уже ногами. Но вместо того чтобы как-то защищаться, я пытался делать лишь одно — не высунуть ног из ситцевого круга. В голове у меня пронеслись слова Тамары: «Ситцем обмотайся вокруг ног. Ножки стоят на мертвой землице, а ты сберегай себя круглым ситцем. И не впустишь зло внутрь».

Неожиданно удары по моему телу прекратились, а над головой послышалось какое-то сдавленное хрипение и возня. Я поднял глаза. На шее парня сплелись длинные пальцы гулу, они его стремительно душили — и вот уже парень осел на колени рядом со мной.

Я встретился глазами с гулу, сейчас решался вопрос, кому стать вторым «мужчиной», — я или этот парень присоединится к висящей девочке. Я увидел, что гулу стала осторожно расслаблять пальцы на шее своей жертвы, обида на меня была все еще чудовищна, и потому мне было понятно ее желание убить именно меня. Я еще раз посмотрел в глаза гулу и медленно перевел ее взгляд на кончики своих ног. Они по-прежнему оставались в ситцевом круге. Это сохранило мне жизнь, но забрало ее у другого человека.

Пальцы гулу окончательно сжались на шее несчастного парня, который сломя голову минутой раньше бежал спасать свою девушку. Что-то мерзко хрустнуло, и голова несчастного неестественно обвисла. Впервые на моих глазах убили человека! Я медленно поднялся на ноги. Гулу продолжала лежать сверху на мертвом парне, ее руки все еще сжимали его шею, но смотрела она только на меня.

— Тебе оч-чень повезло сего-одня, Ви-итя…

Я ничего не ответил, быстро поднял связку платков и, как пьяный, побрел прочь от этого ужасного места.

— Но твое-е наказание-е впе-ереди-и, Леско-ов…

Я ускорил шаг, мне стало невыносимо мерзко слушать это чудовище. Глаза наполнились слезами, я сегодня, как и прошлой ночью, мог пожертвовать собой, чтобы спасти человека. Но я не сделал этого. Потому что я трус. Трус!

Прямо передо мной на тропинке стояла девушка. Боже, она все это видела! Видела, как у нее на глазах убили ее парня! Девушка бросилась от меня прочь.

Неожиданно для себя я ринулся за ней:

— Постойте! Не убегайте! Не бойтесь меня!

Я наткнулся на невысокую металлическую ограду в кустах и упал. Ногу пронзила острая боль, я порезал голень и порвал брюки. С трудом поднявшись, я продолжал бежать за девушкой. Нога стала болеть все сильнее, я поскользнулся на мокрой тропинке и упал опять, на этот раз больно стукнувшись затылком о торчащий из-под земли корень дерева. Все мое тело безумно ныло и болело, на душе было паскудно. Я заставил себя опять подняться и побежал за девушкой. Если бы я сейчас прекратил погоню, не знаю, нашел бы я в себе силы бежать еще хоть куда-то. Догнать эту девушку — единственная цель, которая еще двигала мною.

— Да стой ты, дура! Не бойся меня! — видя, что она продолжает бежать по тропинке, я срезал угол и побежал ей наперерез. Перепрыгнув еще через одну могилу, я, наконец, выбежал прямо перед ней и схватил ее за рукав, но, не удержав равновесия, покатился с девушкой с тропинки в небольшой яр. Очутившись внизу, девушка вскочила на ноги и попыталась опять от меня удрать, на этот раз мне пришлось дернуть ее за ногу и опять повалить.

Лежа на спине, она громко плакала и все время повторяла:

— Только не убивайте.

Лишь сейчас я смог более или менее нормально разглядеть ее, она оказалась очень красивой, даже несмотря на зареванное лицо. Обычно такие девушки ходят по столичным кафе и ресторанам, а не по заброшенным кладбищам.