Сборник забытой фантастики № 1 - Алфеус Хайат Веррил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И затем из какой-то спящей клетки моего мозга пришел ответ. Меня должны были принести в жертву богу солнца, и я вспомнил, что, согласно религии ацтеков, удар нельзя наносить, пока восходящее солнце не осветит грудь жертвы над сердцем своими лучами. Священник ждал этого момента. Он откладывал, пока солнце, все еще находящееся за краем кратера, не прольет на меня свои первые лучи.
Сколько времени это займет? Сколько минут должно пройти, прежде чем роковой перст света укажет на мое сердце? С огромным усилием я слегка повернул голову на восток. Над скалистым горным краем вспыхнул свет. Даже когда я смотрел с болью в глазах, золотой луч пронесся через долину и ослепительно сверкнул мне в лицо. Теперь это было делом нескольких секунд. Священник поднял свой нож вверх. Пение толпы прекратилось, и над городом и долиной воцарилась зловещая, ужасная тишина. На жертвенном ноже ярко сверкало солнце, превращая стеклообразный камень в полированное золото. Свободной рукой священник разорвал мою рубашку и обнажил грудь. Я чувствовал, что пришел конец. Я закрыл глаза. И затем, в тот самый момент, когда нож был готов опуститься, слабый и далекий, похожий на жужжание гигантской пчелы, я уловил звук. Звук определялся безошибочно, не похожий ни на что другое в мире — выхлоп двигателей самолета!
И не только мои напряженные уши услышали эту ноту. По лицу священника скользнуло выражение смертельного страха. Занесенный нож медленно опустился. Он, дрожа, повернулся к западу, и из ожидающей внизу толпы вырвался могучий вздох ужаса.
В моей груди зародилась новая надежда. Это был Хейзен? Он должен был прибыть только на следующий день, и это мог быть всего лишь какой-нибудь армейский самолет, который пролетит далеко в стороне от долины. Нет, звук усиливался, самолет приближался. Но даже если бы это был Хейзен, помогло бы это мне? Увидит ли он мое положение и спустится или пролетит слишком высоко над городом, чтобы заметить, что происходит? На какое-то время моя жизнь была спасена. Страх перед этой гигантской, ревущей птицей помешал жертвоприношению. Священник испугался, что совершил ошибку, что я, возможно, был богом, что с неба на него и его людей обрушится месть за мою казнь. Но если самолет пролетит мимо? Или его страх перед этим будет больше, чем страх бросить вызов богу солнца, потерпев неудачу в жертвоприношении?
Теперь рев мотора раздался прямо над головой, и в следующий момент я мельком увидел самолет, мчащийся по голубому утреннему небу. Затем он исчез. Выхлоп становился все слабее и слабее. Вся надежда была потеряна. Кто бы это ни был, он улетел, не подозревая об ужасной участи своего собрата на этой залитой солнцем пирамиде.
И теперь священник снова возвышался надо мной. Он снова занес свой нож. Я чувствовал, как теплое солнце согревает мое горло и плечи. Я чувствовал, как оно медленно, но верно ползет вниз. Нож дрожал в нетерпеливой руке священника, я видел, как его мышцы напряглись для удара, я уловил мрачную улыбку, промелькнувшую на его лице, когда он готовился нанести удар.
Еще мгновение, и мое трепещущее сердце было бы выставлено на всеобщее обозрение.
Но удар так и не был нанесен. С оглушительным ревом, заглушившим могучий крик ужаса, вырвавшийся у людей, самолет, как орел, спикировал с неба и рассек воздух в сотне футов от алтаря. С булькающим криком священник бросился лицом вниз, и его нож упал на камни со звоном разбитого стекла.
Это был Хейзен? Увидит ли он меня? Сядет ли он? Был ли я спасен?
Ответом был оглушительный, обезумевший от страха крик снизу, свистящее жужжание, похожее на порыв ветра, и темная тень, пронесшаяся надо мной.
И тогда мои перенапряженные чувства, мои измотанные нервы больше не выдержали, и все потемнело у меня перед глазами.
Смутно возвращалось сознание. Я слышал звуки торопливых шагов, тяжелое дыхание людей, резкие, полузадушенные восклицания и хрюкающие звуки. Затем пронзительный крик смертельного ужаса и глубокий вздох облегчения. Перед моими удивленными глазами внезапно возникла фигура. Странная сверхъестественная фигура со странно гладкой и округлой головой и огромными выпученными стеклянными глазами. Рывком каменный ошейник был снят с моей напряженной шеи, и когда ко мне вернулось полное сознание, я ахнул. Это был Хейзен! Каким-то чудом он появился раньше!
Откуда-то, приглушенное этой гротескной маской, донеслось хриплое: «Боже мой, ты ранен?»
Прежде чем я успел заговорить, путы были срезаны с моих лодыжек и запястий. Сильная рука подняла меня и оторвала от плиты.
— Ради Бога, поторопись! — закричал Хейзен, поддерживая меня, и бросился к алтарной лестнице. — Я на минуту загнал их в тупик, но одному Господу известно, как долго это их продержит.
Быстро, насколько позволяли мои онемевшие конечности, я помчался вниз по наклонному спиральному пути. Наполовину несомый Хейзеном, я пробежал несколько ярдов по лугу между основанием пирамиды и самолетом, и, пока я это делал, мельком увидел свернувшийся бесформенный окровавленный комок зелено-белого цвета. Это было все, что осталось от священника, которого Хейзен сбросил с алтаря!
В следующий момент я был в самолете, а Хейзен крутил пропеллер. Раздался рев, когда заработал мотор. Хейзен, как акробат, вскочил на свое место, и машина медленно двинулась по равнине.
Повсюду люди лежали ниц, но когда машина двинулась вперед, один за другим посмотрели вверх. Не успел самолет пробежать и десятка ярдов, как существа начали подниматься и с ужасающими криками разбегаться с нашего пути. Избежать столкновения с ними было невозможно. С тошнотворными толчками жужжащий пропеллер ударял их одного за другим. Кровь забрызгала наши лица и покрыла лобовое стекло и крылья. Но, невредимый, самолет набрал скорость; неровные удары о землю прекратились; мы летели плавно, отрываясь от земли.
Затем со странным диким ревом люди бросились к нам. Они пришли в себя и замахали руками. Вокруг нас свистели камни и стрелы. Стрела просвистела над моей головой и, дрожа, ударила в
