Империя желания (ЛП) - Кент Рина

Потому что он идет прямо в этом направлении

— Я, блять, убью тебя! Твоя жизнь закончится сегодня, гребаный ублюдок, — он произносит каждое слово, ударяя меня по лицу, шее, груди, везде.

Я не останавливаю его и не бью в ответ, даже когда кровь появляется у меня на губе, или когда у меня болят ребра с каждым вдохом.

— Папа, пожалуйста! — сейчас она плачет, сидя на краю бассейна.

— Кинг, перестань, — говорю я. — Гвинет…

Он заткнул меня кулаком в рот, и у меня почти полетели зубы. Ублюдок.

— Ты не произнесешь ее имя. Она моя дочь. Моя гребаная дочь Нейт! Какого типа гребаное желание смерти было у тебя, когда ты прикоснулся к моей дочери? — удар. — Тебе не хватило всех остальных женщин, поэтому ты пошел за ней? — удар. — Ты мечтал о ней с детства? Ты трогал ее за моей долбаной спиной?

Я поднимаю кулак из воды и бью ему прямо в лицо. Я не хотел его бить, но делаю это потому, что он говорит дерьмо, которого не следует говорить.

— Я бы никогда этого не сделал, и ты это знаешь, но сейчас ведешь себя как гребаный придурок. До недавнего времени она никогда не была для меня женщиной.

— Она не женщина. Она моя маленькая дочка, ублюдок! — он хватает меня за волосы и опускает мое лицо в воду, затем захватывает мои ноги своими, чтобы я не двигался.

Он собирается меня утопить.

Этот ублюдок действительно хочет меня утопить.

Я хватаю его за руки и толкаю, пытаясь ослабить его хватку за мою голову, но у него чертова грубая сила, которая удерживает меня на месте. Как такое могло случиться, что этот сумасшедший засранец был в коме и все еще так силен?

Гребаный идиот. Если он убьет меня, то попадет в тюрьму, и никто не будет рядом с Гвинет.

Именно тогда я слышу ее истерические крики, чтобы ее отец остановился, но он зашел слишком далеко, чтобы ее слушать.

Или кого угодно — кроме демонов в своей голове.

Мои легкие горят, и я глотаю хлорированную воду, пытаясь подышать воздухом. Моя хватка ослабла, и я увидел черные точки.

Ах, блядь.

Я думал, он попытается меня убить. Но не то чтобы он действительно преуспел.

Тем не менее, все, о чем я могу думать, это о залитом слезами лице Гвинет и о том, что теперь она, вероятно, потеряет нас обоих.

Меня из-за смерти.

Кинга из-за тюрьмы.

Тогда она снова останется совсем одна.

Давление руки Кинга уходит с моей головы, и я думаю, что перехожу на другую сторону, но затем мягкие ладони хватают меня за щеки и поднимают из воды.

Я резко вдыхаю воздух и выплёскиваю воду, откашливаюсь от всего, что проглотил. Царапина и ожог в горле никуда не исчезнут, но все это не имеет значения.

Не тогда, когда Гвинет держит мое лицо, мокрые пряди ее растрепанных волос прилипают к ее вискам и слезы текут по ее щекам.

— Нейт? Ты слышишь меня? Ты в порядке?

Я не могу говорить, и не только из-за того, что у меня в горле жжет. Как, черт возьми, она сюда попала? Она не умеет плавать.

Я смотрю ей за спину и обнаруживаю, что Кинг держит ее за талию, чтобы держать на плаву, даже когда его лицо напряжено и смертоносно, и у него определенно есть планы убить меня.

К черту меня. Эта храбрая женщина прыгнула в воду, несмотря на то, что не умеет плавать, потому что знала, что ее безопасность — это то, о чем Кинг заботится больше всего на свете. Она рискнула утонуть, чтобы спасти меня, моя Гвинет.

— Он будет мертв через секунду, — Кинг пытается подтолкнуть ее к краю бассейна, но она обвивает ногами мою талию, ее кроссовки впиваются мне в спину. Ее руки обвивают мою шею, и это вынуждает Кинга довести нас обоих до края.

Затем он поднимается и протягивает ей руку.

— Подплыви сюда.

— Нет, пока ты не пообещаешь, что не причинишь ему вреда.

— Тебе лучше не говорить о нем, Гвен. Отпусти его, черт возьми.

Она смотрит мне в глаза, и я киваю перед тем, как сказать хриплым голосом:

— Я в порядке. Выходи из воды.

