Человек с черного берега - Даниил Лабанович

– Нет, – холодно произнёс родственник погибшего.

«И даже не пытаешься вспомнить что-нибудь?»

– Вы уверены? – мысль видоизменилась и приняла словесную форму.

На сей раз была трёхсекундная пауза, затем вздох, после чего:

– Да.

– А у него были близкие кроме вас? – надеясь получить хоть что-то, продолжил Алексей.

– Нет.

– И никакой девушки не было? – тон раздражения начинал проскальзывать в словах.

– Последняя была месяца три назад, как вы, наверное, понимаете, этого мало для тесного общения. Да он никогда и не был с ними особо близок, – всё так же глядя в окно, ответил Антонов.

– Понятно, а как же родители?

– Нет, он с ними мало общался. В нашей семье я был посредником между мамой c папой и ним. У вас ещё много вопросов? – раздражение становилось обоюдным.

– Не очень, – ответил Лёша, хотя на самом деле он многое хотел спросить, но ведь «много» – понятие относительное, а благодаря особенностям людской психологии, лучше задать пять вопросов, сказав: «Не очень», чем два, сказав: «Много», потому как он знал, чем заканчивается явное давление.

– Может у него были какие-то конфликты с другими людьми в последнее время? – Дорогенский не терял надежды.

– Нет, вовсе нет.

– Может с коллегами?

– Насколько мне известно, нет. Ваша пара вопросов ещё не закончилась? Я бы хотел побыть один, – на последней фразе обладатель холостяцкого гнёздышка на третьем этаже повернулся и посмотрел в глаза Алексею.

– Совсем чуть-чуть ещё и я уйду. Я понимаю вас, но…

– Нет, вы не понимаете! Если бы вы понимали, вы бы давно уже оставили меня. Как может быть непонятно, что всё, чего я хочу сейчас, так это побыть в одиночестве! – возмутился Антонов.

Это было так внезапно, но парень уже корил себя за своё бессердечие и выдавил из себя:

– Вы правы, простите.

Они оба начали движение в сторону входной двери. Однако эмоции и мысли в голове сыщика не собирались останавливаться и развивались по следующему сценарию:

– Лёша совсем не ожидал такого поворота, что породило растерянность.

– Затем в следующие доли секунды пришло осознание вины практически в тандеме с самобичеванием.

– Резкое яркое бессмысленное (в данном случае) желание всё исправить.

И вот, передвигаясь по квартире в поиске стройматериалов для полуразрушенного моста со своим собеседником, взор отчаянного искупленца упал на фотографию Семёна Антонова и какой-то девушки на фоне пирамид:

– Были в Египте? – спросил сыщик и разбился вдребезги о дно самоуважения из-за глупости своего вопроса, но внезапно услышал ответ:

– Не доводилось, – глядя на дверь, буркнул Семён.

– А как же это? – указывая пальцем на фотографию на стене, спросил Лёша.

Антонов уставился на фотографию и, как будто пробравшись сквозь туман мыслей, воскликнул:

– Ох, это! Да! Был-был! Я просто задумался!

Этим ответом он занёс в комнату недоумений уютное кресло, посадил туда Лёшу и предложил горячего чаю. Семён отреагировал и ответил так, будто только что пережил все ещё пять секунд назад свежие эмоции для Лёши.

Тем не менее, на выходе из подъезда, сыщик просто пометил этот фрагмент беседы как странный, пытаясь избавиться от мыслей о запахе: «Это же ведь всё-таки подъезд, а не туалет!»

5

– Интересно, у какого-нибудь народа звук чавканья относился к пыткам? – задумчиво произнёс Лёша.

– Чего? – дерзко прервавшись, спросил Стрелецкий.

– Ничего, приятного аппетита, – умиротворённо ответил юный коллега.

И усатый компаньон вновь смело кинулся во все места пластиковой коробки, пропитанные мясом из духовки, а как следствие – заботой, вероятнее всего жены, как предположил молодой человек.

Дорогенский же изучал рабочий стол своего компьютера, пока его внимание не привлекла папка с названием «Парень в парке 11.07.2026», что лежала на сервере участка. В ней были фотографии и два аудио-отчёта от судмедэксперта и криминалиста.

«Всё же в нашем веке много чего появляется и далеко не всё хорошее, но эта технология записи аудио, при которой машина записывает всё, что говорит работник, и потом сама монтирует в одну дорожку, минуя все паузы и тишину – явный актив этого десятилетия».

