Пираты фюрера - Игорь Бунич

Капитан «Сайнтиста» Виндзор был отставным офицером Королевского флота и кавалером Ордена Британской Империи. Он очень переживал потерю своего судна, а еще сильнее — успех немцев. Он отдыхал у себя в каюте, когда вахтенные на мостике заметили «Атлантис». И, хотя им было строго настрого приказано в случае обнаружения любого судна немедленно вызвать на мостик капитана, они этого не сделали. А когда сделали, было уже поздно…

Потопив «Сайнтист», «Атлантис» в быстро наступившей темноте повернул к далекому берегу, чтобы под самым носом у англичан выставить минное заграждение на путях из Фритауна и в Фритаун. Все на корабле понимали опасность затеи Рогге выставить мины в миле от побережья. Тем более, что ночь была лунной и звездной. Через некоторое время вдали открылась береговая линия–впервые за все плавание.

Вид берега на горизонте всегда вызывает у моряков некоторую депрессию, даже когда понимаешь, что это вражеское побережье и тебя там совсем не ждут. Кроме мин, у берега предполагалось установить специальные буи, имитирующие присутствие подводных лодок. Постановка мин прошла без всяких помех, а 18 мая была перехвачена по радио первая реакция противника. Радио Кейптауна объявило о подрыве какого–то судна у мыса Агулхас.

22 мая радиорубка «Атлантиса» перехватила предупреждение всем английским судам, находящимся в море, о рейдере противника, замаскированном под японское торговое судно. Это был неприятный сюрприз, шокировавший всех на «Атлантисе». Видимо, кто–то на «Сити оф Экзетер» оказался гораздо внимательнее, чем полагали Рогге и Мор…

23 мая с «Кашии Мару» было покончено. «Атлантис» поднял голландский флаг, а на борту появилось новое название — «Аббекерк». Яркая «японская» расцветка бортов и надстроек сменилась строгим серо–оливковым цветом. 25 мая офицерам «Атлантиса» пришлось пережить еще один шок, когда по радио было принято сообщение, переданное министерством пропаганды в Берлине о том, что восемь британских торговых судов погибли на минах, поставленных германским рейдером у мыса Агулхас. Кроме того, добавило министерство пропаганды, на этом заграждении погибли три тральщика противника. Пусть все знают, что в этом районе находится рейдер. Ведь мины могла поставить и подводная лодка…

К счастью, всему миру было не до маленького немецкого рейдера в бескрайнем океане. Германия начала «блицкриг» на западном фронте. Ежедневно радио «Атлантиса» принимало сообщения о выигранных сражениях, захваченных городах, о выходе танковых колонн к Дюнкерку. А затем радист, размахивая бланком радиограммы, взбежал на мостик, забыв о всех правилах субординации и вопя: «Наши взяли Париж!»

Эта новость облетела весь корабль прежде, чем Рогге успел объявить ее по корабельной трансляции. Марши и патриотические песни сотрясали все радиоволны.

Большинство моряков «Атлантиса» было убеждено, что вскоре будет объявлено о заключении мира, и даже фантазировали, что «Атлантису» удастся зайти с дружеским визитом в Дурбан, благо он находился вблизи мыса Доброй Надежды, а то и в Кейптаун с его шикарными пляжами и красивыми девушками…

Чтобы отметить падение Парижа, Рогге приказал выдать по полулитровой кружке пива на человека. Этого большинству показалось мало. «Почему только по кружке?» — недовольно ворчали моряки. «И не надейтесь, что все уже закончилось», — ответил Рогге. Что касается офицеров, то они отметили падение Парижа шампанским в кают–компании. Многие офицеры также считали, что вскоре война закончится. Раз Франция пала, то воевать уже не с кем.

— А Англия? — спросил кто–то.

Ответом был взрыв смеха.

— Что Англия способна сделать одна?

— Ей поможет Америка, — не сдавались оппоненты.

Это нелепое предположение вызвало новый взрыв смеха.

— Америка? Знаем, знаем. Это еще те вояки!

Под влиянием паров шампанского был даже организован своеобразный тотализатор. Каждый офицер вносил деньги и называл месяц, когда, по его мнению, закончится война. Ставки распределились от августа до Рождества.

В общем веселье не принимал участия только корабельный врач. Обычно веселый, он выглядел мрачным и задумчивым.

— А ваше мнение, доктор? — поинтересовался Мор.

Доктор Райль усмехнулся.

— Ну, если вам интересно мое мнение, то я полагаю так: война кончится где–то в июне–июле… —Он сделал паузу и закончил — …1945 года!

Это заявление доктора вызвало такой приступ хохота, что у многих по щекам бежали слезы.

