Там, вдали, за… Повесть и рассказы - Сергей Чевгун

– Да откуда их взять-то, Аркадий Филиппович? Мы преподавателям до сих пор отпускные не можем выплатить, – брыкнулся было городской финансист, но тут же был укрощен твердой рукой мэра.

– Как это откуда? Из бюджета, конечно. И, пожалуйста, не затягивай с этим делом, времени мало осталось, можем не успеть… – Турин снова заглянул в свои бумаги. – Так, с размещением гостей мы определились, насчет питания позже поговорим, ближе к дате… Кстати, а чем наша творческая интеллигенция собирается Годовщину встречать? – он поискал глазами Гулькина, нашел, поощрительно улыбнулся. – Мне в комитете по печати говорили, что вы, Борис Семенович, вроде бы новый роман собираетесь издавать?

– Ну, почему это – «вроде бы»? Именно что собираюсь, – заметно обиделся Гулькин. – Трилогию замыслил издать, «Круговерть» называется. В трех романах: «Отступление», «Окружение»… и «Осмысление», конечно. Последний роман я на той неделе дописал. Комитет по печати мне уже и твердое обещательство дал – аккурат к Годовщине трилогию издать. Если не опоздают, конечно.

– Я думаю, мы вполне успеем, – тотчас же вставил слово, приподнимаясь, председатель комитета Щукс. – Единственное, что меня волнует, Аркадий Филиппович, это то, что с деньгами у нас в издательстве негусто. Им ведь не только художественные произведения надо к Годовщине издавать, но и плакаты, буклеты… Путеводитель по Городу, наконец. А у них, извините, даже обычной газетной бумаги не хватает.

Турин снова посмотрел на Бибермана:

– Как думаешь, Леонид Иванович, средства на художественную литературу в бюджете найдутся?

На этот раз финансист даже брыкаться не стал, просто кивнул в ответ.

– Ну, запиши там тысяч семьсот… Или, лучше, девятьсот. Выпустим книгу подарочным изданием, большим тиражом. Будет что гостям Города в качестве презента поднести!.. Так, кто у нас дальше? Слушаем…

Понятно, что Биберман снова кивнул, когда встал чиновник Колобанов, курирующий вопросы ЖКХ, и стал громко жаловаться на городское хозяйство.

– У нас полгорода ремонтом перекопано, черт ногу сломит, – чуть не рыдал Колобанов. – А мусора сколько вывозить! Перед гостями стыдно будет…

На ремонт с мусором дали сорок миллионов и пообещали еще столько же, но попозже. Чиновник сел, недовольный.

А потом Биберман кивал уже всем подряд: начальнику милиции Скарабееву, руководителю ГорОНО Ерофееву, главврачу «скорой помощи» Агееву.

– У нас половина машин не на ходу и бензина ни капли. А вдруг кому-нибудь из гостей плохо станет? Прикажете на носилках его с Холма нести?..

И так далее, в том же роде.

(На следующий день, прикидывая предстоящие расходы на подготовку к Годовщине, финансовый маэстро Биберман подсчитал, что накивал почти на сто миллионов рублей. «Эк тебя разнесло!» – в сердцах подумал маэстро о Турине. Однако указание выполнил: отдал распоряжение, чтобы деньги перечислили всем, пусть и не в полном объеме).

– Пожалуй, у меня все, – заметно осевшим голосом возвестил мэр, завершая совещание. И здесь, что-то вспомнив, взглянул на сидевшего в первом ряду Рябцева. – Кстати, для вас, профессор, тоже найдется работа. Я бы сказал, весьма ответственная! Вы ведь в университете отечественной историей занимаетесь. Есть предложение включить вас в комиссию по подготовке к празднованию Годовщины – в качестве консультанта при городском департаменте культуры, – веско сказал мэр. – Как вы на это смотрите?

Рябцев смутился – не часто от мэров поступают такие предложения – однако взял себя в руки и кивнул:

– В принципе, можно.

– Вот и отлично. Фуфлачев!

Тотчас же в задних рядах произошло легкое движение, сидевшие рядом слегка раздвинулись, и встал руководитель департамента культуры городской администрации.

– Ну вот, Игорь Георгиевич, и консультант у тебя появился. А то все «как» да «откуда»… Вы не переживайте, дело несложное, – мэр ободряюще посмотрел на Рябцева. – Просто у нашего департамента культуры появилась замечательная идея: организовать на Холме что-то вроде театрализованного представления по мотивам героических событий, связанных с обороной Города. Так, Фуфлачев?

– Именно так, Аркадий Филиппович, – отозвались из задних рядов.

– Средства мы выделим, людей и костюмы дадим, – продолжал мэр. – Это все мелочи. Главное, чтобы в представление не вкралась какая-нибудь досадная историческая ошибка. Значит, согласны городской культуре помочь?

