Маги в Кремле, или Оккультные корни Октябрьской революции - Валерий Шамбаров

Уже начала действовать система «совнаркомовских» спецпайков, спецраспределителей. Но… вот что интересно. Свердлов подмял все это под себя. Точнее, он-то и стал основателем этой системы! Он оказался самым хозяйственным, самым практичным в советском руководстве. Ну а кто еще? Не Ленин же с Крупской. Ленин витал в своих замыслах, проекты новых декретов выдумывал, статьи писал… И не безалаберный Бухарин, ходивший с оторванными пуговицами, которого и Яков Михайлович укорял, что он выглядит «свинья свиньей»… И не гордец Троцкий, считавший ниже своего достоинства заниматься «мелочами». А вот Свердлов «мелочами» никогда не пренебрегал. Как отмечалось, он уже и в Смольном столовую организовывал, над гаражом шефство взял, нал охраной.

А в Москве он вообще взял на себя функции «завхоза» правительства и ВЦИК. Все снабжение пошло исключительно через него! Персонально, без всяких промежуточных звеньев. Только через Свердлова. И сохранились многочисленные записочки: «Тов. Петерс! Прошу дать т. Рахья как больному бутылку портвейну. Я. Свердлов», «Коменданту Кремля. Прошу выдать подателям делегатам жел. – дор. рабочих 25 фунтов хлеба. Свердлов». Такому-то предоставить комнату в I доме Советов, такому-то – квартиру в IV доме. И по подобным вопросам к нему обращались высшие руководители государства. Ленин писал – прошу выдать таким-то делегатам 9 талонов на обед в совнаркомовской столовой. И Свердлов выдавал. Не через секретаря, а сам. Все талоны – через него.

Не кажется ли, что это сильно напоминает персонаж Министра-Администратора из сказки Шварца «Обыкновенное чудо»? Который в начале путешествия непрактичного королевского двора выезжал с единственной картонкой, где лежали его кальсоны, а постепенно выдвинулся до роли самой могущественной персоны. Потому что от него все зависят. Точно так же и все работники правительства, аппарата и т. д. попадают в неявную, но вполне определенную зависимость от Свердлова. Конечно, он не откажет, он поможет, он войдет в положение… Но он становится для всех незаменимым. Без него – ничего. Без него сотрудники высших советских органов уже не могут существовать. Только он всех кормит, снабжает, обеспечивает нормальные условия существования.

Он и впрямь становится незаменимым. Не то что «правой рукой», а «руками» Ленина. Ленин думает, Ленин стратегию прокладывает. А исполняет – Свердлов. Его назначают председателем комиссии по выработке первой советской конституции.

И людей лучше всех знает он. И практическую работу с людьми лучше других может провести – переговорить, оценить. Когда после IV съезда Советов и ратификации Брестского мира случился «общеминистерский кризис в связи с уходом из правительства всех левых эсеров и некоторых тт. большевиков», Совнарком поручает именно Свердлову «вступить в переговоры с Московским областным комитетом о возможности назначения на правительственные посты тт. москвичей».

Он и пользуется этим доверием. И по-прежнему, когда открывается возможность, расставляет в важные точки «свои» кадры. Перебрался ЦК в Москву, а заведующая Секретариатом Стасова остался в Питере, у нее отец тяжело болел. Что делать? Яков Михайлович сразу выход определяет. И заведующей Секретариатом ЦК ставит… свою жену. Самому ему теперь некогда, как прежде, в Секретариате торчать. Но отныне у него здесь «все схвачено».

Президиум ВЦИК он составляет сплошь из своих безотказных подручных. Наряду с Аванесовым туда попадают бывший уральский боевик Лейба Сосновский, кореш по тюремной камере И. А. Теодорович, а также Ф. А. Розинь, П. Г. Смидович, А. П. Розенгольц и др. А заместителем секретаря ВЦИК Свердлов ставит свою верную подругу и жену Теодоровича Глафиру Окулову, у которой всегда останавливался при наездах в Питер.

Редактором «Известий ВЦИК» Яков Михайлович назначает Ю. В. Стеклова (Нахамкеса), бывшего меньшевика, с которым близко сошелся еще в меньшевистско-эсеровском Петроградском Совете. После Октября Стеклов перекинулся в большевики. Ну так чего же не взять под крылышко? Главное, чтоб человек был «свой».

