В логове льва - Гарри Гаррисон

Окинув взором свой незатейливый синий пехотный мундир, Грант улыбнулся.

— Пожалуй, немного украшений ему явно не повредит.

Тут все поглядели на Густава Фокса, заместителя министра военного флота, вошедшего из смежной комнаты. Только на высшем правительственном уровне знали, что этот человек, избегающий показываться на людях, возглавляет американскую разведку. Кивнув присутствующим, он помахал в воздухе стопкой бумаг.

— Надеюсь, не помешал. Найдется ли у вас время для совещания, господин президент? Мне только что стали известны новые факты, требующие безотлагательного отклика.

Посол Пирс с негромким ворчанием извлек часы из кармашка жилета, плотно облегающего его круглый животик.

— Полагаю, времени более чем достаточно. Ранее полудня кареты не подадут.

— Уповаю, что нам чуточку повезло и вы принесли мне и добрые вести тоже, Гус, — с надеждой произнес президент. — Такие никогда лишними не бывают.

— Что ж, вынужден признать, что новости подобрались разные, сэр. Во-первых, всего две ночи назад британцы совершили набег на гавань порта Кингстаун в Ирландии. Это паромная переправа совсем рядом с Дублином. Высадив войска, нападавшие сожгли ратушу заодно с кое-какими портовыми строениями, а в довершение погрома захватили и подожгли ряд судов, стоявших в гавани. Ирландцы считают, что рейд провели ради устрашения без всяких прикрас, поскольку он не дал ничего, кроме бессмысленных разрушений.

Он явно призван напомнить ирландцам, что британцы никуда не денутся. При отходе они ввязались в перестрелку с ирландским таможенным судном, но отступили в открытое море до подхода войск из Дублина.

— По-моему, момент для проведения акции подгадали намеренно, — горестно покачал головой Линкольн, — и отнюдь не по случайному совпадению вылазку устроили как раз тогда, когда наша делегация прибыла в Бельгию.

— Разделяю ваше мнение, господин президент. Это немудреное послание явно адресовано нам, — подхватил Шерман, и в его ледяном взоре блеснула угроза. — Они заявляют нам, что могут нанести удар по Ирландии, когда и где им заблагорассудится, и не позволят, чтобы какая-то там международная конференция заступила им дорогу. Похоже, их потери и поражения в Америке и Ирландии не научили их ровным счетом ничему.

— Боюсь, ваше толкование верно, — задумчиво проронил Линкольн. — Однако вы сказали, что новости разные, Гус. Неужели среди них нет хороших? Неужели вы не можете извлечь из своей груды ничего такого, что возвеселило бы душу старика?

Гус с улыбкой зашелестел бумагами и, выудив пару листов, передал их президенту.

— Это доставлено на пакетботе ВМФ, пришвартовавшемся в Остенде нынче утром. Это персональный доклад мистера Джона Стюарта Милла вашему кабинету министров. Кабинет переправил этот экземпляр вам. Вот поглядите, видите, министр финансов сделал личную приписку для вас на первой странице.

— Да, действительно, это наверняка будет небезынтересно для всех присутствующих, — кивнул Линкольн и зачитал вступление вслух:

— «Господин президент! Конечно, вы пожелаете лично ознакомиться с содержанием сего крайне ценного экономического отчета. Но позвольте мне вкратце подвести общий итог. Полагаю, умозаключения мистера Милла не только весьма правильны, но и предельно однозначны. Американская экономика расцветает как никогда. Наши заводы работают что есть сил — и индустриализованный Север, и новые предприятия, возведенные на Юге. Совершенно очевидно, что без работы не остался ни один желающий работать. Реконструкция и модернизация железных дорог почти завершена. Причины и следствия вполне ясны: благодаря военным нуждам сия страна волей-неволей от сельскохозяйственной по сути экономики перешла на индустриальные рельсы. Экспорт растет, железные дороги модернизируются и расширяют свою сеть, а кораблестроение взмыло до рекордных высот. В общем и целом, мистер Милл взирает на экономическое будущее нашей страны с грандиозным энтузиазмом. Как и я. Искренне ваш, Сэмон П. Чейз». — Мельком проглядев остаток документа, Линкольн резюмировал:

— Весьма любопытно, джентльмены. Похоже, мистер Милл сравнил производственные показатели по всему миру. Великобритания, движущая сила промышленности со времени индустриальной революции, всегда опережала прочие страны по силе и производительности. Но больше это не так! Он считает, что при подведении итогов года Америка обгонит Британию по всем позициям!

Когда одобрительный ропот утих, Фокс снова взял слово:

— Господин президент, не сможете ли вы в свете этих вдохновляющих новостей уделить пару минут для встречи с делегацией?

— Какой делегацией? Мы ни с кем не уговаривались о встрече…

— Они прибыли нынче утром на рассвете. Мне выпала честь разделить с ними завтрак. Это президент Ирландии Джеремия О'Донован Росса. С ним вице-президент Айзек Батт, а сопровождает их генерал Томас Мигер. Говорят, дело довольно спешное, и выражают надежду, что вы найдете для них несколько минут. Они — как бы это выразиться? — чрезвычайно расстроены. Думаю, было бы благоразумнее, если бы вы смогли выкроить время для встречи с ними сейчас же.