– Да, конечно, – отвечал Рябцев твердо.

– Вот и отлично! – Турин просиял лицом. Улыбка зайчиком поскакала по рядам и отразилась от лица Фуфлачева. – Все свободны.

Совещание закончилось, члены комиссии облегченно высыпали в коридор, где к Рябцеву тотчас же подкатил главный специалист по городской культуре.

– Я думаю, с поездкой на Холм надо поспешить, – сказал Фуфлачев, бережно попридержав Рябцева за локоть. – Одно дело – сценарий, и совсем другое – натура. Здесь важно все на местности посмотреть.

– Посмотреть, конечно, надо. Вот только где время взять? Может, на той неделе созвонимся?

– А зачем откладывать? Мы на машине, туда и обратно… Часа за полтора управимся. Может быть, прямо завтра на Холм и поедем? С утра, часиков в десять?

И так это просительно прозвучало, что Рябцев не выдержал и сдался. На утро и уговорились.

Счастливый Фуфлачев покатился по коридору, а к Рябцеву тут же пристал озабоченный Гулькин.

– Что на совещание-то опоздал? – спросил он, торопливо здороваясь. – Я уж думал: не придешь.

– Да наша машина сломалась, пришлось на троллейбус пересаживаться.

– Жаль, что сломалась. Мне как раз к Дому творчества надо, на юбилей опаздываю. На тебя, Миша, рассчитывал. Ладно, как-нибудь сам доберусь. Вот, держи, только не потеряй, – сказал Гулькин, вручая Рябцеву папку с «Осмыслением». – Думаю, странички три на предисловие хватит…

Члены комиссии разошлись и разъехались по своим делам, у мэра же рабочий день продолжался.

– Что там у нас на сегодня? – спросил Турин, вернувшись в кабинет.

– В пять часов прием граждан по личным вопросам, Аркадий Филиппович, – живо отвечал помощник, заглянув в рабочий блокнот.

– А без приема сегодня никак нельзя? Скажем, на следующий месяц перенести?

– Можно. Но нежелательно, Аркадий Филиппович, – осторожно отвечал помощник. – Мы ведь прием уже два раза отменяли. Один раз в связи с приездом делегации из дружественного нам Казахстана, а другой…

Здесь мэр нечаянно зевнул, помощник тактично умолк и к начатой теме уже не возвращался.

– Хорошо. В пять так в пять, – проворчал мэр, подумав. – Скажи там, в приемной, пусть кофе мне, что ли, принесут…

Ворчал Турин скорее для острастки, чем из-за плохого настроения: только что закончившимся совещанием он остался доволен. Чувствовалось, что комиссия знает поставленные задачи и с ними справляется. Особенно Семин, директор гостиницы. Да и этот, из ЖКХ Колобанов… И с представлением на Холме хорошо придумано. Если с размахом это дело организовать, от гостей в Годовщину отбоя не будет. А там, глядишь, и столица на мэра внимание обратит.

Впрочем, настроение у Аркадия Филипповича начало портиться с первым же посетителем. Пришел старик предельного возраста, назвался Евсеевым и принялся просить за своего внука.

– Вот я профессору и говорю: Колька не виноват, что так в экзамене написал, это я его с толку сбил, – сердился старик. – А профессор мне: мол, ничего, он потом к нам придет…

– А я-то чем могу помочь? – удивлялся Турин. – Разве имею я право вмешиваться в учебный процесс?

– Вы на все имеете право, вы – власть! – упирался старик. – Вон, у нас во дворе для ветеранов мавзолей строят, и тоже не сами по себе. Говорят, мэр приказал.

– Какой еще мавзолей? Вы о чем это?

Евсеев смущенно кашлянул.

– Да не мавзолей. Это мы его так называем. Кирпичную стенку решили построить, а на ней фотографии ветеранов развесить. Я там тоже буду висеть! – добавил он с гордостью.

– Ах, вот в чем дело! Да-да, конечно, это моя идея, – не стал скромничать Турин. – К Годовщине готовимся. Народ должен знать, с какими героическими личностями он рядом живет, – голос у Турина заметно потеплел. – Так вы, дедушка, воевали, стало быть, фронтовик?

– Было дело. А толку? – усмехнулся Евсеев. – Я ведь прямо с войны в Воркуту загремел. После плена нас всех похватали. На лесоповале силы и потерял.

– Что ж вы раньше-то молчали? С этого и надо было начинать! – мэр повернулся к помощнику, сидевшему поодаль: – Запиши там… насчет материальной помощи, – глянул в лежавший перед ним листок. – Евсееву Валентину Федосеевичу. Двести рублей. Знаю, что денег в бюджете нет, но – надо… Надо! Люди кровь за нас проливали, а мы – что же, двести рублей не можем найти?