Орден Архитекторов 6 - Олег Сапфир

однако при таком внимании со всех сторон было тяжело не отследить, откуда они взлетали и кому принадлежат. Ведь в планах Ивановых не было такого варианта, как «Вавилонский остается живой». Потому все и пошло по одному месту.

По княжеству поползли слухи о том, что Ивановы сами устроили подрыв на заводе, раз они предоставили наемникам вертолеты, чтобы скрыть незаконные делишки и получить компенсацию. Журналисты, словно стервятники, накинулись на эту историю, смакуя каждую деталь и раздувая скандал до небывалых масштабов. И хоть четких доказательств ни по одному из дел не было, но это лишь пока… Лишь временно… Они узнают правду, а потому весь Род сейчас «рыл носом землю».

Лаврентий Никифорович, не привыкший к такому уровню внимания и давления, совершал одну ошибку за другой. Он давал неосторожные интервью, в которых пытался оправдать действия семьи, но лишь усугублял ситуацию. Его заявления были противоречивыми и неубедительными, а иногда — даже абсурдными. Вместо того, чтобы успокоить общественность, он лишь подлил масла в огонь.

Князь Роберт Бобшильд, поняв, что скандал вокруг Ивановых вышел из-под контроля, решил дистанцироваться от этой семьи. Он, конечно, задействовал своё влияние и связи, чтобы Род Ивановых не подвергся уголовному преследованию. Но отказался от ранее выданных обещаний о поддержке. А после и вовсе вызвал Лаврентия Никифоровича к себе на аудиенцию, чтобы лично сообщить о своих решениях.

Лаврентий Никифорович, получив вызов, с тревогой отправился в его резиденцию, пытаясь найти поддержку и понимание. Встреча проходила в личном кабинете князя, обставленном с показной роскошью. Лаврентий Никифорович нервно теребил край своего пиджака, пока князь Роберт Бобшильд внимательно изучал его, сидя за массивным дубовым столом.

— Господин Иванов, — начал князь. — Я надеялся, что вы сможете стабилизировать ситуацию вокруг вашей семьи. Вместо этого вы лишь усугубили кризис.

Лаврентий Никифорович попытался что-то сказать, но князь, недовольно покачав головой, жестом остановил его.

— Я понимаю, что вы оказались в сложной ситуации. Но ваши неосторожные заявления и действия поставили под угрозу не только репутацию вашей семьи, но и стабильность всего княжества. Вы хоть понимаете, в какое положение поставили не только свою семью, но и меня лично?

Князь, раздражённо вздохнув, встал из-за стола, подошёл к окну и, заложив руки за спину, начал смотреть на панораму города.

Лаврентий Никифорович хотел провалиться сквозь землю. Он чувствовал себя, как школьник, вызванный к директору за очередную провинность.

— Ваше Сиятельство, я… я…

— Молчите! — резко оборвал его князь, поворачиваясь к нему. — Я не закончил. Вы не только не смогли удержать ситуацию под контролем, но и усугубили её своими неумелыми действиями. Теперь мне приходится тратить свои ресурсы, чтобы замять этот скандал. У меня нет выбора, кроме как принять меры. Ваша семья должна будет заплатить компенсацию в размере ста двадцати миллионов рублей. Это понятно?

Лаврентий Никифорович побледнел.

— Но… Но у меня нет таких денег, Ваше Сиятельство, — пробормотал он, с трудом выговаривая слова.

— Значит, вам придётся продать крупный пакет акций вашей компании, — холодно произнёс князь. — Это единственный способ успокоить общественность и инвесторов. За это я сфабрикую проверку… И объявлю всем, что они ошиблись. Конечно, люди не идиоты, и многое поймут, и доверия к вам это не вернет. Однако… Большая масса людей поверит.

От этих слов Лаврентий Никифорович почувствовал, как земля уходит из-под ног. Продажа настолько крупного пакета акций могла означать потерю контроля над компанией, на которую его брат положил всю свою жизнь.

— Но, Ваше Сиятельство, это же дело всей жизни нашего Рода, моего брата Сергея Никифоровича…

— Я знаю, — ответил князь. — Но выбора нет. Либо вы продаёте акции добровольно, либо я буду вынужден начать официальное расследование. И поверьте, результаты такого расследования вам не понравятся.

Лаврентий Никифорович понял, что загнан в угол. Он медленно кивнул, осознавая, что только что лишился значительной части семейного бизнеса, который его брат строил долгие годы.

— У вас есть неделя на то, чтобы подготовить все необходимые документы. И советую вам больше не давать интервью. Ни слова прессе, вы меня поняли?

— Да, Ваше Сиятельство, — пробормотал Лаврентий Никифорович.

Когда он вышел из кабинета князя, то понял, что ему предстоит самый тяжёлый разговор в его жизни — сообщить семье, что они потеряли огромную кучу денег, ради чего работали столько лет, и что теперь контроль над компанией может перейти к другим людям.

Вернувшись домой, Лаврентий Никифорович собрал семейный совет. Он с трудом рассказал о решении князя — о необходимости продажи акций. Его слова вызвали волну паники и негодования. Павел обвинял его в некомпетентности, Ангелина Ивановна рыдала, Валера пытался всех успокоить.

Внезапно Лаврентий Никифорович почувствовал острую боль в груди. Он побледнел, схватился за сердце, и осел на пол.

— Папа! Что с тобой⁈ — воскликнул Валера, бросаясь к нему.

Оказалось, что у Лаврентия Никифоровича случился сердечный приступ. Скорая помощь прибыла быстро, но его состояние оставалось критическим. Врачи диагностировали обширный инфаркт миокарда.

Теперь Род Ивановых оказался в ещё более плачевном положении. Глава семьи, Сергей Никифорович, всё ещё находился в коме, а теперь и его брат, которому доверили управление делами, оказался в реанимации. Семья была в растерянности.

О продолжении конфронтации с Вавилонским уже не могло быть и речи. Все их силы теперь будут уходить на то, чтобы удержать бизнес на плаву, и не потерять всё, что они построили за долгие годы.

Глава 16

Резиденция князя Роберта Бобшильда

Вадуц, Княжество Лихтенштейн

Князь Роберт Бобшильд сидел в массивном кожаном кресле, нервно теребя фамильный перстень. Его взгляд был устремлён на огонь, пляшущий в камине. Напротив него, в таком же кресле, расположился Борис Олегович Долгоносов — генеральный директор телеканала «Лихтенштейн 24».

— Борис Олегович, — начал князь, — вы, как человек, понимающий в информационной политике, должны мне помочь. Нужно кое-что сделать…

— Я вас внимательно слушаю, Ваше Сиятельство! — Долгоносов с готовностью кивнул.