В логове льва - Гарри Гаррисон

— Об ином я и не помышлял — тем более что это ваши игры, а не мои.

— Я приду в семь, так что остались считанные часы. Пойдите пока поспите.

— Да и вы тоже. А когда придете, заодно уж прихватите кофейник побольше. День нынче выдался долгий, а завтрашний, сдается мне, будет и того длинней.

Разбудил Шермана стук в дверь. Проснулся он тотчас же; долгие годы боевых действий научили его готовности бодрствовать в любое время дня и ночи. Натянув брюки, он открыл дверь. Отступив в сторону, Гус дал знак коридорному пройти первым — и тот вкатил в комнату сервировочный столик, нагруженный кофе, горячими рогаликами, маслом и вазочками с вареньем.

— Будем ждать с удобствами, — прокомментировал это Гус.

— Вот уж действительно, — с улыбкой кивнул Шерман, и только тогда заметил, что на столике три чашки. Когда коридорный с поклоном удалился, постояльцы отеля первым делом убедились, что дверь не заперта, после чего уселись у окна, прихлебывая кофе и наблюдая за неспешным пробуждением Брюсселя.

В пару минут девятого дверь в коридор открылась и тут же захлопнулась. Вошедший — высокий мужчина в черном костюме — прежде всего запер за собой дверь и лишь потом огляделся.

Кивнул генералу Шерману, после чего обернулся к Гусу.

— Я граф Александр Игоревич Корженевский. А вы кем будете?..

— Густав Фокс, заместитель министра военно-морского флота.

— Замечательно! Вы тот самый человека, с кем мне хотелось связаться, — заметив, что Гус вдруг нахмурился, граф со взмахом руки поспешил развеять его опасения. — Уверяю вас, о вашем существовании ведомо лишь мне одному, а уж я не выдам эти сведения ни одной живой душе. Я сотрудничаю с русской флотской разведкой уже не первый год, и у нас есть один общий друг — капитан Шульц.

Тут Гус с улыбкой подал графу руку.

— И в самом деле друг, — и обернулся к озадаченному Шерману. — Как раз капитан Шульц доставил нам чертежи британского орудия, заряжавшегося с казенной части, о котором я вам говорил. — Тут ему в голову пришла какая-то мысль, и он снова поглядел на Корженевского. — Кстати, а вы сам не имеете ли к этому событию какого-либо касательства?

— Касательства? Мой дорогой мистер Фокс, рискуя показаться нескромным, должен признаться, что как раз я-то в первую голову и ухитрился организовать похищение чертежей. Следует вам знать, в юности я посещал Королевский военно-морской колледж в Гринвиче. Окончив сие заслуживающее всяческих похвал заведение, за годы учебы в нем я завел множество друзей. Вынужден признаться, я весьма широко известен в британских флотских кругах. Настолько, что старые однокашники по-прежнему кличут меня граф Игги. Меня считают недалеким, но очень богатым, этаким неиссякаемым источником шампанского.

— Что ж, граф Игги, — встрял Шерман. — Сейчас могу угостить вас только кофе. Пожалуйста, присаживайтесь и отведайте. После чего, наверное, просветите нас по поводу причины сей встречи sub rosa[7].

— Буду просто в восторге, генерал, просто в восторге!

Выбрав стул, стоявший дальше всех от окна, граф с благодарностью кивнул, когда Фокс передал ему чашку кофе. Отхлебнул пару глотков и только тогда заговорил:

— Моя величайшая прихоть в последнее время — мое суденышко «Аврора». Полагаю, уместнее назвать его яхтой, нежели кораблем. На паровом ходу, поскольку я всегда был слабоват по части всяческих шкотов, гротов, стакселей и прочих премудростей, которыми столь кичится большинство моряков. Суденышко — просто прелесть, как раз то, что нужно для повесы. Да и странствовать на нем туда-сюда и обратно очень удобно. Люди восторгаются его обводами, но редко интересуются, с какой это стати оно здесь стоит.

— Все это весьма занимательно, граф, — кивнул Шерман, — но…

— Но с какой стати я вам это излагаю, недоумеваете вы? У меня есть на то причины, но сперва я прожужжу вам уши кое-какими сведениями из фамильной истории. А история сия гласит, что Корженевские были славным, но обнищавшим польским шляхетским родом, пока мой дедушка не надумал поступить на службу во флот Петра Великого в 1709 году. Он весьма доблестно служил в шведском флоте, но с огромной радостью перешел на сторону противника, когда русские побили шведов. Он все еще служил, когда Петр принялся наращивать русский флот, и, как я вычитал в нашей фамильной истории, мой предок сделал весьма выдающуюся карьеру. Мой прадед, будучи весьма недурным языкознатцем, выучил английский и даже окончил британский Королевский военно-морской колледж в Гринвиче.

