День курка - Сергей Зверев

Пятый час утра. Небо за окном стремительно светлеет.

Сидя за столиком и поглощая простенький завтрак, я размышлял над тем, что предпринять в ответ на вражескую операцию «Барбаросса»…

Полагаю, я легко справился бы с троицей упырей, если бы не бегал от них, а встретил бы в той же подворотне и схлестнулся с ними. Парни казались рослыми, мускулистыми и даже носили крутые спортивные костюмы. Однако сомневаюсь, что за их широкими плечами было такое же долгое и кропотливое изучение изощренных единоборств, какое пришлось пройти мне за двадцать лет службы. Скорее всего, ребятки тягали штангу и насиловали тренажеры в каком-нибудь местном подвальчике. А это, согласитесь, не одно и то же. Вопрос заключался в том, нужно ли вступать с ними в контакт? Или затаиться, подождать, чтобы выяснить намерения того, кто их послал?..

Впрочем, я догадывался, что хочет этот человек. Ему позарез требовался адрес моего проживания. А главной целью преследования была, конечно же, золотая цепь с россыпью бриллиантов. Будь она неладна…

Нет, так просто я с ней не расстанусь. Не для того я не сплю ночей и утюжу чертовы пляжи, чтобы потом раздавать находки налево и направо. Нашли мецената! Уроды…

— В общем, так, — сгреб я грязную посуду в раковину. — На две следующие ночи объявляются выходные. Надо отсидеться дома. Пусть побегают, поищут, выпустят пар. А там, может, все и образуется…

Глава третья

В съемной комнатке я проживаю один.

Да, я холост и ничуть об этом не жалею. Женатым довелось побыть всего однажды, и данного опыта мне хватило на всю оставшуюся жизнь. Точнее, мне казалось, что это был брак. На самом деле отношений мы не оформляли, и тем не менее находились под одной крышей, делили все поровну и на первых порах действительно любили друг друга.

Не скрою, поначалу мне нравилось «быть женатым». Салатики, милый-дорогой-единственный, выстиранные, выглаженные и аккуратно разложенные по полочкам шмотки, отсутствие в квартире мусора и пыли…

А через некоторое время мою «супругу» будто подменили.

Я относился к внезапно появившемуся долгу честно: купил ей тачку из средней ценовой категории; одел, обул, украсил золотыми цацками; свозил на золотые пляжи Средиземного моря. А у нее вдруг наступил капитальный расслабон.

Она бродила по магазинам и накупила горы шмоток. Часами болтала с подругами по телефону или просиживала с ними в ресторанах. Просматривала все подряд сериалы. И ничего не делала по дому.

Круг ее домашних обязанностей был и так предельно сужен: закинуть бельишко в стиральную машинку, потом развесить для сушки, погладить; полить цветочки на подоконнике, соорудить утром бутерброд, вечером испечь на скорую руку блинчиков; иногда убраться. Все остальное время, если подружки были заняты делами, она грызла семечки и торчала в социальных сетях. Это были два ее излюбленных занятия.

Наблюдая за ней, я понимал: больше ей ничего в этой жизни не нужно. Она всем удовлетворена: увеличивающейся пропастью в наших отношениях, унылой работой за крошечную зарплату, комками пыли по углам, ворохом грязного белья в корзине, немытой посудой…

В какой-то момент я вдруг заметил, что дней десять подряд ем на ужин пельмени «Столичные», а вечерами в постели только и слышу о том, как она устала. Похожая картина происходила и по утрам. Вместо салатиков я перешел на чай и бутерброд под названием «сделай сам».

Последней каплей стал какой-то предпраздничный день. Я приехал дико уставший и голодный с подмосковной базы «Фрегата», где проходили плановые учения с участием молодого пополнения. Дома жуткий срач, полные пепельницы окурков, горы немытой посуды, грязища, в холодильнике шаром покати, а мадам опять развлекается по клубам с подругами по шейпингу.

Лег спать. Утром дал последний шанс, намекнув о завтраке.

И услышал порядком поднадоевший ответ:

— Дорогой, мне очень хочется поспать. Сделай сам, потом меня разбудишь. И завари кофе, как я люблю.

Постоял на кухне, поглядел в окно…

И принял единственно верное решение: вернулся в спальню, выдернул гражданскую женушку за ногу из-под одеяла и дал полчаса на сборы.

Она пыталась возмущаться. Не подействовало. Пробовала давить на жалость: плакала, просила прощения; клялась, что будет самой примерной женой…

Не поддался. А потом молча наблюдал за сборами и удивлялся, сколько же за короткое время совместной жизни она умудрилась накупить всякого барахла.

