На запретном берегу - Леонард Карпентер

- Проклятье! - вскричал вдруг Конан. - Эти собаки что-то затевают!

Корабли стигийцев подошли уже настолько близко, что видно было движение людей в темных плащах с капюшонами у них на борту. Взяв в руки каждый по кожаному мешочку, они принялись вскидывать в воздух щепотки сверкающей пыли. Чувствительный нос киммерийца уловил знакомый запах . Достаточно было несколько щепотей такого порошка, чтобы превратить в зловонное болото небольшое озеро - правда, ненадолго, не более чем на день.

- Ходу! - взревел киммериец, с ужасом представив себе, во что превратится вода вокруг через несколько минут. - Это еще хуже, чем праматерь всех рыб! Гребите сильнее, если хотите снова увидеть родные берега!

Кроме Конана, никто не понял, что готовят им стигийцы, но, увидев, что боевая галера рванулась вперед, команды на остальных судах развернули все паруса и налегли на весла. Плеск и взмахи тысячи весел разом задержали колдовство на насколько лишних мгновений. Это спасло их. Со всею возможной скоростью пролетели шемиты мимо двух огромных дромонов, чихая от колдовского порошка, и выбрались на стремнину. Река подхватила их и понесла прочь от проклятого берега. Конан перевел дыхание.

- Сегодня впервые в жизни вознесу я молитву Сэту! - заявил он Каспиусу. - Если и впрямь Стикс - его воплощение, то унес он нас как нельзя более вовремя!

Глава 24

СВЕТ В БАШНЕ

По поводу возвращения баалурского войска в Асгалуне было устроено настоящее празднество. В гавани, размахивая зелеными ветками, толпились у причалов восхищенные жители, а с площадок и стен Верхнего города оглушительно трубили фанфары. Едва только пять кораблей пристали к берегу, их вышел встречать на канал сам король Маздок. Его ладья торжественно вплывала в гавань в сопровождении большого эскорта множества нарядных лодок - с теми царедворцами, кого удалось спешно собрать для неожиданного парада.

- Восславьте героев, - вскричал король, когда на сходнях появились люди, - и восславьте Конана, Властелина Черной реки! Слава тебе, сходившему на край света, и добро пожаловать снова в наш город! Как только мы получили весть о твоем прибытии, сразу стали готовиться к большому празднику, - но ты почти нагнал вести о себе!

- Благодарю, старый друг. - Конан от всей души стиснул короля в своих медвежьих объятиях. Затем обернулся к ликующей толпе и поднял руку, требуя внимания: - Не так уж легко было слать о себе вести за несколько тысяч лиг от твоего гостеприимного города!

Слова его потонули в восторженном реве. Тем временем Каспиус обменивался приветствиями с королем и теми людьми из свиты, кого знал лично. Рядом с ним, тараща белые глаза на огромный город и толпы народу, стоял Нк'ча, чернокожий воин.

- Мы прошли через множество опасностей, - продолжал Конан, - и путь наш еще не завершен. А потому прошу тебя, старый друг, подожди немного с празднествами. Нам не терпится попасть наконец домой.

Солдаты и матросы с галер были препровождены во дворец для мытья с дороги и ужина, а Маздок отвел Конана в сторонку.

- Я должен принести тебе свои глубочайшие извинения, - серьезно сказал король. - Я говорю об этом негодяе, Гулизаре. Мы тут поймали парочку пиратских галер, и от них я узнал, что с ним сталось. Знай я, что это за птица, его голова...

- Хорошо сказано, Маздок, и сказано достаточно, - отозвался Конан. Его голова покоится на дне Стикса. А что касается тебя, то без твоей помощи, а главное, без этой прекрасной аргосийской галеры мы потеряли бы куда больше, чем от предательства одного негодяя. - Обернувшись к гавани, он указал на корабли, чуть покачивавшиеся у причалов: - Посмотри туда. Мы привезли твои галеры обратно... правда, нельзя сказать, что в целости и сохранности, но мы старались, как могли. И, надеюсь, тебе понравится тот стигийский дромон. Он твой вместе с командой, прими его от меня как благодарственный дар.

Маздок, сощурясь, посмотрел на друга:

- Превосходно! В ответ на это я скажу, что сохранил ваших быков и повозки, можешь востребовать их назад в любой миг. Я видел, у тебя большая нехватка лошадей, я предоставлю их тебе сколько угодно, а также свои войска, чтобы спокойно миновать границы Недреззара. Но сначала я хотел бы услышать о твоих путешествиях - с начала и до конца. На этот раз, я надеюсь, ты задержишься в Асгалуне?

- Увы, государь, - ответил за Конана Каспиус, - это невозможно. Нас не было многие месяцы, и никто не знает, что происходит в нашем многострадальном королевстве...

- Верно. - кивнул Конан. - Мы должны как можно скорее вернуться в Баалур - ибо нашли, что искали.

- Хорошо, я согласен, что это мудро - хотя и весьма огорчительно, вздохнул король. - Вести из Баалура доходят очень медленно, но я слыхал, что над ним по-прежнему висит это проклятие. Так что вас там, конечно, ждут с большим нетерпением, чем здесь.

- Я надеюсь быстро облегчить страдания всех, кого мучают дурные сны, кивнул Каспиус. - Лотос оказался превосходным средством. Я испробовал его на себе - и берусь утверждать, что, если уж он справился с моими кошмарами, справится и с остальными. Если бы это средство было абсолютным против всех чар! - Королевский лекарь со вздохом взглянул на море. - Ибо пока ведьма Зерити жива, Баалур не может чувствовать себя в полной безопасности.

- С каким бы удовольствием я оторвал ей голову с ее тонкой шеи, отозвался Конан. - Но это бесполезно: она не человек, а злобный дух, ифрит. Простой смертный не в силах ни убить, ни сколько-нибудь серьезно ранить ее.

Нк'ча, бессменный телохранитель Конана, за весь разговор не проронил ни слова. Нельзя сказать, чтобы он плохо понимал суть беседы, скорее, его ум был занят тем великолепием, какое созерцали его глаза. А дикари не умеют делать два дела одновременно.

Ближе к вечеру, после обильного ужина и показа привезенных диковинок, король Маздок со свитой и Конан с начальниками отрядов отдыхали в одном из внутренних двориков большого королевского дворца. Во дворце и в саду вовсю предавались веселью солдаты и младшие слуги - выкрики, возня в затененных беседках и хмельные песни доносились на второй этаж дворца приглушенным гулом. Король предоставил солдатам на эту ночь всех девиц борделей города, и баалурцы не теряли времени даром.

Из всех гостей короля не предавался блаженному отдыху один лишь Нк'ча. Изваянием из черного дерева стоял он у открытого окна, напряженно вглядываясь в уродливую башню, с которой спрыгнул, покончив с собой, безумный король Ахиром.

Заметив пристальный взгляд дикаря, Конан встал и подошел к нему.

- В чем дело, парень? Тебе что-то не нравится?

Ответом было единственное слово, произнесенное испуганным шепотом:

- Зерити.