Век - Фред Стюарт

Напоминать Франко об этом не было надобности. Он отлично знал, что за попытку похищения полагается десять лет… Он боялся, но не хотел этого показать.

— Садитесь в седло!

— Какой выкуп ты потребуешь?

— Я потребую столько, сколько понадобится мне и моему брату на дорогу до Америки. В Палермо сказали, что восьми тысяч лир хватит.

— Какая ничтожная сумма! Наверное, мне следует оскорбиться… А что вы с Витторио будете делать в Америке? Вы оба неграмотны, чем же вы собираетесь там заняться? Возможно, Америка кажется тебе раем, но, как я слышала, там не очень радушно встречают иммигрантов, особенно итальянцев. Знаешь, американцы называют нас «вопс»[7].

Лицо Франко приняло озадаченное выражение.

— «Вопс»? Что это значит?

— Боюсь, это не очень лестное прозвище. А теперь убери пистолет, чтобы не выстрелить случайно, и забудь о похищении.

— Почему? — спросил он воинственно.

— Во-первых, потому, что тебе страшно гораздо больше, чем мне.

— Неправда! — соврал он.

— А во-вторых, я запрещаю тебе похищать себя. Помоги мне сесть на лошадь — хочу закончить прогулку. Сопровождать меня не надо.

Она подошла к лошади, и Франко понял, что посрамлен. Духу у него хватило только на то, чтобы показать Сильвии пистолет, но ее царственное спокойствие, не говоря уже о насмешке, лишило молодого человека остатков смелости. Внезапно из похитителя он снова превратился в садовника Франко, невежественного крестьянина, парию, ублюдка, сына шлюхи и безумного от любви сборщика апельсинов.

Сильвия смотрела на него, ожидая, что он поможет ей сесть в седло. Он положил украденный в Палермо пистолет в карман, подошел к ней и подставил ладони так, чтобы княгиня могла на них ступить.

Взобравшись на лошадь, Сильвия взглянула на Франко, а он на нее. «Будь ты проклята, — думал он, — такая прекрасная и такая далекая». Ему пришло в голову, что еще можно попытаться забрать часы у дона Джанмарии, краденые, как и пистолет, и за обе эти вещи выручить сотен пятнадцать в закладной лавке.

— Мы сделаем вид, что ничего не случилось, — сказала Сильвия. — Это было глупо с твоей стороны. Разве ты глупец?

— Нет, — сказал он с вызовом. Он не считал себя глупцом.

— После обеда зайди ко мне в библиотеку, и мы это проверим.

Она хлестнула лошадь кнутом по крупу и галопом поскакала прочь. Франко Спада проследил взглядом, как всадница, поднимая тучу пыли, исчезла вдали. Он чувствовал себя полным дураком.

Куда делись его смелость и мужество? Почему он не завершил задуманное? Она всего лишь женщина! Он должен был ударить ее, но ей удалось его остановить одним взглядом, смешком!

Ненавидя себя, Франко пошел в сторону виллы дель Аква. «Интересно, зачем она хочет видеть меня после обеда?» — размышлял он. Он также думал о том, что из всех женщин, к которым он вожделел и которыми обладал, ни одна не была так желанна, как княгиня, но шансов добиться ее любви столько же, сколько уехать в Америку.

То есть никаких.

— Он пытался тебя похитить? — воскликнула Элис Декстер. Молодые женщины находились в библиотеке, высокие стены которой покрывали стеллажи с сотнями книг в кожаных переплетах. — Ты испугалась?

— Нет, — ответила стоявшая у окна княгиня не вполне искренне, потому что вначале она немного испугалась Франко. Хотя, как она почувствовала, молодой человек нервничал, в его взгляде читалась решимость, в глазах пламенела ярость. Ощутила ли Сильвия еще что-то, когда встретилась с этим прекрасным юношей? Не вызвал ли он в ее душе каких-то чувственных переживаний? Эти вопросы волновали княгиню, и она вновь и вновь мысленно возвращалась к ним.

— Но зачем Франко понадобилось тебя похищать? — продолжала Элис.

— Чтобы достать денег, конечно. Я его ни в чем не виню, ведь он нищий. К тому же у него, как и у всех здесь, нет надежды на будущее. По крайней мере Франко оказался на что-то способен, попытался как-то действовать.

Чувственные переживания… Почему Сильвия старалась, пусть и не слишком, но все же старалась во время прогулок по парку избегать встреч с садовником? Потому, что в отличие от сдержанных ласк Джанкарло красота Франко Спада возбуждала молодую женщину.

Сильвия обернулась к Элис.

— Мы не достаточно долго знаем друг друга, — сказала она. — По-моему, ты считаешь меня довольно легкомысленной женщиной, и, наверное, не без основания. Но есть одна вещь, к которой я отношусь очень серьезно, — это Италия. Я большая патриотка.

— Я тоже люблю свою страну, — отозвалась Элис.