Вспоминает Яков Михайлович и друга детства Вольфа Михелевича Лубоцкого-Загорского. Тот в неприятный переплет попал. Тоже был в большевистской партии, эмигрировал, жил в Германии. И с началом войны был интернирован. Видать, недостаточное рвение проявил служить сокрушению царизма, а может, просто забыли про него. Так и проторчал всю войну в лагере. Свердлов не забыл. И ведь знал (или узнал), где он находится. Сразу после подписания Брестского мира вдруг явилась в лагерь германская правительственная делегация. И удивленного Загорского поздравила с назначением первым секретарем посольства. Прямо с нар взяли под белы руки, привезли в прежнее российское посольство. Он поднял над зданием красный флаг вместо царского. И принял обязанности главного дипломатического представителя – до прибытия полпреда Иоффе.

Ушедших в отставку наркомов заменить нужно? Свердлов рад стараться. Именно он договаривается о занятии поста наркома земледелия с Семеном Середой. Лидером большевиков Рязанщины и одним из видных масонских иерархов России. На пост наркома юстиции назначается очень хороший знакомый Свердлова латыш Стучка. Наркомом внутренних дел тоже становится креатура Якова Михайловича, Г. И. Петровский.

Свою «тень» Аванесова он вводит в коллегию ВЧК. Ну а как же, в других структурах свой глаз тоже нужен. В органы ЧК Свердлов пристраивает и еще одного старого знакомого. Дальнего родственника и бывшего рабочего своего отца Генриха Ягоду (Иегуди). А Смидовича, соратника по президиуму ВЦИК, протаскивает в председатели Моссовета. Теперь и столичную власть возглавит «свой» человек.

Начинается формирование Красной Армии. Революционный «главковерх» прапорщик Крыленко, разумеется, был снят со своего поста к шутам собачьим – во время германского наступления он показал абсолютную некомпетентность. И Высший Военный Совет берет под себя Троцкий, назначив начальником штаба профессионала – генерала М. Д. Бонч-Бруевича. Но Свердлов на заседании Совнаркома поднимает вопрос – нехорошо, мол, получается. Со всех правительственных постов левые эсеры ушли, а в Военном Совете Прошьян остался. Довод сочли убедительным, Прошьяна вывели. Вместо него ввели Подвойского. В армейской сфере специалиста никакого (как и Прошьян). Но человека, очень близкого Якову Михайловичу. А другой его близкий человек, Голощекин, ни дня в строю не служивший и винтовки в руках не державший, становится вдруг военкомом Уральского округа…

О, дружить со Свердловым – это очень много значило. Скажем, в связи с оккупацией Украины возвращается оттуда Серафима Гопнер. Та самая, что восхищалась Яковом Михайловичем на Апрельской конференции в 1917 году. Она и видела-то его только один раз, в апреле 17-го. А он ее запомнил. И восторги ее, видать, запомнил. Едва она приходит на прием, с ходу назначает ее вторым секретарем ВЦИК, помощницей Аванесова.

Свердлов по-прежнему, по приведенной ранее характеристике Цюрупы, «знает цену каждому, словно насквозь человека видит». И «умеет каждому найти именно такое место, где он будет более всего полезен». Еще в бытность в Петрограде он сошелся с Глебом Бокием, в то время секретарем Петросовета. Это был человек с больной психикой, что проявится позже. Руководя массовыми расправами в Туркестане, он придумает «обычай» пить человеческую кровь. А еще позже, будучи уже очень крупной чекистской «шишкой», учредит «дачную коммуну», куда будет вовлекать подчиненных вместе с семьями. Выезжая на выходные в «коммуну», мужчины и женщины будут ходить там голыми, пьянствовать и предаваться совершенно диким забавам. Причем Бокий приобщит к этим развлечениям и своих несовершеннолетних дочерей. Всего этого, конечно, Свердлов знать не мог. Но, очевидно, почувствовал в Бокие нечто «близкое». Грязное, нечистое.

И Бокий очутился заместителем начальника Петроградского ЧК. А начальником стал еще один хороший знакомый Якова Михайловича. Хасид Урицкий. Хотя он так и не вступил в коммунистическую партию. Даже на похоронах потом говорили – дескать, он не был большевиком, но «в душе»… Можно предположить, нечто такое же, как в Бокии, «насквозь видящий» Свердлов учуял в половых психопатках Евгении Бош, Конкордии Громовой. В Кедрове и его женушке Ревекке Пластининой (Майзель). Все это – «свердловцы». Или люди, в той или иной мере им одобренные, получающие назначения с его ведома и при его участии.

Ну а с теми из партийных и советских работников, кто проявлял непослушание, непонимание – чего от них хочет председатель ВЦИК, он не церемонился. Если человек занимал важный пост, Свердлов жаловался на него в ЦК. Для принятия мер и организационных выводов. А то и сам принимал меры от имени ЦК. Если же речь шла о людях не очень высокого ранга, обходился и без ЦК. Как пишет Новгородцева, «решительно смещал с занимаемых постов и неизменно посылал на низовую работу, «на выучку к рабочему классу», как он частенько говорил».