Хроники Аскета. Вторжение - Роман Артемьев

В конце концов в зале остались только люди. Постаревшего Королева, выглядящего как семидесятилетний старик, увели подчиненные Лукавого. Он теперь останется таким на всю жизнь, если только не найдется опытный целитель, который согласится потратить часть своей оболочки и очень много времени на лечение.

По факту происшествия было начато еще одно расследование, но Лукавый отмазал Аскета, сказав, что тот поднял тень по его просьбе. Дескать, ему требовалось спровоцировать преступника, и другого способа не нашлось. То, что это лажа, понимали все, но предпочли согласиться.

Как выяснилось, некоторые важные шишки давно заметили Королева и хотели видеть его в руководстве СБР. Но убрать Чижова законными методами не удалось, поэтому они предпочли подождать. Только Вадик ждать не захотел. Убийство было исключительно его идеей, поэтому посадили его одного. Правда, Призрак сказал, что несколько типов в верхах ушло в отставку.

Аскету эта история, конечно, репутацию подпортила, но не особо. Его и раньше считали отморозком. Зато Лукавый теперь, если что, к нам обращается. Мы ему вроде как должны – да и просто помочь мужику приятно.

Я приехал в Бразилию за месяц до начала операции, свалив все дела на Злобного. Собственно говоря, отряд был уже сформирован – оставалось дождаться некоторых бойцов и уладить незначительные формальности. Мне хотелось своими глазами посмотреть, что творится на Амазонке, чтобы уже потом принимать решения о составе отдельных групп. Недели на анализ должно хватить, потом приедут остальные – три недели уйдет на отработку командных действий и акклиматизацию.

Я не стал оголять всю командную структуру полков СБР и оставил на своих местах трех архангелов. Сэм, в отсутствие выздоравливающего Деда, требовался на своем участке. Черныш, назначенный на место Плетки после отставки последнего, все еще упорно дрессировал свой отряд, который хоть и вырос за прошедшее время, все равно оставался худшим по общим показателям. Что касается Завулона, я считал его лучшим после себя ментатом СБР и оставил на случай своей гибели.

Конечно, такие сильные бойцы на Амазонке не помешали бы, но я не мог не учитывать возможности высоких потерь. Несмотря на предсказания Коробка, я твердо верил, что Гнездо мы возьмем: на операции одних только шестиуровневиков соберется четверо. Вопрос стоял о цене, которую придется заплатить за победу. Поэтому приходилось учитывать худший вариант и оставить на своих местах часть опытных командиров – благо, сравнимых с ними бойцов хватало.

Кстати, интересная тенденция. За первые пять лет существования в качестве псиона мне удалось достичь четвертого уровня пси-состояния, в то время как за вторые пять – доползти до конца пятого. При этом не могу сказать, что стал хуже работать над своей подготовкой: нет, как и раньше, на тренировки уходило не меньше двенадцати часов из двадцати двух бодрствования. Это стандарт, которого придерживались все бойцы СБР – в моем полку точно. Значит, можно сделать вывод, что скорость освоения новых способностей замедляется, организму все труднее отходить от изначально заложенной матрицы восприятия и воздействия на мир. Или есть другая причина?

Встречал меня сам Паладин. С чего бы такая честь? Раньше его можно было застать только в двух местах – в штабе, во время планирования, и в Гнезде на зачистке. Еще иногда в госпитале. Хотя в последнее время появлялся он там нечасто, ибо являлся одним из сильнейших боевых магов планеты и достойных противников встречал мало. Пока не прибыл на Амазонку.

– Твои скоро приедут?

– Здравствуй, Паладин.

– Здравствуй. Ну, скоро?

– Через неделю. У тебя что-то случилось?

– Я боюсь, что придется начать раньше графика. Сигнал из камеры стабилизировался, чужаки действуют намного умнее. Вчера на поверхность вышел король со свитой – мы потеряли сорок человек. Черт, даже на Бэнксе ничего выше пятого уровня из подземелья не выползало!

Действительно странно.

– Ты можешь сегодня отдать мне все отчеты, а завтра проводить в подземелье? Я хочу посмотреть на новых тварей, оценить их способности.

– Да. – Таггарт устало кивнул. – Конечно. Все равно ни китайцев, ни хунганов пока нет.

