Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII - Дмитрий Быстролётов

И старичок колесом выпер запавшую грудь и щелкнул каблуками.

— Не волнуйтесь, господин генерал, и не обижайтесь. Японцам такой вопрос показался бы естественным. Итак, я вижу, что наша беседа подходит к естественному концу. Мне остается только выслушать ваше деловое предложение.

Генерал сделал учтивый жест рукой, провел гостя в первую комнату и усадил в кресло. Сел сам. Сделал паузу.

— Мистер Джеки, вы понимаете, для меня лестно и прибыльно получить такого клиента, как японская разведка. Сколько курсантов вы могли бы давать каждый год?

— Человек десять.

— Примерно года на полтора, учитывая особенности обучения и места назначения?

— Да, можно и года на полтора. Но не больше: японцы усидчивы и трудолюбивы.

Иноходцев быстро:

— Прекрасно. Это меня устраивает!

— Какова стоимость обучения?

— И воспитания, мистер Джеки!

— Да, конечно, и воспитания.

Генерал встал. Поднялся и Сергей. Оба они вытянулись друг перед другом:

— Ваш чин, мистер Джеки?

— Подполковник в отставке, господин генерал.

— Господин подполковник, моя супруга и я будем польщены, если вы пожалуете к нам откушать чаю. Сегодня, к пяти часам вечера.

— Благодарю вас.

Оба щелкают каблуками и церемонно жмут друг другу руки.

Генерал держит за плечи свою старушку-жену. Оба восторженно улыбаются, потом истово крестятся и торжественно целуются.

Генерал:

— Вот, матушка Эльфрида Карловна, и пришло счастье! У края гибели были, школу закрывать готовились, и вдруг такое счастье: косоглазые! Я тому типу намекнул, что дела школы хороши, что у меня много учеников из господ офицеров. Этот Джеки не должен знать о нашем настоящем положении.

Старушка умиленно, сквозь слезы:

— Бог послал! А ты еще плакал, что ты сам и школа — чистейший анахронизм, — она еще раз крестится. — Хотя не знаю, друг мой Иван Константинович, как бог — командует японцами или нет?

Генерал закручивает усы:

— Бог над всеми армиями верховный командир-с, а уж генерала российской службы он в обиду не даст — это ему не положено-с! Если я и анахронизм, то перед неумными людьми, а не перед богом! Да-с!

Небогато обставленная столовая в квартире генерала Иноходцева при «Высшей школе русского языка». За столом, сервированным для чая, с самоваром и объемистым графином, сидят Сергей, генерал и его жена, молчаливая полная старушка в очках и темном платье.

Сергей:

— Я вас понял, господин генерал. Слушаю дальше.

Генерал, уже изрядно выпил:

— Я сделал смету, вот извольте видеть, тут все цифры, обоснование и итог. Но прежде чем вручить их вам, мистер Джеки, я хотел бы просто, по-русски, знаете ли, по-семейному, побеседовать с вами. Нам, очевидно, придется в будущем видеться не раз, хотя я надеюсь на скорое знакомство с японскими офицерами. Вот и выпейте с нами чайку или рюмку водки. Эльфрида Карловна для вас испекла хворост, это печенье у русских принято к чаю, к водке закуска вот здесь. Кушайте, уважаемый гость, чувствуйте себя спокойно, вы — среди друзей.

Сергей:

— Сотрудничество с японцами вы, господин генерал, внутренне приемлете?

Пауза. Генерал собирается с мыслями для разговора, который принимает философско-политический оборот, столь подходящий для его состояния:

— Господин Джеки, я — русский и внутренне приемлю только Российскую империю и все к оной относящееся. Но жизнь есть жизнь, и ради будущего торжества империи я готов сотрудничать, извините, с самим чертом и его бабушкой, и сотрудничать честно и добросовестно.

Генерал опрокидывает граненую большую рюмку.

— Я полагаю, что истинная культура с ее высокими духовными ценностями существует только в России. К западу от нее простирается иудейская культура, к востоку — азиатская. Сейчас исчадие ада, ставленник тринадцати сионских мудрецов, готовит поход на Россию, чтобы в ней окончательно утвердить иудейство. Это — верховный цадик иудейский!

— Кто же именно?

Генерал в изумлении. Его жена поверх очков строго поднимает на Сергея глаза.

— Как кто?! Кто в мире является сейчас ставленником тринадцати сионских мудрецов и верховным цадиком?

Генерал делает страшные глаза и произносит загробным голосом:

— Рейхсфюрер Адольф Гитлер!!!

Сергей этого не ожидал. От удивления он даже не улыбается. Несколько придя в себя, неуверенно начинает:

— Но позвольте…

Генерал вспыхивает. Стучит ладонью о стол. Захлебываясь словами, отвечает:

— Не позволю-с, молодой человек, не позволю-с! Вы извините мою горячность, но для старого человека идея — это дело веры и чести! Немецким фюрером Германии был и пока остается император Германии и король Пруссии его величество Вильгельм Второй, как вождем русского народа всегда был в бозе почивший Государь император всероссийский Николай Второй, а вождем японского народа — его величество император Хирохито, ныне здравствующий и ведущий доблестную японскую армию от одной победы к другой. Но иудеи и социалисты свергли в Германии и России законную власть и передали ее своим ставленникам. Как же вы не видите этого, мистер Джеки? От Ротенау до Гитлера прямой путь-с!

Генерал наливает себе большую граненую рюмку.

— Что вы знаете, мистер Джеки, о сионских мудрецах? Ничего? Я так и думал! Так слушайте же, я вам сейчас же открою глаза на мир, в котором вы живете-с!

Комната в гостинице. Иштван и Сергей. Хмурое лицо Иштвана. Плотно сжатые губы. Светящиеся от сдержанной ярости глаза.

— Сколько же резидентов этот гад насадил у нас?

— Он не назвал цифры.

— Но ты мог же заглянуть и определить на глаз?

— Нет. Иноходцев стоял прямо против меня и держал журнал так, что я ничего не увидел.

— Черт…

— А не все ли равно, Иштван? Надо переснять страницы журнала. Дома потом быстро разыщут всех резидентов вместе с их разведывательной сетью! Пока не поздно, давай разрешение на операцию!

— Подожди, я поговорю со Степаном.

Тот же фешенебельный высокогорный курорт. Лето. Извилистая горная дорога среди елочек, волшебные виды зеленых ущелий, белых вершин и сияющего неба. На скамейке сидят Степан и Адриан в гриме. Кормят белочек.

Адриан:

— Я на днях уезжаю и должен выполнить обещание указать вашему человеку Флорику Бомбеску. Поэтому прошу вас быть сегодня в Цюрихе в отеле «Бар-о-ляк». Ожидайте в вестибюле. Она войдет приблизительно в семь часов вечера. Я подниму к глазам книгу в красном переплете — это знак, что вошедшая — Флорика. Потом она обычно переодевается у себя и сейчас же спускается в бар. Там ваш человек подцепит ее и предложит вместе поужинать. Все ли согласовано, товарищ Стефан?