Мессианский Квадрат - Ури Шахар

–  Сарамаго, – напомнил я. – Жозе Сарамаго…

Сам я впервые услышал это имя от Гриши Кранца, когда тот с Андреем заехал ко мне в Имбалим. Гриша утверждал, что по Европе бродит «призрак гностицизма» и что Сарамаге вручили Нобеля только за то, что в своем «Евангелии от Иисуса» он вывел еврейского Бога злобным моральным уродом, а сатану – благородным отзывчивым существом.

Незадолго до «Защитной стены» Сарамаго наведался в Рамаллу и объявил всему миру, что она напоминает ему… Освенцим.

– Вот-вот, Сарамаго, – продолжал отец. – Я ведь до Арафата десятки раз через эту Рамаллу проезжал…Это очень богатый город. Добротные дома, роскошные виллы… Ну, ты лучше меня знаешь. И сравнить все это благолепие с концлагерными бараками! Сравнить Рамаллу с Освенцимом! Кем нужно быть, чтобы прибегать к таким метафорам? Я уверен, что он эту фразу давно заготовил… Еще на родине, в каком-нибудь лиссабонском кафе выстрадал этот образ.. Удивительно только, как у него язык повернулся произнести все это в самой Рамалле? При людях, которые там живут? В общем, после его выступления я почувствовал, что просто недостойно появляться на людях без кипы…

Тревоги войны и радости, связанные с рождением ребенка, забрали много сил. Было не до рукописи. Но когда в конце мая я вернулся из армии, то как-то вдруг подумал, что неплохо бы, наконец, узнать, как продвигается расшифровка текста и когда можно ожидать первых публикаций. Прошло все-таки почти полтора года. Что-то же должно уже было проясниться.

Мне было неловко справляться об этом у Пинхаса, которого я периодически встречал, когда он забирал дочь. Во-первых, отношения наши были в высшей степени отчужденные, а во-вторых, женившись на Сарит, я вроде бы отказался от всех своих «прав» на рукопись. Как бы то ни было, я решил начать со звонка в Управление древностей.

Меня несколько раз перебрасывали с телефона на телефон, пока, наконец, не соединили с человеком по имени Хаим, как-то связанным с организацией экспедиций в ущелье Макух. Он довольно равнодушно отнесся к моим словам относительно рукописи, но уверил, что их очередное издание скоро увидит свет и что там будут подытожены все находки...

– Это издание посвящено всему району Йерихона, – пояснил Хаим, – но ущелье Макух там занимает больше половины объема. Издание все время задерживалось. То чем-то пополнялось, то еще какие-то причины были. Но сейчас вроде бы все согласовано. Оригинал-макет готов уже больше месяца. Я думаю, через две-три недели будет на что посмотреть... Вы имели отношение к этим раскопкам?

– В некотором роде, – ответил я. – К вам можно будет зайти, приобрести выпуск?

– Насчет приобрести не уверен. Количество экземпляров ограничено. Они все рассылаются по университетам и другого рода учреждениям. Частным лицам почти ничего не остается. Но здесь, в библиотеке, вы все сможете посмотреть и переснять.

Я позвонил еще раз через три недели. Издание все еще не было готово...

Наконец почти через полтора месяца после моего первого звонка я услышал, что выпуск готов и с ним можно наконец ознакомиться.

Мы с Сарит помчались в Управление древностей. Перед нами лежал XLI выпуск бюллетеня «Атикот».

Мое сердце взволнованно забилось после того, как на обложке я увидел фотографию листа древней рукописи. Мы с нетерпением открыли журнал и стали его быстро перелистывать. Среди прочего в нем были приведены все археологические находки из ущелье Макух. Издание было снабжено подробным описанием каждого экспоната. Приводились даже фотографии каждой пещеры и подробные планы некоторых из них. А также фотографии, зарисовки и подробное описание обнаруженных в пещерах предметов с указанием эпохи, к которой они относятся... Наконец, мы набрели и на описание представленного на обложке свитка. С первых же слов я понял, что это та самая рукопись времен Бар-Кохбы, о которой мне когда-то рассказывал Пинхас. Но о нашем арамейском свитке не упоминалось ни слова.

Я был удивлен и потребовал встречи с каким-нибудь ответственным лицом, а не с этим Хаимом, который, как выяснилось, вообще ничего не знал о рукописи и просто участвовал в подготовке издания.

Я переговорил с двумя чиновниками, и все меня заверили, что ни о какой рукописи не слыхали...

Озадаченный, я решился, наконец, позвонить Пинхасу:

– Пинхас, что это значит? Почему в Управлении древностей никто не слышал о рукописи? – спросил я его.

– Она там и не появлялась.

– Ты что, не смог придумать легенды, как она нашлась? Куда ты ее направил? Она до сих пор у тебя?