Похвалив свой век в своей же голове, Лёша приступил к прослушиванию. Никита ничего нового не сообщил, кроме пары шуток мимоходом («Приём-приём, если вы меня слышите, то закажите пиццу кто-нибудь»), но это, конечно, дело не продвинуло. Однако в этот раз мудрая зрелость опередила наглую юность. Иван Соломонович отметил, что смерть наступила в полвторого, и что характер повреждения больше походит на последствия урона мозга во время попытки прорезать череп чем-то (предположительно лазером), а не из-за удара черепной коробки о камень. Так же было отмечено, что это не 100% заявление, но определённые детали способствуют такому умозаключению.

Услышанное практически убедило Лёшу в том, что это точно не несчастный случай. Единственное, что как клетка сдерживало его птичью мысль от воли, так это отсутствие какой-либо поддержки извне. В попытках обрести её, он обратился к доедавшему плоды газа, плиты и чьего-то труда язвительному коллеге:

– Михаил Иванович, – задорно обратился Лёша.

– Не-а, Эжен Видок2, извиняй, – утомлённо ответил Стрелецкий, переживающий отчаянную попытку тушёной курицы и пюре взять его кишечное судно на абордаж.

– Что? Вы о чём? Я ведь ещё ничего не спросил, – недоумение охватило молодого человека.

– А что мне твои вопросы? Я далеко не последний человек в своём деле. Выстраивать цельную картину из деталей умею, – разложившись насколько это возможно на стуле, заявил не без самолюбования, разумеется, сытый детектив.

– Ох, просветите меня, – с интересом попросил Алексей.

– Ну, всё же просто: обед уже сорок минут как идёт, – этот момент был отдельно выделен поднятым вверх пальцем, – ты ничего не ел, запах вкуснотищи заполонил всю комнату, плюс ты пару раз смотрел, как я ем. Вывод очевиден – хочешь попросить поделиться, но не могу, – Стрелецкий сопроводил свои слова хлопком рук, – мне не жалко, ты не подумай, но я уже всё съел, – самоутверждённо разложил всё по питательным полочкам Михаил Иванович.

Вернувшись в беседу и усмехнувшись «прозорливости» собеседника, Лёша сказал:

– Спасибо, что готовы были угостить, но я не голоден. Я к вам по другому вопросу. Вы слушали аудио отчёты?

– До обеда был только Скворцова, его прослушал, – без особых эмоций прозвучал ответ, – пиццу не заказал, – на этих словах промелькнула улыбка под усами.

– Теперь уже есть и Ивана Соломоновича, – надеясь на интерес к этому, произнёс Дорогенский.

– Что-то любопытное? – это прозвучало так же, как звучит вопрос отцов к своим детям о том, как прошёл детский день, когда сами они с головой погружены в работу или что-нибудь более важное. Например, футбольный матч.

– Пожалуй, да, – будто не заметив интонации вопроса начал сыщик, – он обнаружил вероятность того, что смерть наступила не из-за удара о камень, а ввиду повреждения мозга от лазерного излучения.

– Чего? Зачем кому-то направлять лазер на башку? – ища место для пустой коробки, спросил Михаил Иванович.

– Его версия: чтобы вскрыть череп, – твёрдо ответил Лёша.

Стрелецкий взглянул на своего молодого коллегу:

– Та-ак. Градус безумия растёт. Ну, а это нахрена?

– Не знаю, по этому поводу ничего не сказал, – ответил Алексей, осознавая реакцию человека-стула напротив него. Он уже начинал сомневаться, что ему по силам в чём-либо убедить Михаила Ивановича.

– М-да. Он уверен в этом? – продолжил оппонент.

– Ну-у, нет, вероятность далеко не 100%, честно говоря, – ещё более удрученно прозвучал ответ.

– Ну, значит ясно. Если Соломонович не уверен, то можно не принимать во внимание, – найдя всё же место для коробки в ящике стола, удовлетворённый собой заявил Стрелецкий.

– Почему? – тоном отчаявшегося ребёнка, которого только что лишили каникул, спросил Лёша.

– Ну, для начала потому, что это нелогичный бред. А вообще, если судмедэксперт не гарантирует чего-то, значит этого и нет, так как он должен представлять факты, а в них нельзя сомневаться. Ты же не сомневаешься, что Вторая Мировая закончилась, потому как это факт. А если нет уверенности, значит не факт, а значит на это не обратят внимания ни начальство, ни суд, но до второго вообще дело не дойдёт, – махнув рукой на последних словах, заявил коллега.

– Ну, не знаю, Михаил Иванович, – задумчиво глядя в окно, ответил Лёша.

– Реинкарнация пьяной мисс Марпл3, мы это уже обсуждали пару часов назад. Не начинай. Ты и так уже брата жертвы довёл сегодня, судя по твоему рассказу. Угомонись, я тебя прошу! – положив кисти себе на грудь, высказался старший товарищ.