Продавец басен (СИ) - Олейник Тата

— Вы со всем этим через забор перелезете?

— Нормально все будет, — ответила Ева, вручая свой сундук Гусу.

— Ну, так-то да, так, наверное, перелезешь. Но Лукась гремит своими горшками так, что все фиолетовые в секунду слетятся — или у тебя зелье неслышимости тоже есть?

— Ничего я не гремлю! Все обмотано тряпочками!

В доказательство Лукась попрыгал — действительно, шума было меньше, чем ожидалось.

— Итак, — сказала Ева, вручая нам по маленькому флакончику, цвет которых не угадывался в темноте коридора. — Вылезаем по очереди. Пьем зелье уже прямо в окне, начинается отсчет в полторы минуты. Все помнят про ведро перевернутое у забора, которое я днем показывала? Наступаем на него, цепляемся за доски, подтягиваемся и прыгаем, после чего бежим вниз к морю. Нимис, ты первый — тебе еще лоханку вызывать. Потом Гус, потом Лукась, потом Акимыч, я последняя, раз уж я пока быстрее вас всех бегаю. Когда прибегу — все уже сидят в лодке и вовсю отчаливают, я до вас долевитирую. Никаких огней на лодке не зажигать! Не орать! Горшками не звенеть!

Сердце отчаянно билось, в ванной комнате пахло ржавчиной и пылью, я нащупал на растрескавшихся планках шпингалет и тихо поднял узкую горизонтальную раму, зацепив ее краем за крюк. Двор был темен, уличные фонари не добирались сюда своим лимонно-желтым теплым светом, тем не менее ночь была звездной и лунной. Будем надеяться, что зелье сработает как надо, а караульные не будут слишком вглядываться в море там, внизу.

Я подцепил пробку на флакончике, она вылетела с приятным тихим уханьем. На вкус зелье было кислым, холодным и колючим. Я боялся, что не соображу, подействовало оно или нет, но моментально исчезнувшее в никуда тело засвидетельствовало, что все идет по плану. Оказывается, не так-то просто прыгать в окошко и лезть на забор, когда ты сам себя не видишь. Я чуть было не упал с деревянной перевернутой бадейки, но все же вцепился в доски забора и сумел как-то перевалить себя через него без падений и травм. Упал я уже на тропинке внизу, потому что разогнался слишком сильно, а когда на тропинке валяется столько камней, то о них очень трудно не споткнуться невидимыми ногами — так что на пляж я прибыл на четвереньках с полной головой песка.

Боясь, как бы «Вонючка» не села на мель, вызывал я ее, стоя чуть ли не по грудь в волнах. Влез, мокрый и запыхавшийся, и только тогда оглянулся на дом. Вроде, все было тихо, по тропинке никто не бежал. Я увидел свои руки, предательски забелевшие в темноте, и тут в воде захлюпало и баркас качнуло.

— Я тут, — пробасил Гус, и у борта загремело веслами, а рядом со мной на скамейку плюхнулось грузное тело.

— Парус стоит, ждем. Хорошо, что он у нас такой грязный — его и не видно почти.

Я вцепился в свое весло. Негромкое бряканье горшков, шипение и сдавленные ругательства у воды, и мы втаскиваем в лодку невидимого мокрого и недовольного Лукася. Почти сразу за ним примчался Акимыч.

— Все, отплываем. Евка сказала ее не ждать, она же у нас летучий маг!

Мы с Гусом налегли на весла.

— Если они нас сейчас заметят — все без толку. Расстреляют с воздуха — и всё.

Лодку снова качнуло, и я заметил серебристое облачко на носу. Не успел запаниковать, как облачко голосом Евы затянуло на неведомом языке заклинание — ледяной холод пробрал меня до костей, парус надулся и затрещал, «Вонючка» понеслась по волнам.

— Обожаю магов, — сказал Акимыч. — Хорошо, что у Евки основная специализация по воздуху. Молнии, конечно, в бою — ничто перед фаерболлами, зато вот таких штучек-дрючек у воздушников в арсенале куча — и полетать немного могут, и парус надуть… Ну, что, ребят, кажись, мы удрали! Ура, да?

Я оглянулся в строну нашего дома — и он, и берег были уже далеко, мы практически вошли в акваторию мантисского порта. И тут над тем местом, где по моим прикидкам находилась Мышастая улица, громыхнуло огнем, с неба посыпались искры, раздались взрывы и далекие, но истошные крики.

