Влюбись в меня под музыку - Тори Майрон

с ним весь вечер! Элиот подсел ко мне от силы пару часов назад, потому что увидел, что я сижу тут одна совсем без настроения.

– А на хера ты припёрлась сюда одна?!

– Из-за тебя!

– Чего? Не улавливаю связи!

– Не улавливаешь? – зло усмехается Мили. – Ну, конечно, не улавливаешь, потому что думаешь только о себе! Что, по-твоему, мне нужно было делать после того, как ты прислал мне короткое сообщение без каких-либо объяснений?! Оставаться дома при полном параде, дав родителям понять, что ты не сдержал обещание и всё отменил?! Они и так тебя презирают. Мама постоянно полощет мне мозги на твой счёт, а я только и делаю, что защищаю тебя! Да если бы она узнала, что я не иду ни на какой приём после того, как несколько часов наряжалась и готовилась к нему, она бы до самого сна злорадствовала и засыпала меня нравоучениями! А я не смогла бы это выдержать. И так было паршиво на душе. Поэтому я сделала вид, что ты прислал за мной такси, и якобы уехала на приём. Но на деле просто доехала до центра и пошла гулять, куда глаза глядят, и в итоге оказалась здесь! А Элиот ничего плохого не сделал. Наоборот, он не остался безучастным, увидев, что я нахожусь в подавленном настроении. Разговорил меня и развеселил! А ты ударил его за это! Хотя лучше бы сам головой об что-нибудь стукнулся! Может, тогда в следующий раз думал бы перед тем, как накидываться на людей без причины!

Её отчаянные крики, пропитанные обидой и злостью, подействовали так, словно на меня направили огромный шланг и продолжительное время хлестали мощным напором ледяной воды.

Сердцебиение сбоит, тело пронзает боль, будто в кожу вонзаются тысячи острых иголок. Кажется, я даже трезвею немного и наконец обретаю способность видеть то, что ещё пару минут назад мне не позволяла видеть отупляющая ревность.

Мили такая красивая… Ещё красивее, чем обычно. Аж дух захватывает. Искусный макияж делает миловидные черты лица более выразительными, волны длинных тёмных волос спадают по хрупким плечам и спине, а из-под тонкого пальто виднеется вечернее платье.

Она несколько часов готовилась к этому вечеру, а я из-за своих эгоистичных целей в последний момент всё отменил, не позволив этой потрясающей красоте выйти в свет. Мили так этого хотела, а я…

Да, я мудак.

Ублюдок.

Конченый мерзавец.

Намного хуже, чем она себе может даже представить.

Но я не мог поступить иначе. Это выше моих сил. Мили нельзя было видеть весь тот хаос, который я устроил на приёме на зло папаше. И она никогда не должна узнать о том, какими способами я сумел разозлить его сегодня. Иначе это будет конец. Точно и бесповоротно. А я ни за что не допущу подобного исхода.

– Чёрт, – выдыхаю я с раздражением. Только теперь злость направлена исключительно на самого себя. – Я дебил, Мили.

– Да что ты говоришь? – бурчит она, продолжая дрожать. Невыносимо это видеть.

– Иди сюда, – повторно пытаюсь набросить на неё свою куртку, но ангел опять отмахивается.

– Не надо. Сейчас лучше не трогай меня.

Ещё чего вздумала.

Проигнорировав её слова, ловко накидываю на её хрупкие плечи кожанку и за рукава притягиваю к себе. Мили впечатывается в мой корпус, оказываясь в плотных объятиях, но явно не намеревается в них оставаться.

– Пусти! Я не хочу, чтобы ты сейчас ко мне прикасался, – вырывается пташка, наотрез отказываясь понимать, что это тщетное занятие. – Отпусти, Марк! Не хочу. Отстань и дай уйти!

– Нет, – сжимаю её ещё крепче.

– Мне домой пора. Пусти, Эндрюз!

– Нет, – прижимаюсь носом к её щеке, вдыхаю и, бля*ь, словно заново рождаюсь. Всего один вдох любимого запаха — и весь отстойный сюжет минувшего вечера как по щелчку пальцев стирается из памяти.

– Пожалуйста, расслабь руки и отодвинься. От тебя алкоголем пахнет.

– Я пьян.

– Вообще-то я и сама это вижу и чувствую.

– Прости, – с сожалением шепчу я, кончиком носа рисуя линию по её щеке вниз к шее, и Мили замирает. Перестаёт брыкаться. Несколько секунд молчит, превратившись в каменное изваяние, а затем судорожно выдыхает. Капитулирует, сладкая. Сокрушённо упирается лбом в мою грудь, сильно сжимая пальцами ткань моей майки, а я зарываюсь лицом в волосы на её макушке, и в таком положении мы молчаливо стоим. Сколько? Не знаю, но я бы мог стоять так целую вечность, игнорируя и вечернюю прохладу, и сильные порывы ветра, летящие в нас со стороны реки.

– Как прошёл приём? – нарушает молчание Мили.

– Как я и думал: отвратительно.

– Понятно, – тяжёлый вздох, и следует ещё пара минут молчания. – Ты так и не сказал, что здесь делаешь?

Я усмехаюсь, поглаживая поясницу ангела большим пальцем.

– До того, как увидел тебя с этим… – сдерживаюсь от очередной грубости в адрес парня. – С Элиотом, сам не понимал, что меня сюда привело. Но, видимо, моё тело лучше всех GPS знает, где ты находишься.

Мили ничего не отвечает и не выдаёт никакой реакции, лишь спустя несколько секунд тихо произносит:

– Мне в самом деле пора домой, Марк. И, честно говоря, я очень устала, замёрзла и хочу побыть одна.

– Хорошо, я понял. Сейчас вызову такси, – с неохотой немного расслабляю объятия и заглядываю в глаза Мили. – Только скажи мне, что ты больше не обижаешься на меня.

– А я и не обижалась. Только если в первый час. Потом я исключительно злилась.

– И я полностью заслуживаю твою злость, но, поверь, Мили, у меня были веские причины не взять тебя с собой на приём.

– Ты мог бы добавить эти причины в своё скудное сообщение.

– Я должен был это сделать, но в тот момент был настолько зол, что мне было не до объяснений.

– Ты опять поссорился с отцом?

– Я с ним никогда и не мирился, но в целом да.

– Это из-за меня? – выдаёт проницательная крошка, только с определением причины ошибается: – Он не захотел, чтобы ты шёл туда со мной, да?

– Нет, – быстро заверяю я, проводя большим пальцем по её губам. Всё с точности до наоборот. В этом и проблема, но Мили об этом знать не стоит. – Ты никак не причастна к нашему конфликту. И давай