Многоликая Франция. Портретная галерея - Александр Г. Артамонов

возможно. Мне кажется, что в настоящее время Марин Ле Пен не может собрать 50 % голосов в свою пользу.

Франсуа Фийон, кстати, предлагал когда-то правильные решения по экономической реформе, в которой так нуждается Франция. В том же, что касается Макрона, он сам говорит, что не нуждается в программе. Я недавно купил его книгу «Революция». На обложке – увеличенное изображение его улыбки. И всё! Похоже, эта обложка и соответствует его программе. Я подсчитал, что на первых 43 страницах его книги личное местоимение «я» использовано 252 раза. А слово «Франция» – только один раз! Это настоящий нарцисс. У него патологическая любовь к самому себе. Мало того, он явно не определяет себя как француз. Он мог бы говорить на любом языке и жить где угодно.

– То есть ему не присущи традиционные французские ценности и определение себя по праву крови и месту рождения плюс культура и язык?

И.Б.: Да, ему важнее деньги и успех. Корни ему не нужны, так как они мешают зарабатывать, так же как и семья. Корни замещаются на любовь к научно-техническому прогрессу и экономике. Значительная часть электората так думает. Отсюда в нашем обществе отсутствие национального консенсуса.

Теперь могу сказать, что в своё время проводился опрос общественного мнения по поводу твёрдости выбора кандидата. Когда избирателей «Национального фронта» спрашивали: «Уверены ли вы, что хотите голосовать именно за “Национальный фронт?”», более 90 % избирателей подтверждали своё намерение. В случае с Франсуа Фийоном твёрдость своего выбора в те годы подтверждали около 80 % избирателей. А вот относительно Макрона – только 30 % избирателей изъявили окончательную готовность безоговорочно следовать за ним. Так что, видите ли, он всё же не занимает такие же твёрдые позиции, как другие политики.

Его книга пуста. В ней нет ни программы, ни глубоких мыслей. Примечательна глава, которую он посвятил своей семье. Там, в частности, он клянется в любви своей жене. Тут я провёл в точности такое же исследование, как и относительно его нарциссизма. И вот выяснилось, что и здесь у него на первом месте стоит «эго». В главе о своей жене он гораздо больше говорит о самом себе, чем о ней. Для меня это достаточно красноречиво.

– Я несколько затрудняюсь понять, почему Франция выбрала Макрона: он, получается, не чувствует себя французом, не имеет чёткой программы, выступает за либеральную экономическую политику… Какая-то сплошная загадка получается!

И.Б.: В глазах французов он воплощает направление мысли, которое называется социал-демократия. А Макрон, он выступает за самую откровенную глобализацию. Он за мировую экономику, за отказ от национальных условностей. Так кто запустил Макрона? Пресса! А за прессой стоят её владельцы – франк-масоны. Во Франции это мощное направление мысли. Им был нужен именно социал-демократ глобалистского разлива.

– В своё время Валери Жискар д’Эстен, будучи президентом Франции, говорил, что во Франции, мол, существует 2 группы, с которыми необходимо уметь договариваться, чтобы быть во власти: это католики и франк-масоны…

И.Б.: Да! И в высказываниях самого Макрона франк-масонские взгляды читаются предельно ясно. Так, он ненавидит религию. До дрожи и до икоты буквально! Он считает, что Республика символизирует освобождение человеческого существа от тёмных религиозных суеверий.

– В чём-то это напоминает высказывания В.И. Ленина…

И.Б.: Согласен с вами. С другой стороны, Ле Пен во Франции никогда не пройдёт. Я уже изложил свои соображения по поводу нестабильности Макрона. Есть ещё и другие интересные обстоятельства. Он далеко не первый кандидат, позиционирующий себя как социал-демократ. Возьмём, например, такого крупного французского политика, как Симону Вей. Она тоже баллотировалась от социал-демократов, то есть центра социалистической партии. Её рейтинг был очень высок накануне выборов. До 70 % говорили, что испытывают к ней симпатию. И вот она выставляет свою кандидатуру на европейские выборы. Неожиданно обнаруживается, что в действительности за неё отдают свой голос не более 15 % избирателей. Тогда говорили, что её голоса ушли правым. Так что люди говорят, что любят социалистические идеи, а голосуют за правых. То же произошло в семидесятые и с кандидатом Шабаном-Дельмасом. То же произошло и с АлэномЖюппе: его победил более правый кандидат. Это происходит всегда с кандидатом от социалистов-центристов. У Макрона очень волатильный электорат, так как он и не правый, и не левый. Ещё раз подчеркиваю, что во Франции социалист-центрист – это непроходная позиция.

В том же, что касается франко-российских отношений, Макрон уже достаточно себя проявил, обвиняя россиян накануне своего первого мандата в желании повлиять на результаты президентских выборов во Франции.

– Остаётся крайне левый политик Меланшон. Он показал неплохие результаты на выборах…

И.Б.: Не исключено, но роли это не играет. Вы знаете, у меня есть один приятель, французский аристократ, считающий себя сталинистом, но он работает на «Национальный фронт», потому что, как он с грустью говорит, рабочие сейчас голосуют за «Национальный фронт», а он хочет трудиться на благо рабочего класса. Понимаете, каков парадокс? В «Национальном фронте» сейчас слились все тенденции – бывшие голлисты, выходцы из коммунистов, там полно рабочих, армия и полиция также голосуют за «Национальный фронт». Это действительно первая партия Франции на сегодня.

Возможно, покойный правый политик, автор многочисленных монографий Иван Бло был прав: «Национальный фронт» – он же «Национальное объединение» – переступил традиционный порог ультраправого электората и сумел завоевать симпатии самых широких масс. Вот только хитрые избирательные технологии Французской Республики он не учёл. Как показывают практика и возмущение многочисленных французских политиков, власти этой страны беспардонно и часто прибегают к подобной тактике.

Так, 25 апреля 2022 года один из крупнейших французских ТВ-каналов «France 2» открыто заявил о подлогах на президентских выборах. По самой скромной оценке аналитиков канала, не менее 200 тысяч голосов были попросту отобраны у Марин Ле Пен и зачислены в копилку Эмманюэля Макрона. Причём речь идёт только о крупнейших избирательных участках страны. Что творилось с голосами французов за рубежом, например, или с электронным голосованием, даже трудно себе представить. В то же время французские власти максимально цензурировали гражданскую жизнь. Так, в своей публикации «Франция – первый цензор твитов в мире» французский портал «La Tribune» сообщает, что 87 % запросов медиаторов Твит-сети с просьбой уничтожить комментарии как «неподобающие», поступают к ним именно из Франции.

Получается, если верить Ивану Бло, французы тяготеют к правым партиям – и если не к столь крайним проявлениям правой мысли, как «Национальное объединение» (оно же «Национальный фронт» по своему старому названию), так, по крайней мере, к союзу умеренных правых партий под общим названием «Республиканцы».

Умеренные «Республиканцы», наследники правоцентристского блока

Ещё