— Что там происходит?

— Без понятия. Не отвлекайте Евку, пусть она плетет заклинание. Ев, ты только не волнуйся и не останавливайся, но там наш дом, кажется, взорвали.

— Как мне все это надоело! — отчаянным голосом сказал Лукась, пытающийся все это время вытереть голову мокрым носовым платком. — Почему нельзя просто мирно и спокойно жить? Зачем дом взорвали? У меня там пальма осталась! И посуда! А от этого заклинания такой сквозняк, что мы все получим воспаление легких!

— Не плачь, — успокаивающе похлопал его по спине Акимыч. — Главное, у тебя здесь остался ты, живой и здоровый, а пальмы — дело наживное.

Тут «Вонючку» ударило из-под воды так, что она взлетела, словно подорвавшись на торпеде. После чего судно критически наклонилось на левый борт, мы горохом посыпались со скамеек, я ударился головой о что-то железное. Ева замолкла, так как барахталась вместе с нами на палубе баркаса.

В прекрасном свете майских лун на палубе возвышался владыка Хохен. Его броня сверкала тысячами капель, руки были скрещены на мече.

— Отличный баркас, — сказал Гус. — И пробоин нет после такого столкновения, и осадка в норме при таком грузе.

— Замечательно, — простонала Ева, потирая ушибленную голову и занимая место на носу. — А теперь, когда мы воссоединились, заткнитесь, пожалуйста, и не отвлекайте меня болтовней. Пока мы не скроемся за Мантисским мысом, не стоит расслабляться. Учитывая, что до Вивана за шесть дней надо добраться, я и так голос себе сорву, а «Попутный ветер» — заклинание сложное и нудное. Нимис, от тебя толку на веслах никакого почти, как за мыс завернем, бросай весло, берись за удочку.

Когда мыс скрыл нас от города, солнечные блики уже вовсю путешествовали по зеленой воде. Лукась спал, обняв одну из своих авосек, Ева хриплым голосом продолжала бормотать заклятие, Гус продолжал сосредоточенно грести, время от времени стирая со лба катящийся в глаза пот.

— Все еще треска сплошная, — сказал я. — дальше от берега надо забирать.

— Если я правильно помню карту, — ответила Ева, — сейчас залив большой будет, как раз удалимся от берега, если по прямой идти. Но, пардон, я бы передохнула и что-нибудь горячее выпила. Кто-нибудь чай или кофе с собой захватил? Боже, пресной воды-то и нет…

— Есть три бутылки ноблисского красного, — сказал Лукась, не просыпаясь.

— Точно, нажраться тут всем до синих петухов сейчас. Придется причалить к первому местному селеньицу, без воды нельзя — потом уж уйдем от берега.

— Давайте. Заодно я почту проверю, письмо какое-то пришло.

— Прекращай уже пользоваться общественными пунктами доставки, — сказала Ева, доставая из инвентаря почтовый ящик и кидая его мне. — Сам должен был убедиться, что это небезопасно для беглеца.

— Но ведь если я просто получаю письмо, не отвечая, то мое местонахождение никак не видно отправителю?

— Не должно, но вообще я этим голубям не доверяю. Жадные они, всякое может быть. Привязал ящик? Что пишут?

'Уважаемый Нимис Динкан!

Администрация Мантиса с прискорбием сообщает, что арендованное вами помещение по адресу улица Мышастая дом 7, равно как и находившееся в этом помещении принадлежащее вам имущество были уничтожены следующими злоумышленниками

Базиль Дево

Интеренкайя А-аа

Хрулопотам

Так как вы не присутствовали на судебном заседании и не прислали своего представителя, решение было вынесено без вашего участия в деле.

Ваша доля взысканного со злоумышленников штрафа, включая моральный ущерб и упущенную выгоду от эксплуатации арендованного помещения, составляет

10 000 золотых.

Каковая сумма прилагается к данному письму.

Со всем почтением.

Секретарь судебной палаты Мантиса

Аурор Дамри Дафф'

— Хорошо, что ослики все еще на постое в конюшне, — сказал Акимыч. — Но ведь это же круто, да? Теперь можно не так торопиться в Виван, — кинем тебе все деньги сразу на счет, это ж почти две недели твоих счетов, да?

— Вообще это не только мои деньги, но и ваши. — сказал я. — И там же ваши шмотки тоже оставались… пальмы, например.