Двое из будущего. 1904-... (СИ) - Казакевич Максим Валерьевич

— А можно ли тогда ее пристроить на другой корабль? — зацепился за данный факт Стессель.

— Гм…, по правде говоря, я об этом не задумывался. Если только на какой-нибудь миноносец ее перенести…, - Витгефт откинулся на спинку кресла, выпустив дым в потолок. Закатил глаза, что-то в уме прикидывая. Потом сказал: — Да, попробовать можно. В несколько дней, думаю, можно уложиться.

— И тогда можно будет вывести корабли в море?

— Да, несколько миноносцев можно будет вывести.

— И тогда мы сможем отрезать японцев от снабжения? Не так ли?

— Ну, полностью вряд ли мы сможем это сделать, но кровь им попортим.

— Превосходно! — довольно воскликнул Стессель. — Таким образом мы хоть как-то поможем Главнокомандующему. Вильгельм Карлович, пожалуйста, сделайте это! Распорядитесь!

Адмирал пыхнул папиросой:

— Конечно, после нашего разговора я непременно отдам необходимые приказы. И через несколько дней, я думаю, мы сможем тремя-четырьмя миноносцами выйти в море.

На этом вроде бы дела организационные, которым я стал случайным свидетелем, оказались закончены. И Стессель снова обратился ко мне. На всякий случай заглянув за дверь, он сообщил мне:

— Наш консул в Чифу сообщил, что министерство выслало для нас двести тысяч рублей. Деньги уже находятся у него на руках, так что нам необходимо их…, - он на краткое мгновение запнулся, подыскивая более правильное слово. Но не смог сделать это и потому закончил фразу не слишком удачно, — …потратить.

— Лучше бы сказать «освоить», — подсказал я.

— Да, именно. Нам нужно освоить эти средства, закупив в Чифу продовольствие. В прошлый раз мы с вами прекратили все отношения, не найдя общих интересов. Сейчас же, мы с вами можем вернуться на круги своя. И потому я интересуюсь, не согласитесь ли вы сходить за продовольствием как в прошлые разы?

— Гм, честно признаться, я был бы не против этого. На прежних условиях и за живые деньги.

— Да, конечно на прежних условиях. Но на новых расценках, которые мы вам предоставим. Не переживайте, на этот раз они будут еще немного выше.

— А что же ваш купчик, которого вы в прошлый раз снаряжали? Он разве отказывается?

— Нет, тут дело немного в другом, — уклончиво ответил Стессель, видимо, не желая выносить сор из избы. Но адмирал Витгефт на его слова возмущенно заявил:

— Что вы, Анатолий Михайлович, стесняетесь. Говорите прямо — этот подлец купил в крепость откровенное дерьмо. А денег взял себе как полагается. Настоящий мерзавец, привез гнилье, которое и собакам не скормишь. Ух, гадина, своими руками задавил бы.

— Ну-ну, Вильгельм Карлович, не надо так кипятиться….

— Да как же мне не кипятиться, Анатолий Михайлович. Этот пройдоха, поняв, что с него взятки гладки, решил заработать больше того, что ему разрешили. Он украл у крепости, он украл у людей! И мне после этого быть спокойным? Да я б ему морду набил, если б я чином был пониже.

— Ого, как вы…, - искренне удивился я эмоциям адмирала. — Что же он, много украл?

— Да почитай десять тысяч сверху той прибыли, которую мы разрешали. Ладно бы хорошее привез, так нет — большую часть мы выкинули, да свиньям скормили. Слава богу народ не потравился, не успел.

— А почему это с него взятки гладки?

— Ну как же…, - хмыкнул он, удивленно, — что нам теперь на него в суд подавать? Или еще каким законным способом выводить его на чистую воду? Или же к полицмейстеру обращаться, чтобы наши договоренности пошли по городу? Ну уж нет, до такой глупости мы не можем додуматься.

В общем, было понятно. Человек, которого они наняли, поняв, в чем состоит интерес этих двух высоких чинов, решил воспользоваться ситуацией. По бросовым ценам закупил пропавшие или готовые вот-вот пропасть продукты, а разницу в цене нагло забрал себе. Открыл счет в китайском банке и положил туда всю сумму. А вернувшись в Артур, состроил из себя дурочка, сообщив, что его обманули и подсунули в порту негодное. И по бумагам выходило, что он все сделал честно, закупился правильно и строго по установленным расценкам. Вот Витгефт и бурлил, поняв его авантюру. И прижать к стенке этого ухаря ни он, ни Стессель не мог — оба боялись того, что их собственные делишки могут раскрыться. Вот и ходил этот мерзавец по городу гоголем, мечтая о том, чтобы осада оказалась поскорее снята, а сам он смог бы убежать в Чифу и забрать свои деньги.

