Джнани Йога. Философия - Йог Рамчаракака

Эти крошечные, но живые создания кажутся глазу простым маленьким пятнышком студенистого вещества, лишённого каких бы то ни было органов. И тем не менее, они проявляют все функции жизни – движение, питание, воспроизведение, ощущение и разложение. Некоторые из этих элементарных организмов состоят из одного только желудка, то есть имеют только один орган, способный производить все необходимые для жизни животного функции. У этих созданий нет рта, но когда они желают что-нибудь проглотить, они просто обволакивают намеченный предмет, оборачиваются вокруг него, как капля клея вокруг мошки, и поглощают добычу всем своим телом.

Учёные пробовали выворачивать эти маленькие существа наизнанку, но они продолжали жить и функционировать, как ни в чем не бывало. Их разрезали на ещё более мелкие части, и каждый кусочек жил, как отдельное существо, спокойно совершая все свои функции. Они всегда и везде остаются неизменными. Они размножаются, достигая определённого размера и делясь надвое, и так далее. Скорость их размножения поистине замечательна.

Геккель говорит о монере:

«Монеры – простейший вид организмов. Всё тело их состоит из одной мягкой бесструктурной плазмы. Как бы старательно мы ни рассматривали их при помощи самых чувствительных реактивов и самых сильных оптических приборов, мы всё-таки находим, что все их части совершенно однородны. Поэтому монеры могут считаться „организмом без всяких органов“ в самом прямом смысле. В строго философском смысле монеру даже нельзя назвать организмом, так как она не имеет органов и не состоит из различных частей. Организмом она может быть названа лишь постольку, поскольку она способна выполнять органические задачи жизни, питания, воспроизведения, ощущения и движения».

Ферворн приводит интересный пример жизни и разума у корненожек, низшей формы живых организмов. Он рассказывает, что difflugia ampula – существо, заполняющее крошечную раковину, состоящую из мельчайших частиц песка, имеет длинный отросток, наподобие щупальца или усика. Этим усиком оно выбирает со дна моря те частицы песка, из которых строит раковину или внешнюю оболочку для своего потомства, появляющегося путём деления материнского тела. Корненожка захватывает песчаные частицы щупальцем и обволакивает собственным телом. Ферворн удалял песок со дна банки и заменял его мелкими частицами сильно окрашенного стекла. Вскоре после этого он заметил скопление этих частиц стекла в теле животного, а ещё немного позже он увидел отделившееся от корненожки крошечное пятнышко протоплазмы. В то же время он заметил, что куски стекла, собранные матерью, выделились наружу, расположились вокруг тела новорождённого и склеились веществом, выпущенным телом матери, образовав раковину над новой корненожкой.

Этот процесс доказывает присутствие у животного какой-то мысли, достаточной, чтобы заставить его заготовлять раковину для потомства ещё до появления последнего на свет, вернее – собирать для этой раковины материал и потом употреблять его в дело, выбирать подходящий материал, придавать ему нужную форму и склеивать его.

Исследователь говорит, что животное всегда собирает песок в необходимом количестве – его не было ни слишком мало, ни слишком много. И всё это делало существо, немногим большее крошечной капли клея!

Мы можем и дальше наблюдать жизненные проявления монеры: она является низшей формой так называемой «живой материи», точкой, в которой живые формы переходят в так называемые безжизненные. Это маленькое пятнышко, «организм без органов», обладает способностью ощущать. Оно остерегается того, что может нанести ему вред, и стремится к тому, чего оно желает, всегда повинуясь элементарным ощущениям. У него есть инстинкт самосохранения и самозащиты. Оно ищет и находит свою добычу, поглощает её, переваривает и ассимилирует. Оно может двигаться при помощи своих ложноножек или выступов тела, которые оно, по желанию, может выталкивать из любой части составляющего его вещества. Оно, как мы видели, воспроизводит себе подобных, делясь на части.

Жизни бактерий и микробов – нестабильных форм жизни – факт, известный многим. Но есть и ещё более низкие формы жизни. Наука всё дальше и дальше отодвигает черту, отделяющую живые формы от безжизненных. Теперь нам известны живые существа, которые так похожи на неживых, что нельзя провести чёткую грань между теми и другими.

