Солнцеворот желаний (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

После сделанного я не чувствовала ног, а в руках ощущала странное онемение. Оно же отражалось и в том, что я почти потеряла связь с ариусом, настолько сильно выложилась сегодня в операционной и с теми детьми. Теперь могла только надеяться, что сила Никлоса перебьёт магию подводников и соль не вернётся на землю.

Пока я предавалась вялым размышлениям, меня разыскал взвинченный до предела Аксель. Его не пустили в операционную, а когда операция закончилась мы покинули комнату через другие двери, и телохранитель не знал, что я уже освободилась. Теперь он жутко переживал и всё повторял, что бал вот-вот начнётся, а мы ещё в городе, а я совсем не в себе, раз решилась оперировать ариусом, тем самым полностью себя измотав. Ему даже пришлось взять меня на руки и собственноручно отнести в карету, идя через задние ворота, чтобы люди не увидели меня в таком состоянии.

Дождь к вечеру вновь распоясался, усилившись до мощного ливня, бившего по телу как миллионы тончайших стрел. Оказавшись в карете, мы почти не слышали друг друга, настолько оглушительно барабанило по крыше, так что я отмахнулась от очередных бессмысленных слов Акселя и погрузилась в неглубокий сон, прерываемый каждой встреченной кочкой.

С приближением ко дворцу, мне становилось легче. Будто тоненькие ниточки между мной и Ником вступали в связь, гуляя по моим нервам, высвобождая из-под гнёта усталости. Я посвежела, а щёки порозовели, и я даже повеселела, из-под прикрытых глаз наблюдая как зло перебирает пальцами по обивке кресла Аксель.

Он не молод. В его волосах уже струилась лёгкая седина, а под глазами набухли мешки. В прошлом мужчина участвовал в войне против песков, лично огнём жёг демонов и теперь это пламя обитало на дне его бирюзовых зрачков, держась упрямой линией губ и вертикальной складкой между бровей. Его тревога объяснима — он переживал за меня, как за свой потерянный отряд, что был утоплен в зыбучем песке полевым командиром демонов.

Но каждый раз, когда пыталась побольше разузнать о том, с чем столкнулся мой телохранитель, он замыкался в себе, пряча истории за холодной маской видевшего смерть человека. Это сильно печалило, ведь я отчаянно искала человека опытного в таких делах, с кем могла бы разделить всё то, через что прошла сама.

Я видела так много смертей и так остро чувствовала собственную беспомощность и смертность, что иногда могла часами сидеть на месте, погружённая в мрачные воспоминания, где вновь лежу на снегу, видя сражающихся драконов в чёрном небе. Пронзительный ветер прорывается из прошлого в реальность, морозя грудь и сбивая дыхание. В такие моменты я деревенею. Начинает казаться, что мой поступок был бессмысленным и я не спасла Артана, а лишь отсрочила неизбежное. Глядя на Никлоса, я не верила, что он отступит и не попытается нарушить Сделку. Признаться честно, я и сама постоянно думала, как можно из неё вырваться.

Карета остановилась у королевского крыла. Выглянув в золоченное окошко, увидела сколь многими красками и огнями украшены потерявшие листву деревья в саду и как ярко сияют огни хрустальных люстр из окон верхних этажей. Аксель открывает дверцу и предлагает вновь на руках отнести во дворец, но я самостоятельно спускаюсь по ступеньке на гравий и без помощи поднимаюсь по лестнице, не дожидаясь, пока мужчина раскроет надо мной зонтик.

Распахиваются двери и в жёлтом ореоле появляется секретарь Август. Его светлые, прилизанные волосы вспыхнули золотом, когда он склонил голову, а в глазах мелькнула неподдельная тревога, стоило ему разглядеть меня целиком. Он поджал губы и с укоризной глянул на Акселя, будто виня в том, что я так плохо выгляжу. Однако ни словом, ни жестом секретарь ничем более не выдал своего беспокойства. Только раскрыл ежедневник, корректируя планы, да вызвал слугу и наскоро написал записку, передавая с наказом отдать её кэрру Богарту.