— Вы, доктор, как никто умеете обнадеживать, — заметил Феллер. Райль пожал плечами и обратился к Мору:

— А вы как считаете?

Мор улыбнулся. Офицеры с интересом ожидали ответа.

— Я полностью с вами согласен, доктор, и также ставлю на июль 1945 года.

Звонки боевой тревоги сорвали офицеров с места, давая понять, что всю войну не проведешь в веселых беседах за шампанским. С мостика обнаружили еще один пароход.

Как позже выяснилось, это было норвежское судно «Тирранна». Его капитан, не поняв, что происходит, просигналил: «Мы не позволим какому–то паршивому голландцу нас обогнать!»

В результате гонка продолжалась три часа. Стоял солнечный день 10 июня 1941 года. «Атлантис» медленно, идя почти параллельным курсом, догонял «Тирранну», упорно не желающую реагировать ни на какие сигналы. Выйдя на дистанцию 4,5 мили, «Атлантис» открыл огонь. Но не успели первые снаряды предупредительных выстрелов упасть вблизи норвежского парохода, как «Тирранна» открыла ответный огонь и стала передавать в эфир сигналы бедствия и предупреждения.

«Атлантису» пришлось сделать 30 залпов, прежде чем пароход остановился, а его радиостанция замолчала. Когда лейтенант Мор поднялся на палубу «Тирранны», то увидел, что вся верхняя палуба парохода в буквальном смысле слова, залита кровью. В некоторых местах палубы кровь даже собралась в небольшие лужи. Пять норвежских моряков были убиты, многие ранены. Капитан, узнав, что подвергся нападению немецкого рейдера, не мог сдержать слез, говоря:

«Но ведь Норвегия сегодня заключила с вами мир».

Норвежский капитан сознательно или нет впал в ошибку.

Соглашение о мире, заключенное между Германией и норвежским правительством Квислинга, не распространялось на норвежские суда, находившиеся в мировом океане. Эти суда обслуживали порты, находившиеся в руках англичан, возили грузы по британским лицензиям и выполняли приказы норвежского правительства в изгнании.

«Тирранна» оказалась очень ценным призом — современным, вместительным и быстроходным.

Груз на ее борту был не менее ценным. Он включал 3 000 тонн пшеницы и 6 000 тюков шерсти. Кроме того, в трюмах парохода обнаружилось: 178 грузовиков, 5 500 ящиков пива, 300 мешков с табаком, а также горы продовольствия, в том числе 3 000 банок консервированных персиков и 17 000 банок джема.

Было очевидно, что «Тирранна» является слишком ценным призом, чтобы быть потопленной. Рогге решил перегрузить на «Атлантис» часть продовольствия, в первую очередь фрукты, а само судно отправить в Германию. «Тирранна» была достаточно быстроходна и выглядела достаточно «по–норвежски», чтобы избежать по пути захвата англичанами.

Вдобавок, на борту «Тирранны» удалось обнаружить кое–что поинтереснее машин и продовольствия. Это была почта, предназначенная офицерам и солдатам австралийского экспедиционного корпуса, а говоря точнее, первый почтовый груз с момента отправки корпуса из Египта.

Почта содержала бесчисленные свидетельства сердечной теплоты и заботы женщин, оставшихся в далекой Австралии.

Тут были и посылки с домашними сладостями, сигаретами, фруктами и, по меньшей мере, пятью тысячами пар носков, любовно связанных из прекрасной, мягкой шерсти. И, конечно, десятки тысяч писем, отправленных солдатам их женами и матерями, невестами и сестрами, отцами и дедами. Содержание всех писем было практически одинаковым: «Напиши как можно скорее», «береги себя», «надеюсь, что ты получишь мою посылку ко дню своего рождения»…

Но война есть война. Офицеры норвежского судна рассказали немцам, что представитель военно–морской разведки в Мельбурне, инструктируя их перед выходом в море, уверял, что Индийский океан совершенно безопасен, а мины, обнаруженные у Агулхаса, видимо, остались на память о «Графе Шпее», уничтоженном несколько месяцев назад.

Долго задерживаться «Атлантис» не мог. «Тирранна» успела передать в эфир сигнал о нападении, и хотя она неправильно указала свое место, а сам сигнал был частично заглушен немцами, оставаться на месте захвата парохода было достаточно рискованно.

Пересадив на «Тирранну» небольшую призовую команду, Рогге приказал им уходить на юг, далеко на юг — почти до самых антарктических льдов, и оставаться там до прихода «Атлантиса».

Свою следующую жертву «Атлантис» настиг 11 июля. Ей оказался английский теплоход «Сити оф Багдад». Англия еще сражалась, и те, кто ставил в тотализаторе на июль, надеясь, что именно в этом месяце 1940 года закончится война, уже осознали, что деньги их плакали.