Человек с черного берега - Даниил Лабанович

«У него очень активная жестикуляция. Может, есть итальянские корни? Это бы объяснило такую тягу к усам, а если бы ещё и ел спагетти или лазанью, то считай дело раскрыто».

Михаил вспомнил еще и о пицце, котёл мыслей пополнился.

«Сам, небось, съел, итальяшка».

Но это всё было в голове, в кабинете же Дорогенский ничего не ответил и уставился в монитор.

Каких-то пара часов и вот вместо бумаг, тесного кабинета и язвительного коллеги – маленькое чудо: уютная квартира и улыбающаяся жена. Лёша делал вид, что ищет сынишку, и отсутствие результатов приводило последнего в неописуемый восторг. В их семье мама больше контактировала с ребёнком, так как не работала постоянно, а лишь иногда переводила тексты разного стиля. Поэтому для мальчика отец всегда был немного более желанным гостем.

Света параллельно рассказывала ему о событиях дня: о том как они сегодня гуляли в парке, как она забыла колбасу прямо на кассе, как приходили какие-то два мужика из ЖЭКа, зачем-то проверяли батареи летом, причём один в соседней комнате всё сделал быстро, а второй при ней сильно медлил, пока не получил замену в лице второго. В итоге второй по сути всё сделал, пока первый просил оценить качество жизни в доме. Мужа это удивило, но он быстро отвлёкся: мама позвонила. Конечно, его отец был рядом с ней и слушал их беседу, но Дорогенский-старший никогда не звонил сам. Лёша не знал почему, но всегда в процессе диалога мама передавала трубку главе семейства, чтобы «мальчики могли поболтать». Причём обычно их беседы были продолжительнее, чем у мамы с сыном. В этот раз уложились в стандартные двадцать минут. И вот благодаря теплу, которое исходило от всех членов семьи, время ускорилось в сотни раз, и супруг уже был в кровати и вёл беседу с женой, чья голова комфортно приземлилась на его груди:

– Кстати хорошая фотография. Мне понравилась.

– Какая? – с лёгким недоумением поинтересовался Лёша.

– Ну, та, что ты в метро сегодня сделал. Совсем уже старый стал, – улыбчиво ответила жена.

«Даже не верится немного, что это сегодня было. Кажется, так давно. Интересно как долго я таким образом буду реагировать на свои дела?»

– Чуть не забыла, я же решила разобрать бардак в кладовке. Вещи, с которыми не знаю, что делать, я положила в коробку. Посмотри завтра. И хотя мы уже это всё обговорили, но я рада, что ты занимаешься тем, что тебе нравится, – нежно сказала Света.

– Это так заметно? – мило уставившись на нее, интересовался муж.

– За киломе-е-е-е-тр! – вытянув одну руку вперед, ответила жена.

– Ну, значит не быть мне актёром! Не буду играть ни ментов в сериалах, ни героев в крупномасштабных боевиках!

– Не вижу ничего плохого в этом, а то так бы разъезжал по всему свету, – изображая кистью той же руки человечка, бродящего по телу сыщика, размышляла дама.

– Выходит, Света не хочет, чтобы я ездил по свету, – гладя собеседницу по голове, улыбчиво заявил Лёша.

Она посмеялась с каламбура, но, помолчав немного, сказала:

– Лёша, не уходи с головой в работу, ладно? А то мужчины очень любят это делать, – а после шёпотом добавила, – не отдаляйся от семьи и от того, во что веришь.

– Как ты знаешь, я довольно твёрд в убеждениях, так что не волнуйся, – уверенно и тихо произнёс молодой человек.

– Да, но на твоей работе ты будешь видеть не самые приятные картины.

«В очередной раз она думает о том же, о чём и я. Уже пора реально поискать какой-нибудь прибор телепатический у неё в сумке или шкафу, поводы для этого уже лет пять как имеются».

– И я готов к этому. А насчёт семьи, то Света, ты же свет, а мне некомфортно в темноте, – эта фраза была с ними практически все их отношения и, пожалуй, лучшего момента для неё придумать сложно, – ну, а если говорить про бойца, то всё настолько очевидно, что и говорить нечего. Видела, как прячется хорошо?

Она рассмеялась и поцеловала его, это явно был джек-пот и он сорвал куш её радостных эмоций, что позволило времени снова ускориться, только немного в другом, довольно приятном ключе.

6

«За городом всегда открываются лучшие виды из окна машины. Ещё с поездок с папой на рыбалку заметил это. Так у него и не вышло привить мне любовь к ней, хотя он усердно пытался сделать это с лет восьми. Думал, что я езжу из симпатии к этому делу, несмотря на то что мама сразу ему сказала, что я моментально соглашаюсь просто чтобы с ним побыть».

