Свита падших богов: путь в Тир - Фарит Маратович Ахмеджанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Азрика несло, словно ветром, он даже ноги не переставлял. Откуда-то снизу подступал холод, ему было очень страшно, хотелось закрыть глаза, уснуть, и чтобы все это кончилось, оказалось сном!
Снова раздался треск, Азрик со всего размаха упал на вершину холма. Папс, который все еще лежал за пазухой, воткнулся ему в ребра. Азрик вскрикнул от боли.
— Эй, ты!
У Азрика словно что-то случилось с глазами. Он ясно видел склон холма, рогатую скалу, ровную песчаную площадку перед ней. На этой площадке, разрывая песок ногами, боролись три человека. И с ними происходило что-то непонятное — то уменьшались до обычных размеров, то вдруг вырастали едва ли не до неба.
Двое изо всех сил пытались повалить третьего. Тот стоял в центре, упирая в песок обутые в сандалии ноги. На нем криво висел доспех — две анатомические пластины, сверху скованные металлическими кольцами, а по бокам стянутые ремнями. Лица не было видно из-за нахлобученного на голову сплошного шлема, только борода топорщилась из-под забрала.
Он старался от доспеха избавиться, тянулся к ремням, а его противники не давали ему это делать, висели на руках, зло гнули к земле. Они были мельче и легче, но их было двое. Оба — в серых плащах с капюшонами, но в схватке они свалились.
Один, покрупнее, выделялся яркой, солнечной шевелюрой и бородой. Он, видимо, был опытным борцом, старался всем весом своего тела закрутить и заломать руку, за которую держался, прижать противника к земле. Но сил на это ему недоставало.
На голове второго был круглый шлем с крылышками, на ногах — крылатые золотые сандалии. Он изнемогал в борьбе — тот, что в центре, медленно, но верно поднимал руку, отрывая его от земли.
Азрик сделал еще один шаг. Картинка изменилась — центральная фигура стала огромной, выше скал, буквально до неба. Но противники не отвалились, секунда — и они снова одного размера.
Тот, что в центре, чуть присел, потом резко выпрямил ноги. Солнечноволосый лишь подпрыгнул, продолжая удерживать правую руку. А вот мелкий дернулся, левая рука, которую он изо всех сил старался удержать, согнулась. Его противник резким кивком воткнул забрало ему в лицо. От удара шлем треснул, стали видны бешеные глаза, а мелкий с разбитым лицом кубарем покатился по песку.
Освободившейся левой рукой высокий ударил солнечноволосого, потом попытался развязать пряжку на кирасах. Когда это не получилось, он уперся ладонью в лицо противника и уже почти освободил свою правую руку, когда мелкий, подобрав с земли какую-то дубину, изо всех сил ударил его по голове.
Раздался все тот же раскалывающий весь мир на части звук, высокий упал лицом в песок. Азрик тоже не удержался на ногах, со всего маха опустившись задом на склон холма. Он полностью оглох.
Мелкий отбросил дубину в сторону. При более внимательном рассмотрении видно, что это не дубина — узкий топор с двумя противостоящими лезвиями и круглым набалдашником, очень богато украшенный. Мелкий достал его из полуразобранного тюка, валяющегося прямо перед скалой.
Высокий не подавал признаков жизни. Мелкий подошел к нему, осторожно ткнул носком сандалии. Второй, с солнечной шевелюрой, торопливо рылся в вещах.
— Ты же говорил, что твое зелье будет действовать! И где?! Ты вообще понимаешь, что сейчас может произойти? — зло сказал он мелкому.
Азрик видел, что делает солнечноволосый, видел, как открывается его рот. Но вот то, что он говорит — доносилось не через уши. Голос рождался где-то внутри, гудел как колокол, грозя разбить череп.
Мелкий осторожно ощупывал лицо, все в ссадинах и царапинах.
— А где твой жрец? Он давно должен быть тут! У нас все готово!!! — огрызнулся он.
Его «голос» был тоньше, но тоже бился в голове, грозя ее разломать.
Высокий издал протяжный стон. Парочка замерла.
— Если ты еще раз ударишь его либрисом — знаешь, что будет? И так звон на всю Ойкумену! Может, лучше просто всем обо всем объявишь?
— А что мне оставалось делать? Подождать, пока он тебя размажет?
— Я бы с ним справился! — прошипел солнечноволосый.
— Ага, конечно!
Переругиваясь, они торопливо достали из вещей трубки и большую медную чашу, собрав переносной жертвенный треножник — мальчик видел похожие в храмах. Мелкий вынул несколько мешочков и, шевеля губами, аккуратно насыпал из них в чашу пылящие порошки, залил все сверху тягучим ярко-желтым маслом.
— И как зажигать? Тут нужен человек!
— Будет тебе человек!
Азрик обнаружил, что снова идет к месту схватки. Взгляды двух нападавших — один у треножника, второй у лежащего на песке высокого — скрестились на нем. Мальчику стало горячо. Ему было нестерпимо страшно, живот превратился в камень, но он шел и шел к ним.
— Как тебя зовут, мальчик? — спросил солнечноволосый. У него светло-голубые глаза. У него ярко-красные губы. У него приятный, звучный голос. Голос, привыкший повелевать.
— Азрик.
— Какое красивое имя!
Солнечноволосый прищурил один глаз.
— Кажется, тебя ждет немало интересного в жизни. Можешь мне верить, я прорицатель… в какой-то степени. Но сейчас ты должен нам помочь.
Мальчик испытывал страстное желание сделать все, что просит у него солнечноволосый, расшибиться в лепешку, стать червем, пылью под его ногами, чтобы… но тут он споткнулся и упал, в ребра ему вонзился Папс, и резкая боль смыла с него это наваждение. Снова им владел лишь страх.
— А что мне надо делать?
Губы солнечноволосого скривились, он вдруг потерял всю свою неописуемую красоту. Его взгляд внимательно ощупывал мальчика — казалось, что одежда сейчас задымится.
— Нам нужно, чтобы ты поднес факел к вот этой чаше, — медленно сказал солнечноволосый. — Но сначала дай-ка я…
Он внезапно оказался совсем рядом и протянул руку прямо к тому месту, где у мальчика под одеждой был скрыт Папс. Азрик заледенел, но в этот момент лежащее на песке тело вдруг задергалось.
— Быстрее, — истошно завопил второй, подбегая клежащему с занесенным либрисом.
— Что ты делаешь! — не менее истошно заорал солнечноволосый, бросаясь к нему. — Только попробуй!
Голос — ясный, холодный, но почему-то удивительно знакомый, раздается прямо в голове мальчика.
— А вот сейчас самое время сделать отсюда ноги.
Азрик всецело согласен с ним. Но только-только он начал разворачиваться, чтобы броситься наутек, как перед ним уже снова появился солнечноволосый. Его губы изогнуты в недоброй усмешке, в руках — либрис. Краем глаза Азрик видит, что второй навалился на лежащего.
— Интересный ты мальчик, — мягко говорит солнечноволосый. —
