Коррекция (Йеллоустоун) - Геннадий Владимирович Ищенко

Лида поцеловала его в губы, обдав ароматом духов, и вышла из гостиной.

Глава 12

– Лидия Владимировна, – сказал Рыбин. – Вас ждут в большом зале. Давайте я провожу.

– Спасибо, Лёша, – поблагодарила Лида. – Не скажете, почему большой зал? Гостей же всего четверо, а в малой столовой восемь мест. Такие встречи всегда проводятся в большом?

– Часто, – ответил Алексей. – Я думаю, что из-за проигрывателя. Да и грампластинки почти все там.

Они вышли в прихожую, где у двери в большой зал стоял Пушкарёв.

– Счастливый у вас муж! – сказал он, с восторгом глядя на Лиду. – Вы красивые, как актриса, даже лучше!

– Спасибо, Гриша, – отозвалась она. – Пойду рисовать руководство.

В зале, оказавшемся в три раза больше столовой, стоял длинный стол, за который можно было усадить полсотни человек. Сейчас здесь обедали пятеро. При появлении Лиды все прекратили разговоры.

– Подойдите сюда! – сказал Сталин. – Товарищи хотели, чтобы вы их нарисовали. Сможете?

– Да, конечно, – ответила Лида. – Только мне нужно где-нибудь сесть.

– Садитесь, где хотите, – разрешил Сталин. – Меня тоже можно рисовать.

«Хоть бы представил, – подумала она, садясь за пять мест от Маленкова. – Чем-то он недоволен. Моим появлением или внешним видом?»

Разложив свои принадлежности, она начала рисовать круглое лицо Маленкова, постоянно ловя на себе любопытные и восхищённые взгляды. Через пятнадцать минут на листе ватмана был выполнен портрет Георгия Максимилиановича, и она перенесла внимание на Молотова. Когда они поели, у Лиды были готовы три портрета, и вскоре должен была закончить четвёртый.

– Долго ещё? – спросил Сталин.

– Четверых нарисовала, – ответила она. – Остались только вы. Мне нужно минут десять-пятнадцать.

– А почему меня рисуете последним? – полюбопытствовал он.

– Я всегда последней стараюсь сделать самую сложную работу, товарищ Сталин.

– Ну, рисуй, – кивнул он. – Лаврентий, поставь что-нибудь из пластинок, послушаем музыку. Или, может быть, споём?

– Выпили всего по рюмке – какие песни? – сказал Маленков. – Споём позже.

Берия включил радиолу, подождал, пока прогреются лампы и поставил пластинку.

– Я закончила! – Лида встала из-за стола и раздала рисунки. – Можно идти?

– Интересно! – Молотов протянул свой портрет Маленкову. – Посмотри, Георгий. Как на фотографии, вот только взгляд... Разве я так смотрю?

– Смотришь, – ответил тот, возвращая портрет. – Меня точно изобразили, спасибо! Сохраню на память.

– А вы рисуете маслом? – спросил Микоян. – Я заказал бы портрет.

– Рисую, – ответила Лида. – Но сейчас я работаю с портретом мужа, а потом буду рисовать товарища Сталина.

– Спасибо, Лида! – подошёл к ней Берия. – Спасибо за то, что рассмотрели.

– Что в тебе такого увидели? – спросил Молотов. – Покажи рисунок.

– Я уже убрал в портфель, – отказался Берия. – Как-нибудь потом.

– Лаврентий, пластинка доиграла, – сказал Сталин. – Поставь что-нибудь из песен. А вы идите сюда. Это я?

– А вам не нравится? – спросила Лида. – Наверное, это из-за того, что вы были чем-то недовольны, поэтому получился образ хмурого вождя. Если бы вы смеялись, был бы совсем другой рисунок. Художник только отражает действительность. Чтобы что-то менять, нужно лучше знать человека, а я видела вас от силы полчаса за всё время жизни на этой даче.

– Девушка молодец! – сказал Маленков. – Такая работа нуждается в поощрении, не правда ли, товарищи? Вот чего бы вы хотели?

– Можно сыграть на рояле? – спросила она, глядя на Сталина. – Я очень давно не играла, но одну вещь должна помнить.

– Ну если только одну, – Сталин указал ей рукой на рояль. – Лаврентий, подожди с пластинками.

Лида прошла в другой конец зала, откинула крышку рояля и села на стул. Он был нужной высоты и регулировать не потребовалось.

«Надеюсь, ничего больше не попросят играть!» – подумала она и положила пальцы на клавиши.

– Что это была за вещь? – взволнованно спросил Молотов, когда отзвучали последние аккорды. – Я ни разу её не слышал, но хватает за сердце!

– Я не знаю, – соврала она. – Меня научила играть мама. Давно, ещё девчонкой. Так мне можно уйти?

Молотов хотел возразить, но Сталин его опередил:

– Конечно, идите. Спасибо, вы нас развлекли.

Лида вышла, чувствуя спиной их взгляды. Кивнув Пушкарёву, она открыла дверь в коридор и вскоре была в своей гостиной.

– Ну как, малыш, развлеклась? – спросил Алексей, обняв жену и прижав к себе. – Как они на тебя отреагировали?

– По-моему, Сталин был недоволен, – ответила она, устраиваясь на его коленях. – Наверное, рассчитывал на то, что я откажусь. Мог бы тогда хоть намекнуть. Он вообще ведёт себя со мной не очень вежливо. Сейчас никого не представил, да