Первый элемент (СИ) - Ли Рина

Я открываю глаза, отрываю голову от большого клёна, недовольно поворачиваюсь к магу. Он сидел, облокотившись на тот же клён, только с другой стороны — я вижу лишь руку с длинными, красивыми пальцами, плечо и колено.

— Я думала, вы хотите отдохнуть.

— Чем смена деятельность — не отдых? — Спрашивает, всё ещё не поворачиваясь ко мне.

— Рассуждаете, как моя мама.

Коротко смеется:

— Явно мудрая женщина.

— Не то слово. — Улыбаюсь, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Воспоминания о родителях и доме всё ещё были болезненными. Мама у меня действительно всегда была разумной, мудрой и очень доброй. Она всегда советовала правильные вещи, умела выслушать и была очень понимающим человеком. Точнее, она советует, выслушивает, есть и будет понимающим человеком. Это теперь меня нет в их жизни. Я часто думаю о том, вспоминают ли они обо мне, или совсем ничего не помнят?

По щеке скатывается слёза. Нет-нет, не плакать. Не здесь, не сейчас, не рядом с этим магом.

Я смахиваю слезу, пару раз шмыгаю носом, потягиваюсь и встаю на ноги. Небрежно отряхиваюсь, вытягиваю руки к небу, чтобы растянуть мышцы, обхожу дерево, встаю перед проректором. Он прикрыл глаза, подставив лицо солнечным лучам. Светлая кожа практически сияла в дневном свете. У него такие длинные ресницы, красивые губы. Небеса, за что мне это наказание?! Я не хочу в него влюбляться!

— Хватит на меня так смотреть. — Говорит он вдруг, а после медленно открывает глаза.

Я моментально отвожу взгляд, поджимаю губы.

— Я проверяла, заснули ли вы. — Вру безбожно.

Ничего не отвечает, только мягко улыбается. Я прочищаю горло, набираю в легкие воздуха.

— Я думаю, можно провести урок, если вы не против. — Говорю, перекатываясь с пятки на носок.

Смотрит на меня очень внимательно. Пальцами правой руки проводит по воздуху, словно что-то между ними перебирает. Вокруг них появляется чёрный дым, он струится вниз к ладони, сгущается и резко рассеивается, оставляя в руке мага красивый нож.

Во мне резко что-то обрывается, в груди липким, жгучим комком появляется страх.

— Что это? — Спрашиваю я. Голос звучит глухо. Что-то очень эмоциональная я стала в последнее время. Может, проректор просто решил собрать грибочки?..

— Нож, Камелия. Что ты так напугалась? — Отвечает, чуть усмехаясь.

А потом совсем неожиданно и резко проводит по левой ладони острым лезвием, сильно надавливая на кожу, разрезая её до крови. Меня словно холодной водой окотили. Я вздрагиваю, а потом замираю, скованная страхом. Зачем он это сделал? А я ведь только начала восхищаться его адекватностью!

И тут он протягивает мне раненную руку. Как я не шарахнулась назад — не знаю. Лишь стою и недоуменно хлопаю глазами.

— Вылечи. — Говорит он, пристально смотря мне в глаза. — Пожалуйста.

Всё. Академия потеряла проректора по научной работе. Он переработал и сошел с ума.

Но я собираюсь с духом, беру свою мантию за край, решительно собираясь её порвать, но маг это понимает и сразу же меня останавливает:

— Нет. Не так. Как в тот раз лечила раны Ониксу.

Комкаю ткань в руках. Зачем он о нем напоминает?

— В тот раз не получилось ничего. — Отвечаю глухо, сжимая челюсть.

— Получилось. Просто было поздно. Давай, это твой рабочий инструмент.

Резко выдыхаю, начиная злиться.

— Когда вы перестанете использовать свои руки, как рабочий инструмент?

Но всё равно сажусь перед ним, собираясь с мыслями. Рассматриваю руку внимательнее, оценивая степень повреждения. А ведь хорошо так располосовал.

— Вам бы к психологу с такими садистскими наклонностями. — Бурчу недовольно, действительно не понимая, как можно было так пройтись по ладони и никак не изменится в лице.

— Я временно притупил свои чувствительные рецепторы. Будь добра начать, надолго этого заклинания не хватит, умру от потери крови и невыносимой боли.

— С радостью на это посмотрю. — Всё также недовольно, но хотя бы радует, что он знал, что делает.

