Соло на троих - Ника Сафронова

И вот, когда тихая тоска Полины схлестнулась с вулканическими страстями Ирки, произошло неизбежное. Они возненавидели друг друга с первого взгляда.

Поэтому этап становления проходил для меня в жестких климатических условиях. Меня аккуратно подпиливали с двух сторон.

Стоило нам с Иркой остаться наедине, она начинала жарко шептать мне в лицо:

– Слушай! А зачем нам третий? Мы и вдвоем прекрасно справимся. Я буду находить заказы. Ты будешь их прорабатывать. А денежку пополам!

Когда же Ирка выходила за дверь, Поля, закатив глаза, восклицала:

– Эта Ира – просто тихий ужас! Интересно, у них в Тюмени все такие?

В общем, весь первый месяц мне приходилось рваться на части, чтобы не допустить мордобоя. Благо в этот период мы по-настоящему не работали. Усовершенствовали, так сказать, основной показатель стабильности. Ирка с этим никак не могла смириться.

– Вы посмотрите на эти за стены! Это же уродство какое-то! Давайте я позвоню знакомым ребятам – они торгуют жидкими обоями. Мы им придумаем слоган, а они заплатят обоями. Между прочим, уговорить работать по бартеру проще. Денег жалко, а товара со склада – не жалко. Потом, глядишь, сами начнут обращаться. Классно я придумала?

– Спроси у нее: что такое слоган? – обратилась ко мне Полина.

Я по привычке перевела:

– Что такое слоган?

– Ну, девки, ну вы чего? Это такой фирменный девиз. Например, «БиЛайн» – «Живи на яркой стороне!». Не знаете, что ли?

– Хм, тюменские штучки! – презрительно фыркнула Поля.

И тут, что называется, Остапа понесло. Ирка покрылась пунцовыми пятнами. Ее вопли едва ли не докатились до дальневосточных границ.

– Сама ты – «тюменская штучка»! Я, между прочим, твой хлеб не ем! Ты поработай с мое! Поспи по два часа в сутки! Поживи на десять баксов в месяц… потому что все остальное расходится на зарплату сотрудникам и на содержание офиса! Давай, попробуй! А я на тебя посмотрю! Между прочим, все, что мы сейчас имеем в портфолио, – это мои наработки из Тюмени!

– Все, все! Брек! – я примирительно замахала руками. – Дамы, остановитесь!.. Поль, Ирина права. Если бы не она, мы бы сейчас здесь не сидели. Ты висела бы на родительской шее, а я работала бы в похоронном бюро. Так что не придирайся! – я перевела взгляд на Ирку. – Поверь мне на слово, без Полины нам придется несладко. Она – прекрасный организатор. Ответственная и собранная. Чего не скажешь о нас с тобой. Хватит ругаться! Как говорит один нудный котишко: «Ребята, давайте жить дружно!»

Высказавшись, я схватила журнал «Катера и яхты» (любимое чтиво Валька), из каких-то соображений не выброшенное Иркой. И стала демонстративно обмахиваться, давая понять, каких усилий мне стоила роль миротворца.

Воцарилось молчание. Ирка сидела с независимым видом, разрисовывая свой ежедневник. Поля пристыженно всплакнула. Не вслух, конечно, про себя. Однако обстановка требовала срочной разрядки.

– Ну что! – сказала я нарочито бодрым голосом и даже игриво отшвырнула журнал. – По-моему, бартер – прекрасная идея! Валяй, Чижик, – в минуты особого расположения, я всячески уменьшительно ласкала Иркину фамилию Чижова. – Звони своим лоботрясам!..

Как ни странно, Жидкие обои согласились.

Это был наш первый заказ. Я бы даже сказала – первый блин. Мы долго ломали над слоганом головы и в результате выдали следующее: «Обои жидкие на диво прыткие». По моему мнению, красивое слово «диво» должно было оказать что-то вроде гипнотического действия. Но Жидкие наш слоган безжалостно забраковали. Тем не менее обоев – в действительности оказавшихся сухими – в кулек отсыпали. Век не забуду эту стального цвета картонную стружку, которую мы с водой месили в ведре. А потом шлепками накидывали на стены.

Вслед за тем слогана удостоились продавцы жалюзи, света, а также производители офисной мебели. Последним, правда, пришлось наклепать еще пару буклетов. За фирменную речевку они категорически отказывались платить стульями. Предлагали бумагодержатель…

Так проходили дни. Ирка с утра до ночи висела на телефоне – искала заказы. К вечеру язык ее распухал. Губы тряслись. И без того бледное лицо делалось бело-зеленым.

Нам с Полиной доставалось не меньше. Ведь, прежде чем клиент попадет в наш офис, нужно было создать у него иллюзию стабильности как-то иначе. Например, заставить его думать, что у нас большой штат сотрудников и каждый на своем месте трудится в поте лица.