Непривычно было видеть этого сильного, уверенного в себе человека поникшим. О, конечно, подчиненным он демонстрировал бодрость и уверенность в успехе операции, но спрятать свой истинный эмофон от ментата моего уровня сложно – особенно если в друзьях у тебя нет Призрака. Или его коллег. А Паладин, при всем моем к нему уважении, всегда отличался некоторым презрением к «нечестным уловкам» или тому, что он считал таковым. Будучи блестящим бойцом, специализировавшимся на стихии Света, он мало обращал внимания на остальные составляющие магического искусства. Даже обнаружение противника оставлял на своих более опытных соратников – европейцы шли по пути специализации: некоторые бойцы сознательно ослаблялись в боевых аспектах в угоду сильно развитой чувствительности.

Поэтому Паладин с нашей первой встречи ругал меня за увлечение менталом и общением с духами. Он считал, что, сосредоточься я на росте оболочки и овладении новыми знаками – мои способности как бойца развивались бы куда сильнее. Возможно, он прав, но лично я предпочитал универсализм.

Это была одна из первых моих командировок в качестве наблюдателя. Спустя год после гибели Ястреба и Пивовареня европейцы зачищали крупное гнездо в пустыне Тар, на границе Индии и Пакистана, и пригласили представителя СБР. Вообще я до сих пор удивляюсь, почему чужаков заметили так поздно.

Невнимательность индийских пограничников уже в то время никого не шокировала. Появление первых Гнезд и объявление о Вторжении переполнили чашу конфликта, и она пролилась на многострадальную землю Индостана. Причем карта псионов тут не разыгрывалась: народ, привыкший к чудесам факиров, гуру и прочих «просветленных», к новым фокусникам отнесся поначалу более чем индифферентно. Видишь какие-то знаки? Ну и замечательно. Умеешь понимать язык зверей и птиц? Все маги так делают, придумай что-нибудь новенькое.

Индию взорвала этническая разобщенность. Мусульмане резали индусов, те – мусульман, сикхи объявили о возвращении гуру Нанака и возрождении государства в Пенджабе, маратхи кинули клич «Махараштра для маратхи» и начали раздавать оружие крестьянам. Многочисленные последователи разнообразных сект с ожесточением дрались между собой, выискивая в текстах священных книг советы, как жить дальше. Толпы людей стекались в окрестности Гнезд, чтобы безропотно подставить шеи посланникам Шивы и матери Дурги: убитый чужаком считался попавшим в рай. Собственно говоря, с тех пор ситуация слабо изменилась: центральное правительство в Индии существует больше на бумаге.

Совсем другое дело Пакистан. Мусульмане по всему миру довольно быстро приняли псионов, вовремя вспомнив об учении суфиев и удачно адаптировав его к современным реалиям. Огромную роль сыграло и то, что среди первых мусульманских псионов оказалось несколько Фатимидов. Потомки Пророка своим участием как бы благословили псионику в глазах простых мусульман. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени, но почти все улемы не рассмотрели в появлении магических способностей у людей чего-то страшного, вовремя вспомнив, что все происходящее в мире – как добро, так и зло, а также все дела людей – обусловлено волей Всевышнего. Результаты такого единодушия вылились очередной волной терактов на многострадальный Израиль. Впрочем, вскоре арабский мир превратился в арену боя: сначала развалился на куски Ирак, который американцы больше не желали контролировать, потом Сирия вторглась в Ливан, курды в Турции подняли восстание, в Египте произошел президентский переворот. Под шумок саудиты захапали Кувейт.

У Пакистана хватало своих проблем и на посторонние он не отвлекался. С одной стороны у него была обезумевшая Индия, с другой – развалившийся по племенному признаку Афганистан, на границе с Ираном произошло несколько неприятных стычек. Имея пятую часть населения шиитов, остальных – суннитов, да еще сильное разделение по национальному признаку, военное правительство прикладывало отчаянные усилия, чтобы не допустить гражданской войны. Пограничники получили право стрелять без предупреждения, чем вовсю пользовались, но и службу несли тщательно. Как они Гнездо просмотрели – выше моего понимания.

Лично я считаю полученный на той зачистке опыт очень ценным. В целом европейцы действовали по схожей с нашей методике, хотя имелось несколько существенных отличий. Например, упоминавшаяся выше специализация. Европа изначально обладала большими человеческими ресурсами, как следствие – псионов тоже появилось больше, чем у нас. Поэтому они могли создавать стабильные команды бойцов, в которых кто-то отвечал за медицину, кто-то за ментал: один защитник и один-два ударника. В России же, при ее огромной территории, народу намного меньше, боевых псионов всегда не хватало. Переход бойцов из одного подразделения в другое стал обычным явлением – создавать постоянные команды не имело смысла. Конечно, каждый командир учитывал сильные и слабые стороны бойцов, развитие индивидуальных способностей поощрялось, но в целом мы ратовали за универсализм. Только в последнее время мне удалось создать несколько взводов по западному образцу: прежде возможности не возникало.