На это он ничего не отвечает, всё внимательно смотрит за тем, что я буду делать. А я сама не знала, что делать. Но вид вытекающей крови, мне совсем не нравился, поэтому пришлось хоть что-то придумать. Во-первых, стоит избавится от крови, она мешает. Вспоминаю про платочек и бутылку с водой в сумке, достаю их, обливаю ткань жидкостью, вытираю кровь винного цвета, открываю себе вид на края раны. Не все так плохо, как я думала. Но всё равно сразу же накрываю руку своей ладонью, не касаясь кожи, лишь чувствуя тепло. Сосредотачиваюсь на ране, своей магии. Пропускаю магию, направляю её на рану. Руку от локтей до пальцев обвивают лианы, под ладонью появляется магический круг с рунами такого же насыщенного зелёного цвета. Через несколько секунд приподнимаю свою руку, очень боясь увидеть там ту же самую рану, но порез затянулся, осталась лишь кровь. Облегченно выдыхаю, отпускаю магию. Лианы отступают, круг исчезает.

Я только озлобленно оттираю кровь.

— Вот видишь. Ты большая молодец. — Хвалит меня проректор.

Я ещё сильнее тру его чёртову ладонь.

— Никогда так больше не делайте! — Рычу в ярости.

— Ай, больно же! — Ойкает мужчина, отбирает свою руку.

— А когда резали её, больно не было, да?

— Почему тебя это так злит? — Спрашивает магистр Эшфорд, искренне недоумевая. — Обычная учебная практика. Ты же на хирурга училась, разве вид открытой раны должен тебя так сильно пугать?

— Меня пугают не открытые раны, а личности, которые могут нанести себе ножевое ранение!

— Я же сказал, что наложил заклинание… ты снова хочешь поссориться?

— Ничего уже не хочу!

Буквально вскакиваю и ухожу на другую сторону клёна, перебирая в руках окровавленный платок. Бедный кусок ткани…

Понимаю, что злюсь практически ни на что. Но он так меня напугал. Картина того, как он проводит по своей ладони ножом впечаталась в память навсегда. Как мне теперь спокойно жить? Сильно надавливая, стираю кровь и со своих рук. И почему я так сильно злюсь?

Слышу, как маг встает, подходит ближе. Когда начинает говорить, голос его мягкий и тихий, словно убаюкивающий:

— Камелия, прости… я совсем не хотел тебя пугать.

Тяжело вздыхаю. Стираю кровь уже не так агрессивно. Вроде, умный мужчина, а, как сделает какую-нибудь глупость, даже смешно становится.

— Я обижаюсь не на то, что вы меня напугали.

— А на что тогда? — Искреннее не понимание, как у ребёнка.

— На то, что вы относитесь к себе, как к рабочему инструменту. Разве это нормально? Вы — живое существо, ваши руки нельзя просто так резать, чтобы начинающий целитель их вылечил.

Я медленно поворачиваюсь к нему, пока всё это говорю. Он хмурится так, словно я сказала что-то совсем странное.

— Почему вы так на меня смотрите? — Спрашиваю, не вытерпев. Испачканный платок кладу в сумку.

— Я — маг Эфира. Это большая ответственность, и, если я могу помочь адепту усвоить предмет, или сделать что-то более важное, то я это сделаю. До моего состояния ни тебе, никому либо ещё делать быть не должно.

Теперь уже искренне недоумеваю я.

— В смысле? То, что вы маг Эфира, делает вас бездушным роботом?

Хмурится, явно не понимая, о чём это я говорю. Вспоминаю, что про роботов тут вряд ли слышали и знают, поэтому отвожу взгляд, пытаясь вспомнить кого-нибудь такого же бездушного, как робот. Получается, не очень.

— В любом случае, так не любить себя — это плохо. — Делаю вывод тех слов, которые хотела сказать.

Но проректор снова не отвечает, только задумчиво чешет тыковку. Заглядываю ему в глаза. Он серъёзно готов так грубо относится к себе, выгореть на работе, всем вокруг помогать, просто потому что является магом Эфира? Что за глупая причина?

— Никогда об этом не задумывался. — Отвечает, наконец.

— А пора бы. — Бурчу недовольно.

Ничего не отвечает, только внимательно смотрит. Поднимаю вопросительный взгляд на него. Немного даже начинаю переживать: вдруг, что ещё выбросит? Этого я точно не переживу.