Итак, пока Ирка вела свои переговоры, мы с Полей обеспечивали шумовое оформление. Для этого нами задействовались все имеющиеся технические средства. Вполголоса включалось радио, настроенное специально на прозаическую волну. Голос монотонно бубнящего диктора, начитывающего «Человека Амфибию» или «Доктора Живаго», вполне мог сойти за разговор по параллельному телефону. Беспрестанно работал принтер – мы зарядили на печать целиком «Братьев Карамазовых». Причем гоняли туда-сюда в целях экономии десять, от силы пятнадцать листов писчей бумаги. Я еще подумала как-то: вот бы сохранить для истории эту компакт-версию знаменитого романа! После всего Полине оставалось только изо всех сил барабанить по компьютерным клавишам. Да время от времени шурша газетами, выкрикивать: «Ха! Вы только взгляните, как безграмотно составлено эссе! Сразу видно, что работал не профессионал!»

Я же во время начала разговора обычно стояла неподалеку от Ирки, грохоча ложкой о пустой стакан. Выждав минутку, приближала губы к самому телефону, произнося:

– Ирина Владиславовна, ваш кофе.

Потом пулей вылетала в коридор и уже оттуда орала слегка измененным голосом:

– Ира! Раскадровку роликов тебе или Зиськину?

– Прошу прощения, – мурлыкала Ирка в трубку и, прикрыв ладонью, начальственно отвечала: – Неси в креативный отдел!

Несомненно, человек на другом конце провода был уверен, что разговаривает с самой маститой рекламной конторой Москвы. Наверное, это-то всех и отпугивало. Ни для кого не секрет, какие цены ломят зажравшиеся рекламщики!

Между тем с финансами у вышеупомянутой публики становилось все хуже. Те слабенькие сделки, которые мы иногда проворачивали, кормили, скорее Карла Борисыча с его непомерно возросшей мздой за наше пребывание в центре столицы. Кроме того, существовал и ряд других издержек, без которых в нашем деле было не обойтись. Так что в конце концов для нас наступили голодные времена. Вдобавок ко всему за последний месяц мы порядком поизносились. Процесс зарождения достойной идеи требовал серьезных усилий. В думах и творческих муках мы не спали ночей. И хотя коллективная бессонница нас сплотила, но нанесла несокрушимый удар по здоровью. А главное – по девичьей красоте. Выглядеть мы стали так, как фарш для диабетиков. То есть пропущенными через мясорубку несколько раз.

И вот, когда мы уже окончательно пали духом, когда переговоры по телефону утратили былую мощь, а я лишь по инерции продолжала кричать: «Ирина Владиславовна, возьмите свой кофе в креативном отделе»… Ирка, повесив трубку, вдруг неожиданно сказала:

– Есть!

– Что есть? – не поняла я.

– Что есть, то есть, – продолжала нагнетать Ирка.

– Да что есть-то? – в азарте я даже сдвину с места стул, обычно закрывающий на подоконнике непрезентабельное пятно.

– Господину Лихоборскому нужна целая рекламная кампания! – торжественно объявила Ирка. – Причем срочно. Он готов заключить контракт с нами хоть завтра!

– Слушай, Дорохова! Ты меня еще слушаешь вообще?

Я встрепенулась.

И, как ни странно, снова оказалась в «Погребке». Ирка негодующе раздувала щеки. Очевидно, к концу сороковой минуты она усмотрела в моем остекленевшем взоре нечто противоестественное.

Я решила обидеться. Так всегда проще замять конфуз.

– Что значит «слушаешь»? А у меня есть выбор?

– Ну, и о чем я только что говорила? – сощурилась Ирка.

Я замешкалась. Откуда мне было знать?

– Ты прям, как наша географичка в школе. Она тоже, бывало, ляпнет какую-нибудь дрянь, а потом пристает полдня, чтоб хоть кто-нибудь это за ней повторил… Давайте не будем терять время! Надо что-то решать с Лихоборским.

Иркины брови удивленно полезли вверх:

– А мы разве последние полчаса не этим занимаемся?

– Нет! – отрезала я. – Последние полчаса ты говоришь о том, какая ты крутая!

– И еще предпоследние пятнадцать минут… – с нажимом произнесла Поля, – ты рассказываешь про очень интересную методу какого-то всемирно известного американского маркетолога.

Сразу видно, что Поля, в отличие от меня, при разговоре присутствовала.

– Да! – бодро подхватила я. – Про американского маркетолога! Но я надеюсь, его фамилия не Лихоборский?

– Нет, у него другая фамилия, – Ирка тяжко вздохнула. – Слушайте, девки, я устала доказывать, что нам нужен этот контракт.

– И не доказывай! Все равно не докажешь. Говорю тебе: Лихоборский – маньяк!..

Я победоносно выдохнула и уже собралась было объявить заседание закрытым, как вдруг возле нашего столика кто-то деликатно кашлянул.