Свита падших богов: путь в Тир - Фарит Маратович Ахмеджанов

Толстяк махнул рукой, один из державших дедушку сделал быстрое движение. Так отец резал баранов. Дедушка упал лицом вперед и больше не двигался. Его убийца пошел в тень, присоединившись к сопящей там куче. Второй стоял рядом с толстяком, слушал его. Толстяк горячился, всплескивал руками, потом махнул рукой и отправился к носилкам. Его собеседник, бородатый, кряжистый, свистнул остальным — те, ругаясь, потянулись к нему. Женские крики из тени резко оборвались — Азрик вдруг понял, что это кричала вдова Зибо. А теперь она замолчала, и он понимал, что никогда больше она не будет ни кричать, ни говорить, ни даже шептать.

Удача отвернулась от вдовы Зибо, и от дедушки Хора, и от всей их семьи.

Нападавшие ушли по направлению к реке. Азрик сел в траве, пытаясь собраться с мыслями. Он хотел спуститься вниз, поискать маму, сестер, но очень боялся, что нападавшие ушли недалеко, что они вернутся и схватят его.

Внизу, в полосе кустов у подножия холма, послышался шорох. Азрик вскочил, вглядываясь. Ребенок, в два раза меньше него.

Маленькая Сейран спаслась. Она молча провела его в лощину неподалеку — там были все, кто смог убежать. Азрик увидел свою старшую тетку Шилан. Мамы нигде нет…

Только тут, в окружении своих, Азрик заплакал.

* * *

Аполлинор сидел на носилках. Чернозубый устроился неподалеку, он с удовольствием разглядывал старинный кинжал, который выудил из сундука на этой вонючей стоянке. Единственная ценная добыча — не считая женщин и пяти тощих волов, которых завтра уведут в ближайшую деревню и загонят. Чернозубый не чурался никакого заработка.

Самодовольный вид помощника безумно раздражал жреца, но, зная репутацию Чернозубого, он молчал. Неохота связываться. А ведь когда-то думалось ему, что повезло — заполучил такого в подручные. Все найдет, любого из-под земли достанет, при этом — вежливый и услужливый. Только ненадолго хватило этой услужливости. Как только Чернозубый понял, что достаточно вошел во все дела Аполлинора, как только стал жизненно необходимым — сразу изменил и тон, и поведение. Как подменили человека. Или подмененным был тот, вежливый?

Ерунда, конечно… стоит ему набрать силу и вес — и все эти Чернозубые станут на одной ножке прыгать по его приказу. Сейчас — да, сейчас есть какие-то небольшие проблемы. Но они временные. Аполлон не бросит своего верного слугу!

Аполлон… жрец передернул плечами. Его страшил предстоящий разговор. Боги, боги, почему вы не понимаете, насколько тяжело порой выполнять ваши приказы!

Аполлинор щелкнул пальцами. Рабы развернули треножник, Пульций, угодливо улыбаясь, полил веточки маслом. Аполлинор посыпал их особым порошком из мешочка, что висел у него на груди, взялся за трут и обнаружил, что Чернозубый не отошел вслед за Пульцием, а стоит рядом.

— Не знаешь правил, что ли?

— Любопытно мне, — лениво отозвался его помощник. — Как-то вы по-особому все это делаете.

— Как делаю — не твоего ума дело. Отойди вон…

Чернозубый пожал плечами и подчеркнуто медленно отошел к своим. Аполлинора передернуло. Слишком нахален стал… слишком.

Он чиркнул кресалом — зажглось сразу, сильно и мощно. Аполлинор подивился — как и днем, пламя было неровным, словно боролось само с собой.

Великий Аполлон отозвался почти сразу.

— Сделал? Нашел мальчишку?

— Нет, о великий Аполлон! Я отыскал стоянку его семьи, но он, видимо почуяв неладное, успел сбежать!

— Ах ты жирный ублюдок, — раздалось в ответ. — Думаешь, я не знаю, в чем дело? Вместо того, чтобы подойти к стоянке и спокойно его подождать, вы ее подпалили. Во имя всего — зачем?

Аполлинор поежился.

— А как бы я узнал, где он? Зато сейчас я знаю, как его зовут. Асри.

Из пламени послышалось шипение.

— Его зовут Азрик. Идиот!

Некоторое время кроме потрескивания огня ничего не было слышно. Потом раздался голос. В нем слышалось отчаяние.

— У меня сейчас вообще, совершенно нет времени. И в будущем его не будет. И послать некого. Но этого маленького гаденыша надо поймать.

Поэтому я могу тебе обещать. Если ты поймаешь его, моя награда будет велика. Очень велика. Поверь, ты даже не знаешь, насколько она будет велика.

Но если ты его упустишь — ты будешь наказан. И здесь тоже могу тебе обещать — такого наказания ты представить себе не можешь. Старайся как угодно — но это за пределами твоего ума. Тебя накажут так, как не наказывали еще никого.

Аполлинор сглотнул.

— Но великий Аполлон, — почему-то он перешел на шепот. Хотя он знал, что все равно будет услышан, даже если будет говорить просто в мыслях. — Великий Аполлон — чем же так важен этот мальчишка?

— Не твоего ума дело, — буркнуло ему пламя. — Найди его. И все. Понял?

— Понял, великий Аполлон. Я сделаю все, чтобы выполнить ваше повеление!

Пламя погасло. Аполлинор тщательно вычистил и вымыл чаши — эту работу он всегда делал сам, не доверяя ее рабам. Потом Пульций накрыл ему ужин, наскоро сооруженный из захваченных из дома припасов. Потом Аполлинор, верный принципу, что утро вечера мудренее, лег спать. И все время, до того, как его сморил сон, он пытался представить себе то ожидающую его награду, то ждущее его наказание.

Получалось плохо.

* * *

Чтобы увидеть, нужно уметь смотреть.

Возможность смотреть дана нам с рождения. Только возможность. Мы все ею пользуемся — зеленый лес, голубое море, серые утесы, лицо матери — все это окружает нас и большинству этого достаточно.

Умение видеть проявляется вместе с вопросами. Почему при полном отсутствии ветра на поверхности озера иногда возникает рябь — словно над водой стремительно пронеслась птица. Но птиц нет. Почему порой вдруг взволнуются листья и ветви, от чего — или кого — стремительно убегают олени и зайцы, ведь в округе нет ни охотников, ни дровосеков. Почему в спокойном море вдруг зарождаются волны? Что порой срывает огромные камни со скал?

Что скрывает от нас наш мир, что мы увидим, если заглянем за него? Понравится ли нам увиденное?

Подкладка нашего мира полна загадок. Но для кого-то это — их мир, их жизнь, их обыденность.

В одном из мест этого мира, вознесенном на невероятную высоту — если считать нашей меркой, сами эти существа воспринимали все совсем иначе, встретились двое. Азрик узнал бы их. На одном были крылатые сандалии и странный круглый шлем, кудрявые волосы и борода второго сияли, как солнце. На этот раз — никаких плащей, лишь белоснежные хитоны с кантом, пурпурным у первого и золотым у второго.

— Мы же договорились не встречаться