— Но Америка очень молода, Италия же страна древняя, хотя с политической точки зрения мы самое молодое государство в Европе. Не думай, что мне не известно, какого мнения о нас иностранцы. Италию считают страной макарон и пиццы, оперы и вендетты, и по праву, ведь стереотипы всегда строятся на реальной основе. Европа смеется над нами, и мы действительно смешны, когда пытаемся стать великой державой, имея всего двадцать лет от роду. Но мой отец отдал жизнь за то, чтобы Италия стала такой, как он мечтал, и мне тоже следует что-нибудь сделать ради этого.

— Что же именно?

Сильвия обошла тяжелый резной стол князя и дернула за шнурок звонка. Элис начала понимать: за внешним спокойствием княгини скрывалась душевная борьба, стремление доказать самой себе правильность своего выбора. Сильвия вновь бросилась в атаку. Или это была попытка самозащиты?

— Уже многие годы сотни молодых сицилийцев покидают родину и уезжают в Америку, потому что знают: здесь им надеяться не на что. Почему бы и нет? На их месте я поступила бы так же. Нужно начать что-то делать для таких людей, как Франко, или в Италии не останется итальянцев, они все окажутся в Нью-Йорке.

— Ты все еще не сказала мне, что собираешься делать.

Княгиня подошла к одной из книжных полок и внимательно посмотрела на кожаные корешки стоявших в ряд толстых томов.

— Если у этого Франко есть голова на плечах, я научу его читать.

Подумав, Элис ответила:

— Вряд ли твое решение совершит революцию.

— Напротив, здесь оно вызовет настоящую революцию. — Она сняла с полки одну из книг и быстро ее пролистала. — Джанкарло наверняка рассердится, но ничего не поделаешь… О Господи, неужели здесь нет ничего подходящего? «История церкви в X столетии», — кому захочется учиться грамоте по такой книге?

Она поставила том на место и продолжила поиски. В это время открылась дверь и вошел дворецкий.

— Чезаре, — сказала Сильвия, — пришли сюда Франко.

Кивнув, Чезаре вышел.

— Неужели здесь нет школ? — спросила Элис.

— Есть несколько в Палермо, но здесь — ни одной. Церковь не уделяет народному образованию никакого внимания. Заметь, я добрая католичка, но к этой политике Ватикана не испытываю ничего, кроме презрения, даром что мой деверь кардинал. Больше девяноста пяти процентов населения страны неграмотно и, значит, не может голосовать. Это дает очевидные преимущества правительству, которое не желает перемен… Вот, кажется, подходящая книга: «Обрученные»[8]. Наверное, Франко будет интересно читать роман.

Дверь открылась, и Элис повернулась, чтобы взглянуть на неудавшегося похитителя. Пораженная его красотой, она задумалась, только ли возмущение социальной несправедливостью двигало княгиней.

— О, Франко, — сказала Сильвия, кладя роман на стол, — садись сюда.

Она указала на стул своего мужа. Франко смутился.

— Поторапливайся, я не могу тратить на тебя весь день.

Он прошел через комнату и сел за стол. Сильвия открыла книгу на заглавной странице. Вынув из ящика листок бумаги, положила его рядом с романом, взяла из искусно сделанного серебряного письменного прибора перо, обмакнула его в чернила и подала юноше.

— Так, перепиши эти три слова.

— Зачем?

— Хочу посмотреть, насколько ты сообразителен. Если сможешь быстро переписать, то, должно быть, и читать научишься быстро. Ты хочешь научиться читать?

Он кивнул.

— Хорошо, тогда начинай.

Какое-то мгновение садовник смотрел на страницу, потом сжал в руке перо и, едва осознавая, что в его жизни происходит нечто очень важное, вывел: «О-Б-Р-У-Ч-Е-Н-Н-Ы-Е».

Вопреки мнению Элис, тот факт, что княгиня начала учить Франко Спада грамоте, произвел настоящую революционную бурю в тесном мирке виллы дель Аква. Слух об этом распространился с необычайной быстротой и вызвал, с одной стороны, изумление поступком княгини, с другой — недоумение, почему она выбрала для этой цели такого неподходящего человека. Элис тоже испытывала смешанное чувство. В Париже она познакомилась со светской любительницей развлечений, в которой, несмотря на весь ее ум, не было и намека на то, что эта флорентийская красавица может всерьез увлечься политикой или проблемами итальянской бедноты. И вдруг, совершенно неожиданно, Сильвия посвятила себя столь значительному занятию, отнимающему к тому же много времени. Был ли это только каприз богатой женщины, новый способ борьбы против скуки, извечно сопутствующей привилегированным классам? Или же княгиня действительно сочувствовала своему неудавшемуся похитителю? Или Сильвию увлекло что-то другое? В конце концов, садовник был так красив… Элис не хотела думать об этом, потому что княгиня ей по-настоящему нравилась.