Продавец басен (СИ) - Олейник Тата

Лес бы так темен и густ, что я не видел собственных рук, но нашел-таки в инвентаре камень портала. Сев на корточки кругом и накрывшись одеялом из моей сумки, мы активировали перенос в Мантис — камни переноса уже несколько дней как были заряжены, что сожрало серьезный кусок наших финансов. Мне не верилось, что еще чуть-чуть — и все закончится.

— Что с ребятами, интересно, — спросил Акимыч, глядя, как огонь портала потихоньку разгорается на его ладонях. — Может, нам не надо в Мантис, а надо их тут разыскать?

— Не думаю, — сказала Ева. — Полагаю, феникс как раз туда их и несет, к Таосаньскому представительству. Я ему скомандовала «домой!».

— Такие фениксы быстро летают? — спросил Акимыч.

— Он же, считай, квестовый, думаю, набрав скорость, он за несколько часов их туда перекинет. Это как с Замулкаса ты из пушки по одному квесту за час до Антии на ядре добираешься.

— То есть, этот монах таосаньский знал, что так будет? Прямо вот сразу наперед? Не может такого быть!

— Да не, такое перышко — это авральное спасение, когда ты его юзаешь, система оценивает твою ситуацию и мгновенно генерирует именно то, что тебе нужно. Например, если бы мы тонули — к нам бы кит какой-нибудь приплыл. Экстренная эвакуация наиболее подходящим способом. На крутых квестах его нередко дают, жаль, что одноразовая штука.

— Нужно было Лукасю написать сразу, что с нами все в порядке и мы дома.

— Давай с нами сперва будет все в порядке и мы окажемся дома — тогда я сразу и напишу.

Акимыч хихикнул.

— А Орм крутой! Ну, понятно, кому понравится, когда тебе алтарь из сортира делают! Не, шикардосно получилось, представляю, какие они все сейчас злющие!

— Ты знал, что так будет, когда предложил им помолиться? — спросила меня Ева.

Мне ужасно хотелось с деловым видом сказать «ну, предполагал». Но я честно ответил.

— Нет, конечно, мне и в голову такое не могло прийти.

— А все благодаря кому? Кто купил неправильную статую?

— Ты купил, молодец, съешь яблочко!

«Клан 'Глубоко фиолетово» объявляет войну вашему клану «Зеленый Лист»!

Отныне убийство игроков враждебного клана не влечет штрафов кармы! Однако напоминаем вам, что в официальных пределах поселений стража по-прежнему будет пресекать любое кровопролитие и задерживать убийц!

В борьбе обретете вы силу свою, и пусть победит достойнейший!'

— Прекрасно, — сказала Ева. — Человек двадцать тысяч золота не пожалел, чтобы вот такое «фи» нам высказать. Вот же трюхнутая стерва!

И в этот момент синий огонь порталов разросся и поглотил нас, протаскивая сквозь мирозданье, как фарш сквозь колбасную кишку, реальность плотно обхватила тело и выдавила меня прямо к клановому столбу милого, любимого, родного дома на Мышастой улице.

Я встал, гремя цепями, и увидел,что над морем уже синеет рассвет, окрашивающий паруса кораблей, морской ветер ласково скользнул по щекам и наполнил дыхание солоноватым вкусом.

Глава 27

Когда возвращаешься домой после долгого отсутствия прежде всего в глаза бросается не то, как все изменилось, а то, как все не изменилось.

Вот книга «Нравоучительное травничество», которую я, невзирая на все требования Евы, не поставил после прочтения аккуратно на полку, а оставил открытой на столике у дивана. Вот глиняная миска с двумя присохшими скелетиками окуньков. Вот блюдце с расколотыми орехами. Вот меховая туфелька Сиводушки валяется на коврике. Столько всего произошло, а она лежит, как ни в чем ни бывало.

Чайник запыхтел на плите, и вскоре мы уже сидели во дворе.

— Может, пойдем к таосаньскому представительству?

— Кто-то должен остаться тут.

— А вдруг феникс их сбросил? Они же все неписи, вдруг он рассчитан только на взаимодействие с игроками?

— Может, прекратим истерить? — поинтересовалась Ева, прихлебывая чай.

— Так нервно же.

