Соло на троих - Ника Сафронова

Должно быть, мы смотрели друг на друга достаточно долго. Потому что Ирка неожиданно сказала:

– Свидание Штирлица с женой.

Лихоборский тряхнул головой и как ни в чем не бывало взялся за следующий листок.

– Ирина! Рассказываю о вас! Вы любите рисоваться. Производить эффект разорвавшейся бомбы. Об этом можно судить по выбранной вами фразе: «Когда я не умираю от любви, когда мне не от чего умирать – вот тогда я готова издохнуть!» Кроме того, умирать от любви вы готовы только теоретически. Ваш практичный ум никогда не даст вам потерять голову. Почерк не по-женски размашистый и твердый. Это значит, что вы тщеславны и самоуверенны. Изо всех сил стремитесь к обогащению. У вас что-то вроде внутренней мании величия. Из-за этого вы частенько пренебрегаете мнением окружающих. Думаю, ваша стихия – вода.

Мы пооткрывали рты. Это было настолько похоже на Ирку, что вряд ли кто-нибудь дал бы ей более точную характеристику.

А Лихоборский тем временем шпарил без остановки.

– Полина! Чудесная Поленька, – он разулыбался с видом отца, который только что узнал, что его отпрыск научился плавать. – Вы совсем не умеете скрывать свои чувства. Фраза «О, сколько нам открытий чудных дарует просвещенья дух» настолько общедоступна, что от нее не спрятаться. Так же, как и от вашей прямоты. Вы застенчивы и только поэтому не говорите многих вещей. Однако при этом все написано у вас на лице. Большое количество завитушек говорит о том, что вы живете в придуманном мире. Часто мечтаете и не хотите смириться с действительностью. Это влияет на постоянную перемену вашего настроения. Вы добры, возвышенны. И очень болезненно воспринимаете мнение окружающих. Уверен, что вам покровительствует земная стихия.

Когда он умолк, я разразилась бурными аплодисментами.

– Браво, Всеволод! Браво! – воскликнула я. – Не зарядите мне минуту молчания?

– Не понял, – Лихоборский, потянувшийся было за очередной сигаретой, застыл на месте.

– Ну, помните, минута молчания, заряженная Чумаком?

– Ах, вы об этом! Нет, я не экстрасенс. Все гораздо проще…

– Погодите! – опомнилась Ирка. – Ну, предположим, графология позволяет определить характер человека. Но откуда вы про знаки Зодиака-то знаете?

– А вы действительно – водный знак?

– Да. Рыбы.

– А вы, Полина?

– А я – Козерог.

– Ну вот видите, мой интерес к астрологии тоже не прошел даром.

– А! – обрадованно воскликнула я. – Павел Глоба! Просим, просим: автограф, пожалуйста, и гороскоп на следующий год!

– Какая вы, Оксана, корыстная. То вам минуту молчания, то гороскоп.

Он улыбался мне, и я чувствовала, что вот-вот воспарю над нашим столом. Над этим прокуренным залом. Над потонувшим в метели городом…

– Всеволод! – я с размаху ударилась о резкий Иркин голос и грохнулась плашмя обратно на землю. – Все-таки я бы хотела поговорить о рекламной кампании.

Нет, Чижова неисправима! Решительно не понимает, когда нужно сказать себе стоп!

– Ирочка, давайте договоримся так, – Лихоборский оперся локтями о стол, и Ирка за его широкой спиной скрылась из виду. Осталась торчать только ее невинная маковка. – Вы завтра подъедете в наш рекламный отдел. Возьмете все материалы и обсудите детали с менеджером. Единственное, о чем я вас попрошу, – это, чтобы у вас был при себе какой-нибудь типовой медиаплан. Договорились?

Мы с Полиной переглянулись.

«Что типовой?» – спросили ее глаза.

«Какой план?» – ответили мои.

Одна Ирка не растерялась.

– Типового медиаплана не существует, – заявила она. – Все зависит от конкретных задач.

И снова мы с Полей обменялись бессловесными комментариями: «Молодец!» – «Эка вывернулась!»

– Серьезно? – расстроился Лихоборский. – А вы что скажете, Оксана?

Я почувствовала, как его рука накрыла мою ладонь. У меня зашумело в висках. Сейчас я могла сказать только одно: если он будет продолжать себя так вести, я ударю его по почкам.

Однако в следующую секунду я уже произносила убедительную речь:

– Видите ли, Всеволод, медиаплан – это не сборник любимых детских песен. Не тот стандартный набор из серенад Трубадура и Красной Шапочки, как многие ошибочно думают. Медиаплан… – тут я воодушевлено взмахнула руками, – это же, как симфония! Как сонет! Как рапсодия, наконец! Его не составляют. Его творят!

Лихоборский выслушал мою точку зрения с очень внимательным видом. Потом нахмурился и стал озираться по сторонам.

– Где же, черт побери, наше шампанское?