— Ради вас бал состоится на час позже. Король не может выйти к гостям без своей невесты, — сухо и по-деловому заявил он, жестом ведя за собой. — Надеюсь то, что вы делаете, того стоит, учитывая, что стоит на кону?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Аксель не был посвящён в мои планы, так что отнёс слова Августа на королевские планы, однако я поняла истинную подоплёку слов секретаря и внутренне сжалась. Увы, но я не наделена холодной прагматичностью доктора Флара, который хоть и был в восторге от моих способностей, тем не менее проницательно заметил, сколь много я вложила в обычного смертного, тем самым подчеркнув, что иногда надо делать правильный выбор, даже если он кажется жестоким.

Я промолчала, а когда мы достигли моих комнат, и вовсе велела обоих мужчин ждать снаружи, отдавшись во власть горничных. Их опытность и расторопность не раз спасали меня от собственной неосмотрительности. Вместе мы были прекрасной командой.

Отмыв от пота, грязи и крови, они умаслили кожу лавандовым маслом и нанесли на сгибы локтей, запястий и под мочками ушей духи с ароматом лилий. Покрыв мокрые волосы особым маслом и закрутив на тонкие жгутики, они дождались, пока я нагрею их до сухости, и сняли заколки, распушив волосы волной крупных кудряшек, которые разложили на более мелкие гребнем с редкой резьбой.

Лицо покрыли тонким слоем крема с красящим эффектом, чтобы скрыть следы усталости. На щёки нанесли воздушные румяна, на веки — масляные тени нежно-серебристого тона, а на губы — помаду светло-розового оттенка, тем самым подчеркнув нежность моей внешности, полностью скрывая грубость характера и несгибаемость в чертах лица. Король хотел видеть невинность белой драконицы, своей невесты. Я должна олицетворять почти что святость, тем самым подчёркивая божественную природу ариуса в противовес грубой, физической силы нориуса.

И как бы я не противилась его желаниям, раз за разом приходилось уступать. Однако, я всегда умудрялась находить выход. Вот и сейчас, позволяя девушкам облачить меня в лёгкое и воздушное платье, покрытое сотней золотистых веточек и листьев, я вижу, что его основа сделана в точности так, как сказала — простой каркас, удобная форма, не сковывающая движений.

В завершении водрузили на голову тонкий золотой обруч с чёрным камнем в центре над лбом. Неприятный, тяжёлый и кажется, что своими острыми гранями он вот-вот вцепится в кожу или запутается в волосах.

Я схожу с подиума и девушки подставляют ажурные туфельки на высоком каблучке. Опираясь на одну из них, влезаю в туфли и разом становлюсь на полголовы выше. Последний раз покрутившись перед зеркалом, благодарю помощниц и выхожу к ожидающим мужчинам.

Время безнадёжно упущено, король будет недоволен, но я уже привыкла к его недовольству. Поэтому иду прямо с высоко задранной головой, держа на губах высокомерную холодную улыбку — единственный способ отвадить нежелательных попутчиков.

— Дэр Аксель — с вас всё на сегодня, можете идти. Увидимся завтра, — отпустила я телохранителя, сама подходя к королевскому выходу в зал и замечая впереди высокую фигуру, окружённую деловитыми придворными. Когда мужчина отошёл, секретарь почти вплотную приблизился ко мне, шепча:

— Дэра Амалия будет ожидать вас в зоне фуршета около розового фламинго.

Я едва заметно кивнула, и секретарь с поклоном удалился. Вскоре и король остался один. Он круто развернулся, и я увидела, как от гнева потемнели его глаза.

Мой король изволил гневаться. Мне же остаётся только принимать его гнев, уже зная, чем можно его остудить.

Глава 3. Бал во время войны

Селеста

Он смотрит на меня так требовательно, зло и яростно, что в зобу дыханье спёрло, но я — сама невозмутимость. И лёгкость, и женственность, и почти невинность, которую он так отчаянно пытается во мне видеть. Мне пришлось быстро научиться быть такой… нежной. Но упрямой. Своевольной. Непокорной. Иначе сожрёт, как самый настоящий дракон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я опускаюсь в глубоком реверансе и иду к нему навстречу, держа на устах мимолётную, воздушную, как моё платье, улыбку. За закрытыми дверями раздаётся гомон голосов, слышна лёгкая музыка, звон бокалов и звонкий смех. Но здесь все звуки глушит толстый ковёр, под которым, от моих шагов, скрипит паркетный пол. Здесь жёлтый свет от потолочных ламп, тусклый, приглушённый, мягкостью уводящий обстановку коридора в тень. Теряются сюжетные картины на стенах, пропадают яркие краски, а листья на комнатных растениях выцветают до желтизны и опадают на влажную почву.