Будучи вдобавок ярым англофилом, он женился на представительнице английского аристократического рода невысокого пошиба, каковой, по причине своей бедности, счел его предостойнейшим женихом. С тех самых пор наш род в Санкт-Петербурге всегда отличался склонностью ко всему английскому. С младых ногтей я равно говорил на обоих языках и, как надлежит первенцу каждого поколения, посещал Гринвичский военно-морской колледж. Вот так и получилось, что вы видите перед собой англичанина во всем, кроме имени. — Тут улыбка его угасла, лицо омрачилось, и, подавшись вперед, он едва слышно продолжал:

— Но теперь я уж не тот. Когда Британия напала на мою страну, мне показалось, что меня предали, причинили непоправимое зло. С виду я все так же забавляю и развлекаю своих английских друзей, потому что роль повесы отвечает моим интересам как нельзя лучше. Но в глубине души, понимаете, я их ненавижу лютой ненавистью — и пойду на все, чтобы их уничтожить. Когда они напали на вашу страну, а вы их разгромили, мое сердце пело от счастья. Позвольте же мне теперь называть вас своими друзьями, ибо нас связывает общее дело. И, пожалуйста, верьте мне, когда я говорю, что пойду буквально на все, чтобы дело это увенчалось успехом.

Гус в глубокой задумчивости поднялся, отставив пустую чашку на стол, и наконец обернулся с теплой улыбкой.

— Весьма щедрое предложение, сэр. Как бы вы отнеслись к небольшому морскому круизу?

— А что, я не против, — улыбка Гуса в точности отразилась на лице графа. — Я подумывал прогуляться вверх по Темзе до Гринвича; кое-кто из моих однокашников по-прежнему там квартирует. Позвольте пригласить вас составить мне компанию. Сейчас «Аврора» остановилась для заправки и ремонта в Гамбурге, и я намерен подняться на борт через неделю. Оттуда я пойду на ней в Остенде. Пожалуйста, поразмыслите об этом и, если надумаете, оставьте мне письмо у портье сегодня же, поскольку я отбываю завтра на рассвете. Довольно будет простого «да» или «нет». Надеюсь, вы скажете «да». Напоследок, простите, терпеть не могу фамильярности, но должен вам сказать, что в России почти нет рыжих. — Он встал, поставил чашку и снова повернулся к Гусу. — Простите за беспокойство, но не будете ли вы любезны выглянуть в коридор? Нельзя, чтобы нас видели вместе.

В коридоре не было ни души, и, весело помахав, граф удалился, а Гус запер за ним. Налив себе еще кофе, Шерман тряхнул головой.

— Я простой рубака, Гус, и подобные экивоки выше моего понимания. Не будете ли вы добры растолковать мне, о чем шла речь?

— О военной разведке! — от волнения Гус не мог усидеть на месте и выхаживал из угла в угол. — Открыв, что он близок с Шульцем, он дал нам понять, что обладает познаниями и опытом — не будем миндальничать с выбором выражений — шпиона. Вдобавок он полагает, что Британия и Америка могут снова вступить в войну, и предложил нам помощь в подготовке к такой возможности.

— Так вот к чему все эти странные разговоры! Он хочет, чтобы вы отправились с ним что-то разнюхивать на Британские острова?

— И не я один. Не забывайте, обратился он именно к вам. Он хочет дать вам возможность самолично осмотреть британские оборонительные сооружения. Если нам снова навяжут войну, мы должны быть готовы ко всему. Близкое знакомство с береговыми сооружениями и главными водными маршрутами этой страны окажет неоценимую помощь в разработке планов военной кампании.

— Начинаю улавливать, куда вы клоните. Но выглядит это предприятие довольно безрассудным. Сомневаюсь, что мне придется по душе выход в море на корабле графа. В дневное время нам придется отсиживаться в трюме, показываясь оттуда лишь с приходом тьмы, будто совам.

— Отнюдь! Если мы отправимся, почему бы нам не стать русскими офицерами, которые хлещут шампанское на верхней палубе, говоря «Da! Da!» Конечно, вам придется перекрасить бороду в черный цвет, на сей счет граф высказался крайне однозначно. Вы сможете пойти на такое… gospodin?

Шерман в задумчивости поскреб подбородок.

— Так вот к чему он прошелся насчет рыжих! — И улыбнулся. — Da, думаю, я смогу пойти чуть ли не на что угодно, если это позволит мне бросить взгляд на британскую оборону и военные приготовления. — В порыве энтузиазма Шерман подскочил на ноги и так ахнул кулаком по столику, что тарелки и блюдца подскочили. — На том и порешим!