Фанаты. Сберегая счастье - Юлия Александровна Волкодав

удобный туалет под боком имеет принципиальное значение, а не пить несколько часов, дабы не посещать заведение, для него смертельно опасно. Вот опять! Они ещё даже не улетели, а уже бесконечные ограничения, которых дома и не замечаешь. А сколько их будет! Нужны ему это шоу, Москва и Мосфильм! Но Сашка напоминает себе, что обещала не злиться, не портить ему и себе настроение.

— Ясно, — вздыхает она. — Значит, селимся у вас на Арбате. Только, Всеволод Алексеевич, пожалуйста, сделайте так, чтобы к нам не являлся ваш гарем.

У него изгибается бровь в немом вопросе.

— Мне кажется, Нурай, явившаяся в прошлый раз в самый интересный момент, из твоей команды, а не из моей.

— Спорное утверждение. Я просто боюсь, что за две недели мы имеем все шансы и Зарину встретить где-нибудь на кухне. У меня, конечно, крепкие нервы и богатое воображение, но всё равно я не представляю милую семейную сцену совместного приготовления для вас борща. С пампушками.

— Когда я последний раз ел пампушки, мне интересно! — возмущается он. — Всё, Сашенька, я тебя понял. Я решу вопрос.

И уходит в спальню, подбирать костюмы для поездки, ворча что-то насчёт того, как быстро даже самые милые создания превращаются в мегер. Сашка благоразумно прикидывается глухой и очень увлечённой новостями в своём телефоне.

В Москву они прилетают накануне первого съёмочного дня. Сашка предлагала приехать пораньше, чтобы день отдохнул с дороги, отлежался дома. На что получила гневную отповедь, что если артисту требуются сутки на отдых, то пора ползти на кладбище, а не по съёмкам шастать. Комментировать она, конечно, не стала. Нет так нет. Её тоже не грела идея провести лишние несколько дней в белокаменной.

В квартире на Арбате ничего не изменилось с их прошлого приезда, разве что пыли было намного больше, чем в тот раз.

— Похоже, Нюрка начала филонить, — замечает Сашка, проводя пальцем по книжной полке в гостиной.

— А она сюда больше не ездит, — спокойно сообщает Всеволод Алексеевич, усаживаясь на диван и шаря по столу в поисках пульта от телевизора. — Я вчера разговаривал с Зариной. Сказал, что собираюсь приехать, попросил не беспокоить. А она мне сообщила, что беспокоить и некому, Нурай отчалила в свою республику. Откуда она там?

— Из Азербайджана, из Баку. Насовсем?

— Я не уточнял. Моя дражайшая супруга и так была в тихом бешенстве.

— Не так уж сложно найти другую уборщицу.

Сашка раздумывает, где бы взять тряпку. На генеральную уборку у неё нет сил, но хотя бы пыль вытереть и полы освежить надо ради сокровища. Всеволод Алексеевич понимает ход её мыслей и протестующе поднимает руку:

— Саша, не надо. Иди ко мне, отдохни.

— Надо, Всеволод Алексеевич. Вы же знаете, что надо. И я не устала совершенно.

— Я вижу, — хмыкает он. — Под глазами чёрные тени. Ты плохо переносишь перелёты?

— Я плохо переношу перелёты в Москву, — фыркает Сашка, но послушно устраивается рядом с ним.

Он удовлетворённо вздыхает и, наконец отыскав пульт, щёлкает кнопками.

— Ну вот, заблокировано! Я хотел футбол посмотреть! — возмущается он, обнаруживая на экране издевательскую морду с закатанными глазами и высунутым языком рядом с подписью о блокировке.

— Дайте сюда, — Сашка забирает пульт. — Вот тут есть кнопочка «информация», можно посмотреть номер вашего счёта, и с телефона на него кинуть денежку.

Она щёлкает кнопками в телефоне и на пульте, реанимируя телевидение, и не замечает, что Всеволод Алексеевич наблюдает за ней с большим интересом.

— Как у вас всё быстро. Туда нажал, сюда нажал, здесь нашёл. А я бы сначала искал очки, потом кнопку, потом думал, что делать.

Сашка улавливает грустные нотки в его голосе, поднимает на него глаза.

— Всеволод Алексеевич, вполне естественно, что я с гаджетами управляюсь быстрее. Не вижу поводов для расстройства. Я же не расстраиваюсь, что мне от природы достался голос, которым только в туалете «занято» кричать.

— Преувеличиваешь, распеть можно любого, — философски замечает он. — Я не расстраиваюсь. Я думаю, как завтра успевать и в блокнот смотреть, и кнопку нажимать, пока песня длится. Очки не забыть ни в коем случае. А если там будет плохой свет или прожекторы в глаза, и очки не помогут. Блокноты маленькие, я в прошлом сезоне видел.

Теперь уже Сашка странно на него косится.

— Ещё раз и с самого начала, пожалуйста, Всеволод Алексеевич. Я явно что-то пропускаю. Зачем вам блокнот понадобился? Чёртиков рисовать?

— Наивная ты девочка. Смотреть, к кому из участников надо повернуться. А если учесть, что объявляют имена уже после выступления, мне надо узнать нужного участника по песне. То есть сначала определить песню, потом найти её в блокноте, а потом повернуться. Ну или не повернуться.

— А блокноты наставникам выдают редакторы передачи, — Сашка начинает догадываться. — И не для заметок или чёртиков. Там уже отмечено, к кому поворачиваться?!

— Ну да, — он лучезарно улыбается. — Меня ещё на этапе телефонных переговоров предупредили. Я так думаю, наставники, которым подобная система не нравится, в проекте и не задерживаются.

— Всеволод Алексеевич! Но это же…

— Шоу-бизнес, Сашенька. Эфир на федеральном канале — само по себе огромное благо для начинающего артиста. Ещё и в прайм-тайм, в популярном шоу. А многократный эфир, то есть в поединках, в финале и так далее, можно считать полноценной раскруткой. Что, естественно, стоит денег.

Сашка смотрит на своё седое сокровище, а видит артиста Туманова. Мэтра Туманова, старого матёрого волка отечественного шоу-бизнеса, для которого всё озвученное — абсолютная норма. Его ничего не смущает, его ничего не беспокоит, кроме технических проблем из-за зрения и скорости реакций.

Прежняя Сашка бы возмутилась. Начала доказывать, что так нечестно, что теряется весь смысл шоу как битвы талантов, и тогда не надо даже участвовать в подобном безобразии. Сашку нынешнюю волнует только его благополучие. Он хочет поиграть в наставника? Отлично, Сашка должна ему помочь по мере сил. Сделать так, чтобы он получил удовольствие от игры.

— А «ухо» нельзя вам настроить? — интересуется она. — Чтобы редактор вам в радионаушник подсказывал?

— Палево, — усмехается Всеволод Алексеевич. — Заметят. Тогда такие наушники надо всем наставникам выдавать, даже хорошо зрячим и быстро соображающим.

— Просто отдайте блокнот мне. А я сяду на первый ряд перед вами. Во-первых, этот сектор камеры практически не снимают. Во-вторых, не идиоты же они, смонтируют потом, как надо. Я буду вам подавать сигнал, когда жать на кнопку. Что вы смеётесь?

— Ничего. Прям разведчики и шпионы. Алекс, Алекс, это Юстас.

Сашка смотрит на него озадаченно.

— Какой ещё Юстас?

— Что?! Александра Николаевна! Ты ещё скажи, что не смотрела «Семнадцать мгновений