— А почему же он тогда все деньги не украл? Мог бы в Чифу с ними сбежать.

— Деньги мы ему не доверили. Рассчитывался с купцами лейтенант Колчак.

— Так может и он тоже причастен к этому дела?

— Ну нет! Лейтенант показал себя предельно честным молодым человеком. Он, когда мы его стали расспрашивать, рассказал все как было. И он точно не при чем.

— И что же, вы этому пройдохе даже морду не начистите? Так и позволите ему досидеть до окончания осады, а потом сбежать?

Оба высоких чина брезгливо хмыкнули, показывая тем самым, что им такими делами заниматься противно.

— Неужели и не попросили никого об этой услуге? Например, того же самого Колчака? Он-то, думаю, охотно бы согласился.

— Василий Иванович, — возразил мне Стессель, — нам не очень-то странно слышать от вас подобные слова, но, честно, как вы себе это представляете? Генерал, да адмирал должны ступить на преступную дорожку? Как мы можем высказывать подобные мысли?

— А что такого? По-моему, вполне уместно будет проучить вора. Разве не так?

— Мы, конечно, понимаем, что вы склонны к подобным вещам. Про вас и Куропаткина недаром же слухи ходили. Вы хоть и купец первой гильдии, но все-таки купец — человек поднявшийся из самых что ни на есть низов. Для вас подобное решение проблем кажется уместным, для нас же неприемлемым. Морду бить этому пройдохе или же подговаривать кого-либо об этой услуге мы не можем. Тут уж мы бессильны. Вот если бы кто-то другой, да по собственной инициативе…. Так сказать, по благородному порыву души…. Тогда мы были бы удовлетворены, м-да…. А что деньги…, да черт с ними с этими деньгами, если уж они уже пропали, то и пускай пропадают. И пускай даже они попадут в руки того, кто совершит возмездие.

«Тонкий» намек был более чем понятен. Стессель воззрился на меня, ожидая ответа, Витгефт же демонстративно встал и, подойдя к окну, отвернулся. Как будто не желая участвовать в этом сговоре.

Долго я не думал, решив покарать наглеца. Меня, если честно, тоже задела эта ситуация — бессовестно подсовывать гнилье голодающим людям это, знаете ли, за пределами любых добродетелей. Простой вор он в этом отношении будет даже честнее.

— Когда корабль пойдет в Чифу?

— Послезавтра.

— Этот ворюга не пытался уже выбраться из Артура?

— Вроде бы было что-то подобное. Но у него ничего не получилось.

— Можно ли устроить так, чтобы он отправился в Чифу вместе со мной?

— Гм, это, пожалуй, устроить можно. А что вы собрались делать?

— Это, господа, уже не ваша забота. Зачем вам мараться в дерьме? Просто сделайте так, чтобы эта скотина сбежала из Артура вместе со мной, а дальше я с ним разберусь сам.

— Боже мой, Василий Иванович, — театрально ахнул Стессель, — грех на душу взять хотите? Жизни человека лишить?

— Бог с вами, Анатолий Михайлович, о чем вы? Никто его убивать не собирается. Просто проведем с ним воспитательную беседу и отпустим на все четыре стороны. Только и всего.

Повернулся от окна адмирал и, зажав в зубах папиросу, злобно ощерился:

— А вы, насколько я знаю, весьма большой мастер выбивать зубы. Большая от нас просьба, сделайте это как «Серафим летающий». Так, чтобы красиво….

Я улыбнулся и пообещал:

— Все что будет в моих силах. Но, надеюсь, вам фотодоказательств не нужно?

Вернулся я домой под вечер, после обсуждения всех деталей. Обсуждали, как ни странно, уже саму покупку продовольствия, более ни словом, ни тоном не касаясь неприятной для господ темы возмездия. Едва зайдя в дом и застав всех своих подопечных, я ткнул пальцем в Мурзина, а затем в Петра: