Ангел боли: Три четверти его души - Чингиз Абдуллаев

– Мы не смогли все рассчитать. Он продумал всю операцию с точностью до секунды.

– А вы? – Она не просто расстроилась. Луиза была в смятении и ярости одновременно. С одной стороны, труп несчастного мальчика, который был моложе ее на целую вечность, а с другой – Дронго, сумевший настоять на своем плане замены, подставив несчастного под удар убийцы.

– Ищите, – не мог успокоиться Модзони, – оцепите весь город. Оставьте посты у мостов. Пусть проверяют всех туристов, прибывших в город. Никого не выпускайте с площади. Остановить все гондолы, все лодки, все катера.

Он кричал, отдавая указания, и запоздало понимал, что убийца уже давно исчез с этой площади, как понимал и то, что два рванувшихся в разные стороны молодых человека были всего лишь отвлекающим маневром для его офицеров, чтобы сбить их с толку и дать возможность преступнику уйти незамеченным.

Дронго посмотрел Луизе в глаза.

– Мне говорили, – произнесла она, задыхаясь, – мне рассказывали, что у тебя была напарница, которая погибла из-за тебя. А теперь ты решил спасти меня столь недостойным способом. У этого мальчика не было опыта. Его должны были предупредить, чтобы он не подходил к чужим людям ближе чем на несколько метров. Вы обязаны были его проинструктировать.

– Мы все ему сказали, – пояснил Дронго, – и рядом с ним был Маурицио…

– Которого вы тоже подставили! – крикнула Луиза, не слушая его объяснений.

Даббс попытался вступиться за Дронго.

– Что вы себе позволяете, офицер Фелачи? – строго спросил он. – Неужели вы не понимаете, что мистер Дронго всего лишь хотел спасти вас…

– Помолчите, – попросил Дронго. Он не нуждался в защитниках. К тому же очень опасался, что Даббс не успокоится. Так и произошло.

– И насчет напарницы вы не правы, – продолжил тот, – она погибла, защищая его, а не потому, что он ее подставил. Скорее наоборот, все пытались подставить его, а она защитила…

– Не надо, – еще раз попросил Дронго, взяв Вирджила Даббса за руку. Он знал, чем закончит свою речь сотрудник ФБР. Чувствовал, как прозвучит его последняя фраза, и не хотел, чтобы эти слова были произнесены тут, рядом с убитым…

– И она погибла, – выдернул свою руку Даббс, – погибла, чтобы спасти Дронго. Она его любила и была…

– Все, – прервал его Дронго, – это не имеет отношения к сегодняшнему убийству. Мы все виноваты. Погиб молодой курсант, а мы не смогли его защитить. Я лично в этом виноват, и мне нет никаких оправданий. Нужно просмотреть на камерах, кто к нему подходил. Нужно внимательно все проверить.

Он намеренно говорил, обращаясь к Даббсу, чтобы не видеть Луизы. Она слышала все, что сказал Даббс, хотя не отрываясь смотрела на Дронго. Затем повернулась и ушла, не сказав больше ни слова…

– Характер, – покачал головой Даббс, – вместо того, чтобы поблагодарить… Сейчас лежала бы здесь, и никто не мог бы ее спасти.

– Он все рассчитал, чтобы убить ее на наших глазах. У этого мерзавца был идеальный расчет, – выдохнул Дронго.

Он и Даббс, поднявшись по лестнице, вернулись в штаб. В комнате находились все три комиссара полиции: Модзони и его гости – Террачини и Брюлей. Все трое допрашивали молодого человека, пытаясь понять синхронность действий обоих беглецов. По приказу Модзони все улочки и мосты, прилегающие к площади, были перекрыты. Проверяли всех пешеходов, не делая исключений ни для кого: ни для женщин, ни для мужчин. Останавливали даже подростков, даже священников и монахов. Четверых задержали. Но похожего на убийцу среди них не оказалось.

Дронго вошел в комнату и, усевшись в углу, стал мрачно наблюдать за работой Модзони и Террачини. Даббс подсел к ним, его также интересовала личность парня, убежавшего с места происшествия. А вот Брюлей, напротив, не проявив к нему никакого интереса, подошел к Дронго и, сев рядом с ним, достал трубку. Они молчали, не глядя друг на друга.

– Это моя ошибка, – произнес наконец Дронго, когда Брюлей раскурил трубку.

– Нет, – возразил тот, – это наша общая ошибка. Мы согласились с твоим планом и приняли решение все вместе. Никто не мог даже предположить, что он способен на такой риск. Никто не мог об этом даже подумать… В таких случаях преступники предпочитают вообще не появляться в городе, на его месте девяносто девять из ста убийц вообще уехали бы из страны…

– Но он остался, – напомнил Дронго, невежливо перебив комиссара.

– Остался, – кивнул Дезире Брюлей, понимая состояние своего молодого коллеги. – А значит, умеет все рассчитывать лучше нас. Тебе так не кажется?