Известны живые существа, которых можно засушить и хранить в течение нескольких лет, а потом снова оживить воздействием влаги. Эти существа похожи на пыль, но они полны жизни и её проявлений. Наука знает, что некоторые виды бацилл были подвергаемы действию таких низких и высоких температур, какие мало кто, кроме учёных может себе представить.

Известны также низшие организмы, называемые диатомеями или «живыми кристаллами». Они представляют собой крошечные геометрические формы и состоят из капель клееподобной плазмы, покрытых тонкой скорлупой из кремнистого или песчаного вещества. Увидеть их можно только в микроскоп, они так малы, что тысячи их могли бы уместиться на одной булавочной головке, и так похожи на химические кристаллы, что различить их может только искусный и внимательный наблюдатель. И всё-таки они живут и выполняют все жизненные функции.

Двигаясь далее в наших поисках жизни, мы переходим от этих существ к царству кристаллов. Да, кристаллы тоже проявляют жизнь, каким бы странным ни казалось это утверждение тем, кто не следит за научным прогрессом. Кристаллы рождаются, растут, живут и могут быть убиты химическим способом или электричеством. В науке образовалось новое направление, называемое «плазмологией», цель которого – изучение жизни кристаллов. Некоторые исследователи дошли даже до утверждений, будто открыли у кристаллов зачаточные признаки половых функций. Во всяком случае, кристаллы рождаются и растут, подобно живым организмам. Один учёный сказал недавно:

«Кристаллизация, как мы теперь знаем, вовсе не заключается в простой механической группировке мёртвых атомов. Она – суть рождение».

Кристалл образуется из жидкости материнского кристалла. Тело его формируется систематически, регулярно, в соответствии с определённым планом или моделью, точно так же, как тело и скелет животного или древесина и кора дерева. В росте кристалла видна жизнь в действии. Кристалл не только растёт, но и воспроизводит себе подобных, разделяясь или распадаясь на части – точно так же, как это бывает у вышеупомянутых низших организмов.

Главное отличие роста и развития кристалла, от роста и развития прочих низших организмов заключается в том, что кристаллы питаются извне и разрастаются с внешней поверхности, тогда как монера поглощает питание внутренне, и внешний рост её происходит благодаря внутреннему. Если бы у кристалла имелся мягкий центр, которым бы он поглощал пищу, то он был бы почти идентичен диатомее. А если бы диатомея развивалась с поверхности, она была бы кристаллом. Грань между теми и другими едва заметна.

Кристаллы, как и живые организмы, можно стерилизовать и сделать неспособными к размножению путём химического воздействия или с помощью электричества. Их также можно «убить», помешав дальнейшему росту. Разве всё это не похоже на жизнь?

Чтобы понять всю важность идеи существования жизни в кристаллах, нам следует вспомнить, что самые твёрдые скалы и металлы состоят из кристаллов, что и земля, на которой мы растём и живём, есть не что иное, как раскрошившиеся скалы и миниатюрные кристаллы. Поэтому даже пыль под нашими ногами – живая. В природе нет ничего мёртвого. Нет трансформации «мёртвой материи» в живую растительную ткань и затем в плоть животных. Химические тела – живые, и от тела химического до тела человека – одна непрерывная смена видов и форм живой материи. Всякое разлагающееся человеческое тело вновь обращается в тело химическое, и цепочка начинается сначала. Это только смена форм жизни, насколько она касается человека.

Природа приводит нам много примеров присутствия жизни в неорганическом мире. Стоит только оглянуться, чтобы понять истинность утверждения, что всё вокруг живое. Металлы подвержены так называемой «усталости». Лезвие устаёт и требует отдыха. Камертон теряет какую-то степень силы своей вибрации, и ему тоже бывает необходимо отдохнуть. Машины и заводы требуют время от времени свободного дня. Металлы подвержены болезням и заражениям. Бывали случаи их отравления и потом исцеления при помощи противоядий. Оконные стёкла, особенно витражи, подвержены болезни, передающейся от одного стекла другому.

Люди, привыкшие управлять машинами и обращаться с инструментами, приобретают естественную привычку говорить об этих предметах, как о живых существах. Они как будто признают их способность «чувствовать» и различают в каждом из них своего рода «характер» или личные особенности, с которыми следует считаться, подстраиваться под них или задабривать их, чтобы добиться лучших результатов.