Словно услышав его, на другом конце зала появилась официантка с подносом. Она направилась к нашему столику, игриво виляя бедрами.

Улучив момент, пока Лихоборский глазеет на это полное эротики шествие, Ирка сделала мне страшные глаза. А для убедительности чиркнула себя ребром ладони по горлу, намекая, что дни мои сочтены.

Я сконфузилась. Ну что я опять сказала не так? Он ведь хотел разговоров о музыке? Получите и распишитесь! Для нас желание клиента – закон!

Через секунду перед нами нарисовалось все, что мы заказали. Не было только Иркиного коктейля. Официантка объяснила, что подаст его позже. Видимо, за недостающими ингредиентами срочно снарядили экспедицию до ближайшего оптового склада.

Лихоборский и здесь взял инициативу в свои руки. Он аккуратно вынул из ведерка со льдом запотевшую бутылку. Ловко откупорил ее и наполнил четыре фужера.

– Что ж, – сказал он, – я очень рад знакомству с такими очаровательными девушками-профессионалами своего дела. Которые не составляют, а творят!

Мы чокнулись. Я сделала неуверенный глоток.

Никогда еще шампанское не казалось мне таким вкусным! Таким пьянящим!..

Через двадцать минут мы уже по очереди пили с Лихоборским на брудершафт. Смеялись. Вели совершенно неподобающие для деловых партнеров беседы. Я периодически ловила себя на мысли об «Иствикских ведьмах». Ситуация сложилась до омерзения схожая: один мужик – и три влюбленные в него дуры.

Впрочем, по Иркиному лицу было не определить, что творится в ее душе. Однако она пускала в ход все свои чары. И блеск в глазах. И голос с хрипотцой истомившейся женщины. С губ ее не сходила такая многообещающая улыбка, что даже меня бросало в жар. Я только сидела и восхищалась.

Вот как надо их, голубчиков! Немудрено, что чижовские романы растут как грибы после дождя. Меньше, чем за три месяца, она сменила стольких любовников, что мне даже в самом смелом сне не приснится!

Мало-помалу перевес оказался на Иркиной стороне. Лихоборский больше не смотрел в мою сторону. Клюнул, дурак! Полностью сосредоточился на Иркином многообещании. Выносить это становилось все труднее. Я придумала себе предлог – поход в дамскую комнату. Там заодно и приведу свои мысли в порядок.

Я уже поднялась было со своего места, когда в мобильнике Лихоборского грянул «Владимирский централ»…

В туалете я первым делом бросилась к зеркалу.

Может, тушь немного размазалась? Может, тени исчезли в полдень? Нет! Все было в полном порядке. На меня смотрел знакомый диетический фарш в утреннем макияже.

Тьфу! Какая же я все-таки криворукая! Даже накраситься толком не умею!

С расстройства я закрылась в кабинке. Там мои страдания несколько поубавились.

Выйдя в холл, я увидела топчущегося на выходе Лихоборского. Он был уже в пальто.

– Жду вас, Оксана. Хотел попрощаться, – подтвердил он мои самые страшные предположения.

– Уже покидаете нас?

– Да. Звонили из офисной охраны. Сказали, дверь бухгалтерии вскрыта. Поеду разбираться.

– Ну что ж, будьте осторожны!

– Буду! – пообещал он, целуя мне руку.

И тут я неожиданно для самой себя ляпнула:

– И это называется попрощаться?

Лихоборский странно застыл. Выдохнул. Да как притянет меня к себе! И наотмашь – затяжным поцелуем в губы! Так мгновенно завладел ситуацией, что я даже не успела ответить. Только ощутила во рту еще сладковатый от шампанского привкус.

– Все, пошел!

Лихоборский отпустил меня. Кивнул офигевшей владелице «Погребка». И был таков. Я еще постояла, справляясь с обрушившимся на мою голову ливнем эмоций. И стала спускаться вниз, к девчонкам.

Завидев меня, Ирка энергично-призывно замахала руками.

– Ну, как тебе Лихоборский? – вытаращившись, заголосила она, едва я приблизилась.

– Нормально.

– Нормально?! Да он просто дазиш фантастиш!

– Сейчас немцы на мотоциклетках подъедут, – буркнула я.

Я все пыталась понять, достаточно ли равнодушной кажусь. Или каждым своим движением выдаю себя с головой?

– Нет, он, правда, очень милый, – пролепетала Полина.

Ути-пути! Милый! Втрескалась по уши – так уж сиди не вякай!

– Ты, Дорохова, как знаешь, а мы с Полиной решили, что стоит попробовать.

Мне и самой было понятно: ради того, чтобы видеть Лихоборского, я сделаю все. Даже, если потребуется, повторно вскрою дверь бухгалтерии. Но я все-таки возразила.

– Что значит попробовать? Если мы возьмемся, нужно будет не пробовать, а делать! Мы как ему выставки и промоакции устраивать будем?