Дронго повернул голову и посмотрел на невозмутимого Брюлея. Затем снова отвернулся и произнес сквозь сжатые зубы:

– Я его найду. Найду и убью.

– Только не так громко, – попросил Брюлей. – Нас могут услышать наши итальянские коллеги. Им может не понравиться твое решение.

– Вы шутите? – Дронго снова посмотрел на комиссара.

– А что мне делать, если ты сходишь с ума? Лучше успокойся и подумай, почему он так рискует? Почему позвонил тебе в Риме, почему послал нам сообщение из Севильи, почему приехал в Венецию? Тебе не кажется, что он страдает легкой формой шизофрении?

– Если бы только легкой. Вы же видели, что он делает с женщинами. Или думаете, их опять двое? У него есть еще сообщники?

– Их не так легко найти, – проговорил опытный комиссар, – не каждый пойдет в напарники к такому убийце. Для этого нужны крепкие нервы и желание смотреть.

– Вы полагаете, этот не сообщник? – Дронго кивнул на молодого человека, сидящего перед Модзони.

– Ты тоже так думаешь, – заметил Брюлей, – иначе захотел бы с ним поговорить. А тебе неинтересно, ты заранее знаешь, что он расскажет. Этого парня наняли, чтобы он разыграл перед нами свой трюк. И второго – тоже. Просто мы не были готовы к тому, что у нашего убийцы могут оказаться помощники. Он сыграл на этом и сумел нас обойти…

Пока Дронго и его собеседник вполголоса разговаривали, Модзони и Террачини продолжали допрашивать молодого человека. Французский студент Гийом Леру приехал в Венецию из Лиона, где учился на модельера. С первых слов стало ясно, что несчастный даже не догадывался, для какой цели его наняли. И не подозревал о существовании второго беглеца. Сегодня утром к нему подошел неизвестный мужчина средних лет и попросил помочь ему разыграть его друзей, заплатив за это сто евро. При этом объяснил, что бежать нужно в тот момент, когда одна из женщин на площади начнет имитировать падение. Так и сказал, что она притворится, будто падает, и все это для розыгрыша. Поэтому он так легко и согласился. Не мог даже предположить, что следом за ним побежит кто-то другой. У Гийома Леру тряслись губы, пока он это рассказывал.

– Все ясно, – недовольно подвел итог Модзони, глянув на Террачини. – Второй скажет то же самое.

– Нужно допросить обоих и сличить их показания. И постараться сделать фоторобот убийцы. И нужно узнать, где именно студенты встретились с этим типом. Пусть подробно его опишут… – Террачини все никак не мог успокоиться. Потом неожиданно резко махнул рукой. – Все ни к чему, – в сердцах произнес он. – Этот негодяй наверняка был загримирован. И встречался с ними в разных местах.

– Мы с ними поработаем, – уверенно пообещал Модзони. – Может, что-нибудь сумеем из них выжать.

Террачини поднялся, подошел к Дронго и Брюлею.

– Не хотите слушать? – с вызовом спросил он. – Понимаете, что мы снова в дураках?

– Не стоит так говорить, – попытался успокоить его Брюлей, – никто не думал…

– Я обязан был думать! – закричал Террачини. – Я обязан был понять, что перед нами не обычный убийца. Этот маньяк получает удовольствие от своих продуманных убийств, этот сумасшедший играет в свои игры… – Он с заметным усилием взял себя в руки, немного успокоился, затем пробормотал: – Извините, кажется, у меня сдают нервы.

Даббс, оглянувшись на него, обратился к задержанному:

– Мистер Леру, вы понимаете английский язык?

– Немного понимаю, – ответил студент.

– Предположим, что я хочу вам поверить. Предположим, я вам верю, вы ведь не могли знать, что мы ищем серийного убийцу. Но вы учитесь на модельера. Это ваша профессия. И учитесь вы неплохо, если смогли в марте приехать в Венецию. В силу вашей будущей профессии вы обязаны были обратить внимание на одежду и манеры подошедшего к вам с таким странным предложением мужчины. На характерные детали, которые могли быть только у него. Вы меня понимаете?

Дронго привстал. Молодец, Даббс, все-таки американские специалисты не зря получают свою зарплату. Конечно, нужно обратить внимание на будущую профессию парня. Брюлей и Террачини тоже насторожились, ожидая, что ответит Леру.

– Он был одет… – начал вспоминать тот, – в тонкие шерстяные брюки очень хорошего качества. Английского покроя… Ботинки – «Кларкс». Да, это был «Кларкс». И теплую куртку. Я не уверен, но думаю, что это была новая линия Барбериса. Шарф от Ланвина, такие носят большинство состоятельных мужчин в Южной Франции. Но по-английски он говорил очень хорошо. Хотя я думаю, что он знает и французский, и итальянский языки.