Белая гардения - Белинда Александра

— Здесь, в этом лагере, Красный Крест вам не поможет, Аня, — сказала она. — Это просто медицинская часть. Вам нужно обратиться к кому-нибудь в их штабе в Сиднее.

— Понятно. — Я вздохнула, не скрывая разочарования. Аимка похлопала Ирину по ноге и, положив апельсин на ящик рядом с кувшином, махнула рукой на прощание.

— Я пойду.

После того как Аимка ушла, Ирина повернулась ко мне и зашептала:

— Она была пианисткой в Будапеште. Ее родителей расстреляли нацисты за то, что они прятали евреев.

— Боже мой! — вздохнула я. — В этом лагере три тысячи исковерканных судеб.

Когда Ирина заснула, я собрала нашу одежду и отправилась в прачечную, которая представляла собой четыре цементные емкости и бойлер. Я принялась тереть платья и блузки последним куском мыла. Повесив их сушиться, я направилась на склад, где кладовщик, поляк, не сводил глаз с моей шеи и груди.

— Все, что я могу вам предложить, — это армейские ботинки, армейская куртка или армейская шляпа. Хотите? — Он кивнул в сторону престарелой пары. Мужчина и женщина пытались натянуть на ноги армейские ботинки. Ноги у старика тряслись, и поэтому он оперся на плечо жены. Мне стало до боли жаль их. Я всегда думала, что старики должны наслаждаться плодами своих трудов, а не начинать новую жизнь на старости лет.

— А мыла у вас нет? — спросила я. — Полотенец?

Кладовщик пожал плечами.

— Это вам не Париж, не отель «Ритц».

Я прикусила губу. Придется подождать до дня выплаты жалованья и пока обойтись без шампуня и туалетного мыла. По крайней мере, одежда выстирана. Может быть, Аимка что-нибудь займет.

По репродуктору, который висел на стене склада, объявили об обеде. Сначала по-английски, потом по-немецки. Я заметила, как вздрогнула старуха, когда прозвучало «Achtung!».

— Зачем объявления делают на немецком? — спросила я у кладовщика.

— Впечатляет, да? — Он криво улыбнулся. — Они решили, что благодаря нацистам все мы хорошо понимаем команды по-немецки.

Я направилась к столовой, с тоской думая об очередной неудобоваримой стряпне. Когда я пришла, за столами уже сидели люди, но атмосфера по сравнению с утренней трапезой явно изменилась. Обедающие улыбались. Коричневая оберточная бумага исчезла, на каждом столе теперь стоял кувшин с цветами. Мимо меня прошел мужчина с полной миской и куском черного хлеба в руках. То, что было в миске, пахло очень аппетитно и как-то знакомо. Я посмотрела на темно-красное содержимое и не поверила своим глазам. Борщ! Я взяла пустую миску из горки на столе и встала в очередь. Через пару минут я чуть не подпрыгнула от радости, когда увидела в раздаточном окошке Марию и Наташу, с которыми подружилась на Тубабао.

— А-а! — хором закричали мы.

— Заходи. — Наташа открыла дверь в кухню. — Почти все уже сыты. Давай пообедаем здесь.

Я прошла за ней в служебное помещение, где пахло не только свеклой и капустой, но еще и белизной и пищевой содой. Двое мужчин старательно мыли стены. Наташа представила их. Это были Лев, ее отец, и муж Петр. Мария подала мне полную миску горячего борща, а Наташа тем временем нашла мне стул и всем налила чай.

— Как там Раиса? — спросила я у них.

— Не так уж плохо, — ответил Лев. — Мы переживали, что наша мама не перенесет переезд, но она оказалась крепче, чем мы думали. Она живет в бараке с Наташей и детьми и вполне счастлива.

Я рассказала им о Розалине, и они сочувственно покачали головами.

— Передавай привет Ирине, — с участием в голосе произнесла Мария.

На полке рядом со мной лежал букет голубых цветов. Я провела пальцами по лепесткам в форме трубочек и изящным стеблям.

— Что это за цветы? — спросила я у Наташи. — Они прекрасны.

— Точно не знаю, — ответила она, вытирая руки о передник. — Наверное, какие-то австралийские. Мы их нашли на тропинке за палатками. Красивые, правда?

— А мне тут понравились деревья, — сказала я. — Они выглядят так загадочно, будто прячут какие-то секреты у себя в стволах.

— Ну, тогда тебе понравится небольшая прогулка. — Лев улыбнулся и, отложив щетку, сел за наш стол и стал рисовать карту на куске оберточной бумаги. — Эту тропинку легко найти, не заблудишься.

Я проглотила ложку борща. После того, чем я питалась последние несколько дней, вкус еды показался божественным.