На том и закончился мой единственный эксперимент по созданию ячейки общества под названием «семья».

Все. С тех пор подруги младше двадцати пяти кратковременно поселяются на площади моей двуспальной кровати только в виде редких исключений.

Я действительно почти безвылазно просидел дома двое суток. «Почти», потому что выбегал на полчаса в ближайший магазинчик за пивом. Этим летом на сочинском побережье стояла невыносимая жара. Днем в тени — под сорок, на солнце — «хроники Риддика». Горячий душ спасал лишь на короткое время, и я изнывал без холодного пива.

Вылазка удалась. В полуденную жару город пустел; по дороге в магазин и обратно повстречалась лишь молоденькая соседка из квартиры напротив.

Ну а поздним вечером пришла решимость вернуться к своему промыслу.

«Какого черта сидеть дома, подобно затворнику или заключенному? — выбирал я из скудного гардероба подходящие шмотки. — Да и успокоились, наверное, ребятки, две ночи подряд бесполезно промотавшись по пляжам и прибрежным улочкам…»

Небо стремительно темнеет, зажигаются желтые огни фонарей и подсветка уличной рекламы… Пора.

Подхватив чехол с инструментом, покидаю комнату во флигеле, привычно спускаюсь по плиткам дорожки к калитке и бесшумно выхожу на улицу. От соседнего квартала, как всегда, доносятся пьяные голоса отдыхающей компании. Малолетних велосипедистов сегодня нет, зато чуть выше по улочке опять бренчит гитара — стало быть, компания молодых людей в сборе. Стало быть, все нормально и чужих рядом нет…

Спускаюсь по хорошо знакомой кривой улочке. Впереди горит огнями Курортный проспект — единственное хорошо освещенное место по пути к моему ювелирному «цеху». Далее видна слабо освещенная зона многочисленных отелей. Это хорошо, ибо темнота — мой союзник.

Территории частных гостиниц и аллеи парка имени Фрунзе позади. Выхожу на узкую пешеходную улочку, проложенную вдоль многочисленных пляжей. Оглянувшись по сторонам и не обнаружив слежки, поворачиваю вправо — к тому пляжу, где двое суток назад окончил свои изыскания.

Оставляю за спиной комплекс зданий гостиницы «Жемчужина». Вот и нужная мне полоска пляжа — чуть ниже Зимнего театра.

Снова оглядываюсь по сторонам…

Пусто. Ни единой души.

Бросаю на гальку сумку, расстегиваю молнию и в прекрасном расположении духа начинаю подготовку к работе…

Настроение резко поменялось буквально через десять минут. Едва я завершил первый галс и, развернувшись на сто восемьдесят, наметил ориентир для обратного курса, как где-то поблизости смачно захрустела галька под ногами нескольких человек.

Пригасив налобный фонарик, всматриваюсь в спускающихся сверху людей…

Черт… Кажется, это опять те парни из «плана Барбаросса». Те же трое, что бегали за мной две предшествующие ночи.

Чего же они хотят?

Впрочем, они направляются прямиком ко мне. Может, это и к лучшему. По крайней мере, сейчас все выяснится.

Бросаю на гальку лишнее: металлоискатель, сумку.

Медленно разворачиваюсь навстречу марширующим молодцам.

И краем глаза в слабом отблеске горевших выше пляжной зоны фонарей замечаю резкую перемену в стане противника: скорость наступления падает, тупая злоба на перекошенных лицах сменяется опасливым сомнением.

Что ж, ожидаемая реакция. Я бы на их месте тоже засомневался в исходе сражения, завидев перед собой двухметрового дядю весом под сто двадцать килограммов. Причем этот вес сконцентрирован не там, где у большинства — на брюхе, а равномерно распределен по телу в виде рельефных мышц. Что бы там ни происходило в моей неудавшейся карьере, а физическую форму я старательно поддерживаю.

Оценив мои габариты и объемы мышц, лиходеи решают рассредоточиться и напасть одновременно с трех направлений. Вид у товарищей явно не парламентерский, и тянуть кота за хвост ни к чему.

«Что ж, на войне как на войне», — двинулся я навстречу.

Первым попытался нанести удар парень примерно моего роста. Крепкий, коренастый, темноволосый.

Его руку я встретил блоком и тут же ответил хлестким боковым в корпус. Брюнет отлетел в сторону, а мне пришлось тут же переключиться на его дружков, решивших заняться мной одновременно.