Одержимые сердца - Анна Морион
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В это время к нам подошел Фредрик: он приветливо поздоровался с Маркусом и затем с Маришкой.
– Рад видеть тебя, Брэндон. Как насчет партии в шахматы? – Фредрик с улыбкой протянул руку Брэндону, и тот крепко пожал ее.
– Обязательно, но в следующий раз: если мы сядем за партию сегодня вечером, наши дамы будут обижены тем, что мы не уделяем им внимания, – с красивым низким смехом, который я так любила, ответил на это Брэндон.
– Никаких шахмат! Мы собрались здесь, чтобы поболтать, а не смотреть, как вы двое часами сидите за шахматной доской! – тоже рассмеялась я, прекрасно зная о том, как проходят такие дуэли. Тем более, Брэндона нельзя было победить. Я пробовала. А ведь, благодаря отцу, я была блестящим игроком. Так я считала ранее, до тех пор, пока Брэндон не поставил мне шах и мат буквально за минуту.
– Что ж, дай мне знать, когда, – сказал Фредрик, усаживаясь на софу, напротив нас.
– Обязательно, – откликнулся на это Брэндон. – А пока не желаешь ли бокал свежей крови?
– Благодарю, но я пас, – вежливо отказался Фредрик.
– Дорогой, ты, наверно, забыл, что Фредрик не пьет кровь из бутылок и презирает нас, лентяев за то, что мы балуемся ею? – со смешком сообщила я своему возлюбленному.
– Ах, точно, совершенно выпало у меня из головы, – улыбнулся на это Брэндон.
– Ты ошибаешься, Мария, я никого не презираю, – улыбнулся Фредрик своей спокойной улыбкой. – Просто культура распития крови из бутылок вызывает у меня неприятие.
– Почему же? – спросил его Маркус, вдруг заинтересовавшийся нашим разговором.
– Не знаю. Единственное, что мне известно, это то, что я предпочитаю кровь в самом свежем ее виде. – Фредрик пожал плечами.
– Я тоже! – весело сказала Миша, усевшись рядом с мужем. – Но тебе стоит попробовать! – И она с сияющим от озорства лицом налила бокал крови.
– Нет, спасибо! – сказал ей Фредрик.
– Ну, хотя бы попробуй! – Миша поднесла бокал к его лицу, но тот, смеясь, отвел его от себя ладонью.
«Они прекрасная пара!» – с улыбкой подумала я, наблюдая за тем, как Харальдсоны нежно издеваются друг над другом. Затем я обернулась к моему возлюбленному и, смотря на его прекрасное лицо, улыбнулась и поцеловала его в губы.
«И мы тоже, прекрасная пара, мой милый» – пронеслось в моей голове.
– Фууу! – вдруг послышался на весь зал полный отвращения возглас Седрика. – Какая гадость!
Мы все рассмеялись.
– Седрик, мы разговаривали с тобой на эту тему! – с упреком в голосе сказала ему Маришка, а затем перевела взгляд на Брэндона. – Я приношу свои извинения.
– Не стоит, Маришка. Мальчуган растет, и в этом возрасте детям свойственно такое поведение, – не выдержав, сказала я.
Мне не нравилось, что Маришка так усердно пыталась контролировать своего сына.
– Это правда! – обернулся к ней ее муж. На его губах играла игривая улыбка. – Эй, Седрик! Смотри-ка! – И он поцеловал Маришку в губы долгим поцелуем. Маришка отреагировала на это удивленным поднятием бровей.
– Гадость! Бээээ! – тут же взорвался Седрика, и его лицо застыло в гримасе отвращения.
Миша и Фредрик озорно переглянулись и тоже слились в поцелуе.
– Хватит! Фууу! Все целуются! Какая гадость! – И Седрик выбежал из зала, под громкий хохот взрослых.
Глава 16
Вечер плавно превратился в ночь: взрослые увлеклись разговорами. Поболтав о родителях, учебе Миши, бизнесе, Седрике и о том, что в этом году он начнет ходить в первый класс, о беспокойствах Маришки о том, как он будет вести себя там, не покалечит ли своих одноклассников и так далее и тому подобное, мы разделились на группы по интересам: Миша, Маришка и Седрик, Фредрик и Брэндон (которые, с благословения Миши все же начали партию шахмат и теперь сидели в библиотеке). Маркус и я спустились в подземелье, так как мой зять воспылал вспомнить «старые добрые времена». Мы провели внизу около часа, и Маркус поделился со мной многими интересными историями об «играх», заставляя меня слушать с открытым ртом и жалеть о том, что Брэндон не желал возобновлять это развлечение.
Меня распирало желание подтрунить над Маркусом и спросить, сколько времени ему пришлось уговаривать женушку, чтобы она согласилась приехать к Сансет-холл. Ко мне. Но так как Маришка могла нас слышать, я не стала ставить Маркуса в неловкое положение. А ведь у меня было много вопросов. Например, почему он не вступится за сына и не купит ему собаку? Ну, хотя бы, самую маленькую? Но я решила не вмешиваться в их семейные дела и, тем более, в вопросы воспитания их сына. Во-первых, я не имею никакого права. Во-вторых, вряд ли к моим советам кто-то прислушается. Уж те более, не Маришка: она не прислушивается даже к Мише несмотря на то, что между ними всегда была какая-то особенная связь… Которой у меня не было ни с одной из них.
Ну и пусть. Пусть мне больно оттого, что Миша предпочитает мне Маришку. Я жила с этим фактом уже более двадцати лет, неужели не переживу какую-то там всего лишь вечность?
– Папа, папа! Где ты ходишь? – вдруг услышали мы звонкий голосок Седрика.
– Я внизу, разговариваю с тетей Марией, – отозвался Маркус.
«Тетя Мария».
Я закатила глаза.
– Папа, пойдем со мной в гараж! Дядя Брэндон сказал, что я могу там похозяйничать! – восторженно воскликнул Седрик.
– Как здорово! А дядя Брэндон не желает сам тебе все показать? – усмехнулся на это Маркус.
– Увы, друг мой, я в самом эпицентре шахматного сражения и не могу присоединиться, – послышался легкий смех Брэндона.
Такой красивый, мой любимый смех.
– Хорошо, я сейчас подойду, – сказал Маркус.
– Только, прошу, не калечьте сильно «Бентли», а то у Брэндона случится сердечный приступ, – попросила я Маркуса, на что он ответил мне добродушным смехом и сказал: «Постараемся».
Мы поднялись обратно в зал, где все еще сидели Миша, Маришка и Седрик. Точнее, Седрик бегал вокруг софы, на которой сидели дамы, и махал руками. Комок нескончаемой энергии. Увидев отца, Седрик бросился к нему, схватил его за руку и повел за собой, словно знал, где находится гараж.
Они ушли. И я вдруг осознала, что осталась наедине с сестрами. С обеими сестрами. Первый раз в моей жизни. До этого мы виделись с Маришкой лишь на больших мероприятиях и благополучно избегали общества друг друга. И вот, она здесь. Сидит на моей софе, в моем доме и смотрит на меня своим равнодушным холодным взглядом. Присутствие Миши никак не