— Восхитительно! — воскликнула я.

Мария кивнула в сторону столовой.

— Могу поспорить, что нам еще придется выслушать не одну жалобу на русскую кухню. Но все равно это лучше, чем еда, которой нас кормил австралийский повар. Мы предлагаем нормальную сытную пищу.

К окошку подошли несколько людей с мисками. Они просили добавки. Мы со Львом обменялись улыбками. Наблюдая за тем, как Наташа и Мария наливают в миски борщ, я вспомнила, что когда на Тубабао впервые увидела их палатку, то решили, что эта семья достаточно богата. Но теперь до меня дошло, что все там было сделано своими руками из тех доступных материалов, которые можно было раздобыть на острове. Если бы у них водились деньги, они бы не оказались в лагере для мигрантов. Я поняла, что эти люди просто очень трудолюбивы И в любой ситуации не теряют присутствия духа. Я смотрела, как Мария пытается жестами и мимикой общаться с обедающими, и не могла не восхититься ею.

В кабинет полковника Брайтона я вернулась ровно в два часа, Из приемной доносились голоса; там явно о чем-то спорили, и я немного помедлила, прежде чем открыть дверь и войти. Дороти сидела за своим столом и при моем появлении улыбнулись, но, когда узнала меня, улыбка исчезла с ее лица. Я не могли понять, чем я успела ей насолить.

Полковник и Эрни стояли у дверей кабинета. С ними была женщина лет пятидесяти, в руках она сжимала перчатки и шляпу. У нее было красивое лицо и живые глаза. Все трое повернулись ко мне, когда я сказала: «Добрый день».

— А, Аня! — воскликнул полковник. — Ты как раз вовремя. Состояние туалетов грозит нам эпидемией, продукты портятся от жары, люди не понимают ни одного из языков, на которых мы пытаемся с ними общаться. А вот моя жена считает, что нам в первую очередь нужно заняться созданием комитета по озеленению территории.

Женщина, которая, очевидно, и была его женой, страдальчески закатила глаза.

— Роберт, люди от одного взгляда на лагерь впадают в уныние. Растения, деревья, цветы скрасят эту казарменную обстановку, и твои подопечные почувствуют себя лучше. Нам нужно постараться придать лагерю домашний вид, чтобы у переселенцев появилось ощущение уюта. Это то, чего всем людям не хватало годами. Аня подтвердит.

Она кивнула в мою сторону. Я почувствовала, что меня хотят использовать в качестве третейского судьи, но не желала с ходу встревать в их спор.

— Но у нас здесь не дом, — возразил полковник, — а пересыльный центр. И у военных, кстати, его вид не вызывал уныния.

— О, если бы здесь было уютно и красиво, никто не пошел бы воевать!

Роуз скрестила руки на груди, не выпуская шляпы. Она была невысокая, с очень женственной фигурой, но руки у нее были мускулистые. Она привела хороший аргумент, и мне было интересно, что на это ответит полковник.

— Я не хочу сказать, что это глупая затея, Роуз. Я просто считаю, что нам в первую очередь нужно накормить людей, научить их хоть как-то изъясняться по-английски. У меня тут сотни врачей, юристов и архитекторов, которых надо хоть немного научить работать руками, чтобы они и их семьи не пропали и чужой стране. Места, требующие квалификации, все равно будут отданы иммигрантам из Англии, какими бы специалистами они ни были.

Роуз засопела, достала из сумочки записную книжку и, отбросив первую страницу, начала читать из списка.

— Вот послушай, — упрямо произнесла она. — Это то, что предложили посадить немки: тюльпаны, нарциссы, гвоздики.

Полковник посмотрел на Эрни, в отчаянии воздев руки.

Роуз подняла на него глаза.

— Если тебе не нравятся цветы, можно посадить кедры и сосны, которые будут давать тень.

— Господи, Роуз! — воскликнул Эрни. — Нам придется ждать двадцать лет, пока эти деревья вырастут.

— Мне кажется, что австралийские деревья очень красивые, наконец вмешалась в разговор я. — Вполне возможно, что к родном климате они будут расти быстрее.

Все повернулись ко мне. Даже Дороти прекратила стучать по клавишам пишущей машинки и сделала вид, что проверяет напечатанный текст.

— Я слышала, что тут недалеко есть лесная тропинка, — продолжила я. — Мы могли бы накопать саженцев и пересадить их на территорию лагеря.

Полковник Брайтон молча смотрел на меня, и я подумала, что нажила себе врага в его лице, поскольку поддержала Роуз.

Но его лицо расплылось в улыбке, и он хлопнул в ладоши.

— Я же вам говорил, что нашел смышленого помощника! Прекрасная мысль, Аня!