– Ее у меня нет, – злорадно, как мне показалось, отрезал Пинхас.

– Но что ты с ней сделал?

– У меня рукописи нет. Считай, что она никогда не обнаруживалась и навсегда осталась в вади. Это все, что я могу тебе сказать. К тому же ты, кажется, за эту рукопись что-то получил... Так что я не понимаю твоих дальнейших претензий. А поменяться с тобой обратно я не могу по законам Торы. Так что не беспокой меня больше этими вопросами.

Послышались короткие гудки. Я ошарашенно смотрел на трубку, пока не догадался наконец ее повесить. Что же могло произойти? И можно ли вообще его словам верить?

Узнав об этой истории, Андрей расстроился невероятно. Ему не сиделось на месте, и в конце июля он прилетел в Израиль. Взяв день отгула, я встретил его в аэропорту. Мы сели в машину.

– Ух ты, ну и печет же у вас! Кондиционер не помогает... – посетовал Андрей, оказавшийся на солнечной стороне движения. – Когда едешь на восток, солнце светит прямо в бок.

– Возвращаешься на запад…? – вопросительно подхватил я.

– «На запад» нескладно выходит… Возвращаешься домой, солнце светит в бок другой. Так надо.

– Уверяю тебя, что если мы будем возвращаться в аэропорт в первой половине дня, то тебя будет припекать в тот же бок, что и сейчас…

– Какая проза! Но хватит о погоде. Слушай, что я думаю. Мне кажется, что Пинхас уже зарекомендовал себя как человек, скажем так, не вполне надежный. Я бы не стал с большим доверием относиться к его заявлениям. Очень может быть, что он распорядился рукописью с экономической выгодой для себя. Пойми, ведь стоимость этого свитка может оказаться огромной. Я не удивлюсь, если услышу, что Ватикан приобрел его за миллион долларов. Миллион, это я, конечно, так сбрендил, и Ватикан тоже. Но, согласись, что соблазн продать рукопись у Пинхаса имелся, особенно если принять во внимание, что официально ее зарегистрировать было непросто.

– Ты прав, – подхватил я. – Он не смог придумать убедительную легенду находки, решил не рисковать и тайно продал ее. Ручаюсь, что это колоссальные деньги… Но тогда рукопись, возможно, где-то уже опубликована.

– Уверен, что нет, – запротестовал Андрей. – Во-первых, такие дела тянутся годами. Даже многие кумранские тексты до сих пор не опубликованы. Если же рукопись действительно куплена Ватиканом, то ее вообще может никто никогда не увидеть. Ведь именно Ватикан на протяжении десятилетий тормозил публикацию почти половины кумранских текстов. Только недавно дело сдвинулось с мертвой точки. К тому же я не могу представить себе, чтобы публикация такой рукописи прошла бы незамеченной. Уверен, мы услышали бы об этом.

Андрей, как всегда, намеревался остановиться в достаточно просторной квартире Фридманов, но нам многое нужно было обсудить, и было решено, что первый день он проведет у нас на Инбалим.

– Как все-таки близко отсюда до вади Макух! Может, еще раз в нашу пещеру заглянем? – сказал Андрей, когда мы вышли на смотровую площадку.

– Ради чего? – поинтересовался я. 

– А вдруг рукопись осталась в пещере?

– Ну что за вздор? Как можно такое вообразить?

– Раньше мне тоже такое в голову не приходило, но, стоя на этом месте, чего только не передумаешь. Вдруг Пинхас оставил рукопись там? Вдруг ему что-то помешало? Почему нам не попробовать вновь проникнуть в ту пещеру? Я ведь искал тогда очень поверхностно. Может быть, там еще что-нибудь найдется?

– После того как там побывал Пинхас, я не думаю, что в пещере что-нибудь могло остаться. А рукопись он вне всякого сомнения забрал... Не знаю, как ты можешь вообще в этом сомневаться.

– И тем не менее, стоит попробовать. Нельзя оставлять такие вопросы невыясненными.

– Я тоже не понимаю, почему бы нам еще раз туда не сходить? – вставила Сарит.

– Почему? Да хотя бы потому, что сейчас это небезопасно. Интифада на дворе, забыла?

– Послушай, Ури, а может быть, можно связаться с какими-нибудь торговцами древностями? Вдруг они что-то слышали?

– Ну с какой стати они станут с тобой откровенничать? – отмахнулся я.

– Ну просто: да или нет. Появлялась ли такая рукопись…

– Как же, как же! У них там полная отчетность, каждой ворованной рукописи присваивается регистрационный номер… Вообще-то, если честно, то я уже попросил Халеда связаться с кем нужно и спросить. Он ведь мастер устанавливать такие связи.