— Вот и незачем еще больше себя распалять. Лучше подметите пол в столовой.

— Зачем? Примета такая?

— Затем, чтобы был чистый пол. И заодно отвлечетесь.

— Да. — сказал Акимыч. — Я плюшек сейчас испеку. Они прилетят — а тут плюшки. Но мне не нравится, что квест пока не засчитался.

— Прочитай, пожалуйста, квестовое задание. Вслух и с выражением.

— ' Найдите и спасите бабушку Сиводушки, девятихвостую лису Белогрудку. В награду за спасение потребуйте у Белогрудки артефакт, хранящий душу владыки Хохена, и принесите его настоятелю Чжао Юю'.

— Так с какого рожна он должен был засчитаться? Ты артефакт Чжао принес?

— А если она его нам не отдаст?

Ева пожала плечами.

— Отдаст, конечно. Она моб, а мобы подчинены системе.

Спокойствию Евы можно было позавидовать, но я зачем-то стал думать, что и Лукася, и Сиводушку она всегда недолюбливала, не говоря уж про Гуса. Лично меня квест сейчас интересовал меньше всего. Хотя зря, наверное, состояние моего счета на данный момент оптимистично можно было бы определить термином «плачевное».

Небо стремительно бледнело, мир снова обретал краски и красное пятно знакомого платьица за живой изгородью дальнего соседского дома ударило по глазам — я вскочил.

— Идут!

Мы выбежали за ворота. Верзила Гус шествовал, неся на руках рыжую женщину, чью голову бережно поддерживала Сиви, а ноги — Лукась.

Лукась с озабоченным видом инспектировал свою пальму, какие-то у нее там листики неправильно выросли.

— Нимис, может, ты посмотришь, ты все-таки разбираешься в растениях.

— Кто разбирается в растениях? Я⁈

— Ты же травник и огородник.

— Ну, я тот еще травник и огородник, это во-первых. А во-вторых, пальма, кажется, не трава и совершенно точно не овощ.

— На самом деле пальмы ботанически ближе к траве, чем к деревьям, — отозвалась Ева, сжимающая горячую чашку узкими ладонями. Вообще очень интересно у Евы все устроено — у нее худые острые плечи, тонкие руки и ноги…а вот все остальное совсем не очень худое и тонкое… Ну, кроме носа. Хотя если посмотреть на ее ник, то можно подумать, что она и перса такого создавала, чтобы к ней никто не привязывался. Так то девушки-игроки тут все под копирку изумительные красавицы — одну от другой не отличишь.

— Точно, что пальма не цветок, — подумав, заметил Лукась.

— Странно все у нас с цветами, — вдруг сказал Гус. — Мы нюхаем их половые органы, а они едят наше дерьмо.

— Фу! — сказал Лукась Гусу, как собаке. — Стыдись!

— Мне никогда не стыдно говорить правду!

— Знаешь,- сказала мне Ева. — ты прав. Я немного пересмотрела свое мнение по поводу возможностей искусственного интеллекта. Ну, или возможностей интеллекта человеческого. Вообще нет никакой разницы: тут я сижу или в редакции — глаза закрыть — и один в один как раньше у нас в курилке.

— И вообще, — сказал Гус — мне зачем стыдиться? Кто тебя за ноги держал, когда ты с птички свалился? Почему ты такой неблагодарный? Сам стыдись!

— Свой долг благодарности я исполняю там и тогда, когда посчитаю нужным! И я не понимаю, почему я должен быть благодарен за то, что у птиц перья такие скользкие?

Сиви выскользнула на крыльцо из-за приоткрытой двери совсем неслышно, но мы все одновременно обернулись к ней. Личико ее было совсем бледным, волосы висели, неубранные, печальными прядями.

— Ну, что там? Может, все-таки позвать целителя?

— Целители здесь не помогут,- сказала Сиви, — бабушка потеряла слишком много духовной силы.

— Чем мы можем помочь? Что-нибудь принести? Лекарства? Горячий бульон?… не знаю, священные талисманы? У меня масса зелий, укрепляющих дух, в алхимической кладовке.

— Мы можем за ней поухаживать, — сказал Акимыч.

— Ага. Посидеть у ее постели со скорбными лицами.