Проклятие Гийома Завоевателя - Виктор Васильевич Бушмин

Его начинал строить еще покойный граф де Дрё! Внешние каменные стены с отличными бойницами для стрелков, пять башен по окружности. Двойные башенные ворота в замок, прямо перед мостом, затем цитадель! Заметь, её стены выше внешних на три туаза, что позволяет прикрывать их во время штурма! А ворота! Они, как бы, утоплены немного вглубь замка, что позволят стрелкам разить врага, идущего на штурм, практически с двух сторон! Вот, посмотри!

Лузиньян показал на пространство в воротах, отделяющее первые ворота от вторых:

– Когда мы с отцом были в Испании, из-за чего не смогли принять участие в священном походе на Иерусалим, так вот, там я видел у мавров одно интересное приспособление! Плетеная квадратная решетка поднимается вверх при помощи колеса, по которому ходят охранники. В случае опасности, привратник просто выбивает клин из стопора, и решетка под своим весом падает вниз и перекрывает ворота! Стрелки спокойно перебьют незадачливых нападавших, которых, чтобы им неповадно было, из башни можно будет чем-нибудь «горящим» сбрызнуть!

Лузиньяну, видимо так сильно пришлось по вкусу сказанное им самим, что он не сдержался и засмеялся. Годфруа и сам улыбнулся:

– Да. Ты совершенно прав! Моей женушке, твоей сестрице Луизе, нечего будет опасаться…

Лузиньян вдруг хлопнул себя по лбу:

– Вот! Совсем чуть не позабыл! Отец дал свое согласие на брак! Мало того, он через месяц приедет сам сюда и привезет с собой Луизу и весь наш род, кроме тех, кто будет охранять земли…

Годфруа сгреб его в охапку от радости:

– Что же ты молчал!!!

– Пусти! Поломаешь всего! Маленький, а какой здоровый, словно медведь! – Довольно пробурчал Лузиньян, высвобождаясь из крепких объятий де Леви. – Давай размещаться на ночлег. Завтра и поговорим, у нас теперь времени совсем мало! А сделать надо, ох, как много! Да?

Годфруа выпустил его:

– Да. Только завтра я собираюсь ввести в лены своих рыцарей и, заодно, уточнить оммажи у арьер-вассалов.

Лузиньян посмотрел на него с укоризной:

– Какой же ты неисправимый! Никуда они от тебя не денутся, эти твои вассалы. Ладно, – вздохнул он. – Делай, что посчитаешь нужным, ты же тут хозяин. Лично я собираюсь…

– Помогать мне во всем, как и подобает брату моей будущей жены! – Перебил его, засмеявшись, де Леви.

– Естественно… – вздохнул Лузиньян.

Годфруа разместил рыцарей на ночлег на первых двух этажах огромной, но еще пустой и недостроенной башни. Он и Лузиньян разместились на третьем этаже донжона. Расторопный шателен, обрадованный тем, что он остался при новом хозяине замка, да еще самом сенешале, организовал ужин для прибывших воинов. Своих солдат он разместил ночным гарнизоном, закрыл ворота на ночь. Скоро замок погрузился в сон, лишь изредка нарушаемый криками ночной смены, обходившей стены и башни.

На следующий день Годфруа, взяв с собой капеллана замка, седого и толстого монаха, страшно волновавшегося на утренней службе в церкви и исковеркавшего латынь своей проповеди до невозможности, прихватив всех рыцарей, отправился с осмотром близлежащих земель, ставших его теперешним владением.

Три большие сельские виллы на проверку оказались селениями, со своими церквями, мельницами, домами старост и, что особенно порадовало Годфруа, башнями. Башни были старенькие, небольшие, тем не менее, достаточные для размещения приличного гарнизона воинов. Со слов капеллана замка, Годфруа понял, что одно такое селение способно содержать порядка десяти конных рыцарей, плюс еще до сорока пехотинцев. Но, Годфруа решил разместить в каждом селении только по пять рыцарей. Итак, пятнадцать рыцарей, бывших в числе воинов его отряда, Годфруа уже наделил землей и леном. Еще тридцать своих рыцарей он разбил на два отряда, каждый по пятнадцать воинов, и отправил в два других замка. Де Леви решил, что они встанут там гарнизонами, организуют набор необходимых стрелков и пехотинцев. Тем более что плодородные и богатые земли, расположенные в дистриктах замков, прокормят и содержат их в исправности. Двадцать оставшихся рыцарей Годфруа решил разместить в своем замке Сент-Ном, в качестве личной охраны и гвардии. Потратив три дня на размещение и выделение ленов своим воинам, Годфруа вздохнул с чувством облегчения. Рыцари его отряда были просто счастливы! Их новый хозяин оказался щедрым и добрым сюзереном. На четвертый день Годфруа собрал всех своих рыцарей для принятия ими новой вассальной присяги.

Рыцари построились на широком поле, расположенном возле замка Сент-Ном, ставшим главной резиденцией сенешаля де Леви. Одеты все были в парадные и красивые одежды, в полном вооружении, но без шлемов на головах.

Годфруа де Леви вышел вперед и спросил их:

– Желаете ли вы все стать моими людьми за земли и бенефиции, которые я пожаловал вам в прошедшие дни?

Рыцари опустились на колени и хором произнесли:

– Желаем! Мессир де Леви! Мы становимся Вашими людьми за земли и бенефиции, которые Вы нам отдаете в лены!

Годфруа подал знак капеллану замка, и он начал вслух зачитывать текст вассальной присяги:

– Становясь человеком мессира де Леви, его потомков и наследников, вы обязаны…

(Далее шло обычное перечисление прав и обязанностей, о которых я уже писал ранее)

Но Годфруа решил, на свой страх и риск, немного изменить некоторые пункты. Их сейчас зачитывал вслух капеллан:

– Срок обязательной воинской службы мессиру де Леви составляет сто дней и ночей. Срок обязательной службы в войске короны составляет сто дней и ночей.

После каждого объявленного пункта рыцари хором повторяли:

– Согласен! Согласен!..

Наступила кульминация. Годфруа, обходя каждого отдельного рыцаря, спрашивал его:

– Становишься ли ты, после принятия данной присяги, моим человеком?

Он протягивал руки, в которые вассал вкладывал свои, отвечая:

– Становлюсь твоим человеком и вассалом!

Годфруа поднимал его с колен и троекратно целовал «поцелуем мира», принимая его в число своих вассалов. Так Годфруа, переходя от одного рыцаря к другому, принимал оммажи. В это время за процедурой со стены башни внимательно наблюдал Лузиньян.

Когда де Леви возвратился в замок, он подошел к нему и сказал:

– Здорово придумано! А капеллан записал на пергаменте размеры и расположения феодов и бенефиций? А рыцари расписались, или поставили свои печати? А у каждого была отдельная бумага, или общий свод?

– Что, понравилось? – Усмехнулся де Леви. – Самому захотелось?

Лузиньян почесал затылок:

– Просто у нас, в Пуату, Марше и Ангумуа, менее однородные клятвы и оммажи. Там с каждым в отдельности согласовывают тексты, не один день проводят в спорах, что и как. А уже потом!..

– Так это у вас! А у нас, сам видел, все просто и быстро! – Ответил Годфруа. – Это ведь мои прямые вассалы. Они все безземельные рыцари, вторые или третьи сыновья. С ними, в отличие от старых вассалов,