Вспомнив знойный холод по всему телу и веселого отца, травящего истории и пытающегося щелчком попасть в момент, когда рыба-таки согласиться полакомиться наживкой, Лёша улетел в мыслях далеко от машины и тёплого раннего утра. Однако на мысли «А у нас вообще сносный улов был хоть раз?» Дорогенский вернулся на немного разваленное место справа от водителя. Последний был в коконе злости из-за нежелания двигаться туда, куда, собственно, лежал их путь. Они ехали за город к родителям братьев Антоновых.

«Конечно, этот вид из окна достоин фотографии. Да и лайков собрал бы порядочно».

Взглянув на человека слева, сыщик всё же решил, что не стоит.

«Уж больно горячий сейчас. Ох, уж эти итальянцы».

Если же копнуть глубже, то злоба Михаила Ивановича возникла из-за того, что мальчишка упрямится и не слушает советов старших. А вот нежелание представляло из себя уверенность, что мало того, что юный сыщик ищет то, чего нет, так ещё из-за этого родителям, убитым горем, придётся тратить силы и эмоции на бессмысленное общение с представителями правопорядка. Но в этом деле Дорогенский постепенно всё увереннее примерял на себя роль упрямого барана.

Приехав, они увидели обычный деревянный двухэтажный дом, низкий забор и открытую калитку. Когда зашли во двор, перед ними оказалась дворняга, которая встретила их не очень дружелюбно и очень громко, тем самым вызвав хозяев дома. Практически одновременно пришли пожилые мужчина и женщина, имевшие на теле характерные одеяния для дачи: спортивные костюмы. Причём мужик в руках держал кисточку для покраски дома, а женщина – лук с огорода. Этот факт насторожил обоих следователей и подарил потенциальную досаду старшему по возрасту.

Опасения подтвердились: родители не знали о случившемся.

Лёше пришлось дважды практически за 24 часа словесно приносить повестку от лица смерти. Правда, его вовсе не радовала 100% реализация. Причём настолько, что он не смог изучить реакцию родителей: парень невольно отвёл глаза.

«Щёлк – и вот уже мама в слезах, а отец растерян».

Сыщик увидел в своём воображении собственного отца, фирменно проводящего большим пальцем по безымянному.

«Интересно, как бы он отреагировал, если бы узнал подобное обо мне?»

Мать была убита горем и демонстрировала это на полную катушку, отец же изо всех сил старался успокаивать ее и завёл в дом. Когда они остались наедине, Стрелецкий спросил:

– Доволен? – вопрос звучал весьма сурово.

Лёша, гладя успокоившуюся собаку, ответил:

– Ты так говоришь, будто я его убил. Почему Антонов не сказал родителям о смерти брата?

– Дюпен, угомонись! У тебя вообще сердце есть? – а этот вопрос звучал довольно громко.

– Есть. А ещё у меня есть дело, с которым нужно разобраться, – ответ был в разы тише.

– Дела у тебя, считай, нет. У тебя нет ни одной внятной и самодостаточной причины продолжить этот следовательский абсурд. А значит, сегодня всё закончится. И, слава Богу, – шагая туда-сюда, резюмировал усатый коллега.

Лёша в ответ подарил собеседнику лишь молчание в коробке из-под прогулки по кругу диаметром в три метра.

Спустя несколько минут, Стрелецкий спросил:

– Я не понял, ты, что ли, всё ещё хочешь поговорить с ними?

Несмотря на харизматичное молчание (здесь оно было лишь ширмой юного сыщика от внешнего мира), вся эта ситуация взяла в тиски молодого человека и грозный вопрос, заданный в практически риторическом тоне, был последней каплей. Не снимая ширмы, Лёша направился к машине. Но тут из дома вышел глава семейства. К счастью для юнца, мужчина не осознал передвижений сыщиков и сказал:

– Я так понимаю, вы хотите поговорить?

Эта фраза была маленьким лучом света в кромешной темноте очевидности. И Лёша решил смотреть на лучик в оба глаза.

Из беседы выяснилось, что родители всё же общались с погибшим. Реже, чем с Семёном, но общались. Оказалось, что жертва была в депрессии последние четыре месяца. Родители говорили с ним в последний раз за день до смерти. В этой беседе парень был очень эмоционален, извинялся за всё. Сказал, что постарается всё возместить и обеспечить им комфортное существование. Так же выяснилось, что братья нечасто общались между собой, чуть ли не реже чем сами родители с Женей. Лёша сообщил отцу, что его сын говорил иначе:

– Это похоже на Сёму. Он любит приврать, – пояснил Павел Викторович, – просто постыдился, видимо, вот и захотел приукрасить.