Но это не то, что она делает. Вместо этого она вытирает мое лицо тыльной стороной руки, вероятно, кровь, и всхлипывает. Я вздрагиваю, когда она прикасается к синякам, оставленным отцом, и слезы текут по ее щекам.

С юных лет Гвинет всегда чувствовала боль и дискомфорт других людей больше своей. Когда Кинг заметил признаки, он помешал ей на раннем этапе угождать людям, но он никогда не мог укротить дикие эмоции, которые пронизывали ее.

Это то, что делает ее уникальным человеком, который не подражает своему отцу. В этом отношении она особенная, даже несмотря на то, что склонна легко травмироваться, как сейчас.

Быть причиной ее боли — последнее, что я хочу делать, поэтому стараюсь как можно больше сдерживать свои реакции.

Кинг, однако, смотрит на нас сверху вниз, и его челюсть напрягается.

— Гвен. Выходи. Сейчас же.

Она вздрагивает и начинает неудержимо дрожать. Он мой друг и ее отец, но я собираюсь ударить его достаточно сильно, чтобы он впал в новую кому.

Он пугает ее прямо сейчас. Я знаю это. Я вижу это в ее глазах, в которых серый сделал ставку.

Поскольку она его дочь, она не знает, что он жестокий или хулиган. Она не знает, насколько жестоким он может стать, но теперь она видит это, и я могу сказать, что она не хочет уходить.

Она не хочет сталкиваться с этой тиранической частью его.

Но я снова киваю, потому что, если она этого не сделает, он поднимет это сумасшествие на ступеньку выше.

Она нерешительно берет его за руку, и он одним движением вытаскивает ее из воды.

Я делаю вдох и вылезаю. Когда я на полпути, он упирается ногой мне в грудь и снова толкает меня обратно в бассейн.

Ублюдок.

— Папа! — я слышу крик Гвинет, когда выхожу на поверхность и снова кашляю из воды. Такими темпами мне отсюда не выбраться. Но это лучше, чем утонуть.

Я подплываю к краю, а он ждет наверху с мрачным выражением лица, вероятно, готовый снова толкнуть меня.

Но я все равно вылезаю.

Однако, прежде чем он успевает осуществить свои планы, Гвинет встает перед ним, широко расставив руки.

— Перестань, папа. Пожалуйста остановись.

— Держись подальше от него. Я займусь тобой позже, — он начинает отталкивать ее, но она стоит на месте еще долго после того, как я выхожу из бассейна, вода стекает с неё на землю.

— Я не могу оставаться в стороне, потому что касается и меня. Я выбрала быть с ним. Я решила выйти за него замуж. Никто меня не заставлял.

— Ты, черт возьми, что? — он отталкивает ее и бросается ко мне. — Ты женился на ней? Ты, блядь, женился на моей дочери, ты больной блядь?

Я готов к тому, чтобы он бросил меня в бассейн и на этот раз утопил, но он останавливается на полушаге, когда хилые руки обнимают его сзади.

— Папа, пожалуйста… пожалуйста, перестань. Мне страшно. Остановись.

Он так тяжело дышит, что в его глазах взорвалось несколько кровяных телец. Его кулаки сжаты по бокам, но он не движется ко мне.

Причина привязана к нему. Он чувствует, как она дрожит перед ним, и он слышит страх в ее голосе, тот же страх, от которого он всю свою жизнь защищал ее. И теперь он причина этого.

Он тяжело дышит.

— Убирайся к черту из моего дома.

— Нет. Мы собираемся поговорить.

— Нейт… уходи, пока я тебя не убил.

— Нет.

Он должен почувствовать решимость в моем тоне и увидеть это на моем лице, поскольку бросает последний взгляд в мою сторону и втягивает Гвинет внутрь.

Я жду несколько минут у бассейна, вытираю воду с лица и морщусь, когда дотрагиваюсь до пореза. Сумасшедший ублюдок пошел на мою внешность, хотя у нас есть правило против этого. Не то чтобы я его виню, но все же.

По прошествии некоторого времени я прохожу через задний вход. Прохожу на кухню и беру полотенце и немного сухой одежды из прачечной. Это одежда Кинга. Гвинет была в приподнятом настроении с тех пор, как он проснулся и постирал часть его одежды, так что она свежая.

За это он меня тоже убьет, но он не должен был портить мой итальянский костюм.