— Как, вы говорите, что Том Мигер находится здесь?! В последний раз, когда я о нем слыхал, он нес службу в Форт-Брэгге.

— Уже нет. Несколько месяцев назад ему предоставили отпуск в Ирландию на неопределенный срок, где он стал советником в ирландской армии.

— Время поджимает, господин президент… — подал голос Пирс, снова поглядев на часы.

— Искренне надеюсь, не настолько поджимает, — ледяным тоном отрубил Шерман, — чтобы мы не смогли увидеться с всенародно избранным президентом Ирландии, а заодно и со старым товарищем, не только одерживавшим победы в Ирландии, но и долго сражавшимся за нашу страну, не жалея собственной жизни.

— Да, конечно, мы должны их повидать, — решил Линкольн. — Пожалуйста, пригласите их.

— Нам выйти? — осведомился Грант.

— Нет, раз Мигер здесь, дело наверняка связано с военными материями.

Когда трое гостей вошли, Линкольн, шагнув им навстречу, пожал руку Россе и с теплотой в голосе произнес:

— Мы не виделись с момента вашего официального вступления на пост в Дублине. Надо сказать, редкостное и достопамятное событие.

— Мне его тоже не забыть, господин президент, ибо вы говорите сущую правду — до самого смертного часа я буду вспоминать события того восхитительного дня. То был первый день весны, если припоминаете, суливший нам замечательное будущее. И эти посулы и впрямь осуществились. Но, как вам ведомо, возникло и множество проблем. Немало воды утекло со дня того благословенного события. Впрочем, приношу извинения, сэр, я несколько увлекся. Вы помните вице-президента Батта?

— Конечно. Я ни капельки не покривлю душой, мистер Батт, сказав, что на вашу долю — и на долю президента — выпал самый тяжкий и ответственный труд, — промолвил Линкольн, пожимая руку вице-президенту. — Я что ни день дивлюсь, читая блистательные отчеты о том, как вы объединяете и обновляете Ирландию.

— Задача и впрямь немалая, но она оправдывает все затраченные на нее силы без остатка, — откликнулся Росса. Но тут же лицо его омрачилось. — Задачу сию чрезвычайно осложняют непрестанные покушения врага извне. Видит Господь, и у меня, и у народа Ирландии довольно черных воспоминаний. Наша история и впрямь была нескончаемой и мрачной с того самого дня, когда английские войска ступили на нашу бедную землю. Ныне же я совершенно уверен, что высказываюсь от имени всех и каждого жителя нашей страны, когда возглашаю: кто старое помянет — тому глаз вон! Довольно горьких воспоминаний и замшелых преступлений. Мы, ирландцы, чересчур склонны жить прошлым, и ныне самое время покончить с подобным обычаем. Прошлое ушло и не воротится. Надлежит повернуться к нему спиной, вместо того обратив лица к сияющему солнцу грядущего…

— Но они нам не дают! — перебил Айзек Батт. Эмоции переполняли его. — Недавний налет на Кингстаун — сущий булавочный укол в череде горших бед. Что ни день, что ни час — творится подобное. То и дело войска высаживаются в отдаленных ирландских портах, где невинных ирландцев убивают, а их крохотные суденышки — единственное их достояние — предают огню. Да и корабли останавливают в открытом море, останавливают и обыскивают, а то и конфискуют грузы. Как будто нам в спину вцепился демон, сбросить которого невозможно, будто на нас пало адское проклятие, избавиться от которого нельзя. Война окончательно выиграна — и все же не кончается. Мы и вправду одержимы демоном — британцами!

Невозмутимые интонации генерала Мигера разительно контрастировали с пылким воззванием Батта — и тем убийственней звучали его слова.

— Это еще не самое худшее. Нам доносят насчет того, что в Ливерпуле похищают людей и бросают их за решетку. Подробности нам неведомы, знаем только, что там затевается нечто ужасное. Как вам должно быть известно, в центральных графствах множество ирландских жителей — прилежных тружеников, поселившихся там много лет назад. Но теперь, похоже, британцы усомнились в их верности. Во имя безопасности забирают целые семьи и уводят под вооруженным конвоем. А хуже всего то, что мы не можем ничего узнать об их дальнейшей судьбе. Они будто растворяются в ночи. До нас доходили слухи о каких-то лагерях, но никаких фактов раскопать не удалось. Не отрицаю, среди ливерпульских ирландцев есть наши агенты, но это никоим образом не оправдывает арест и содержание под стражей невинных граждан. Людей признают виновными только лишь за родственные связи. И что же, женщины и дети тоже виноваты? А ведь с ними обращаются точно так же. А еще к нам поступают неподтвержденные донесения, что подобные лагеря строят по всей Англии. Что, и эти тоже для ирландцев? Могу лишь сказать, господин президент, что это чудовищное преступление против гуманизма.