Превращение из бабочки в гусеницу и наоборот - Карина Анатольевна Кярьгина

– Тут все рожают. Воды у нее. Тряпку возьми и убери все, что налила.

Иди-иди. Придут к тебе.

Я побрела за шваброй, судорожно вспоминая все. что успела прочесть о самостоятельных родах. В ванне вроде рожают. Где тут ванна? Где швабра – там и ванна.

Не обманули, пришли за мной. Переодели, забрали вещи, повели коридорам. Хотелось сложить руки за спиной и склонить повинно голову.

Рожала я на другом этаже. В предродовой палате оказалась одна. С медсестрой, которая заранее обещала помочь. До сих пор дружу с этим чудным человеком.

Уложила она меня на кровать, подключила аппарат по измерению схваток. Я достала контрабандой вынесенную иконку с молитвой на благополучное родоразрешение, и начала рожать.

Почему контрабандой, кстати? А потому что телефон мне с собой взять разрешили, а вот зарядное устройство – нет. Объяснить. что одно без другого не работает, я не смогла. Изловчившись, жестом факира всунула под обложку телефона тоненькую иконку, и, идя по длинным коридорам к своей одиночной камере, все боялась выронить ее и попасться до суда.

Какое-то время спустя, начались схватки. – Ха, – думала я, – все эти ужасы схваток – удел слабых женщин. Нам, спортсменам, эти боли нипочем. Мы еще, рожая, петь и плясать будем.

Уверовав в свои супергеройские способности, я углубилась в мировую сеть, изучая технику дыхания при схватках.

Потыкавшись в ватсап, обгаружила к своему удивлению, что ночью все спят, невзирая на то. что я рожаю. Удивившись в очередной раз, что сия новость не стоит до сих пор в списке экстренных новостей первого канала, я продолжала учиться дышать.

Моя медсестра легла спать на соседней кровати и сказала мне тоже отдохнуть и набраться сил.

Ага! Отдохнуть! Какое там. Мне рожать, а тут отдыхай попробуй.

Спать не могла совсем. К счастью, оказалась онлайн моя сильно беременная сестра. Когда уже уснула и она, решила отдохнуть и я.

Медсестра мирно посапывала на соседней кровати. Как впоследствии потом говорила она, такая терпеливая роженица попалась ей впервые. "Я даже смогла поспать практически всю ночь" – рассказывала она. А я и правда терпела. За исключением погнутой спинки кровати. я не нанесли ущерба ни больнице, ни персоналу.

Начались схватки. Я тоже о них читала, потому не испугалась и даже обрадовалась. Еще больше я обрадовалась, когда поняла, что не так страшен черт. ну не больно было мне.

– Ха, – думала я, – и об этой боли мне говорили? Если это схватки, то я готова родить еще троих, не выходя из этой палаты. С такими радужными мыслями я подходила к своему первому материнству.

Спустя несколько часов я приступила к изменению формы больничной кровати. Упершись в спинку, я ждала новой схватки, и в самый ее пик налегала на нее всем телом. Годы в тренажерном зале не прошли зря. В начале двенадцатого часа схваток железная спинка была выгнута наружу.

Ко мне в родовую палату подселили девочку с показанием на кесарево по зрению. Она сидела на кровати и радостно трещала, болтая ногами. Ее должны были просто проооперировать через час. Ей хотелось поговорить.

А так как в палате не было никого, кроме меня, то хотелось поговорить ей со мной. Мне же поддерживать беседу хотелось меньше всего, а хотелось засунуть простынь ей в рот, доломать кровать, убить весь медперсонал, ворваться в операционную, найти скальпель, прокесариться самостоятельно, закончить на этом всю книгу.

По истечение двенадцати часов меня разрезали. Я не слышала крика своего первенца, так как была под наркозом. Но очнувшись, вырвала все капельницы и провода, вскочила, и как кантервильское привидение, поскакала искать сына. Медперсонал реанимации что-то праздновал.

Увидев меня, недавно снятую с операционного стола, и по их прикидкам, должную находиться в глубоком наркотическом сне, они, мягко говоря, офигели, и даже на время прекратили пить. Видно, прикинув. не белка ли я. Я была не белка, я была мумия. С перемотанными белыми бинтами ногами. в белой казенной сорочке, с белым лицом и шнурами от выдернутых капельниц.

Сына мне не дали. Может, от того, что в реанимации его не было, может, от того. что не допили.

Принесли мне его на следующий день. Я наверное сошла тогда с ума.

Точно не помню. Только я видела этот момент с моего еще рождения.

Когда мне приносят моего сына. И вот его принесли. И он был именно таким. Вот именно таким, каким я его на мечтала. А намечтала я его так:

Я тебя очень долго искала.

Исходила много дорог.

Много падала и вставала, Я искала тебя, сынок.

Ты не выбрал меня сначала, Ты был где-то, но был ничей.

Я молилась в церквях, кричала, Находила других врачей.

Я тебя давно намечтала: С цветом глаз и размером ног Я значения имен изучала, Я желала тебя, видит Бог.

Я люблю тебя сильно очень, Больше всех, больше жизни всей Мой любимый, родной сыночек.

Королевич мой Елисей.

Правда вот характер я такой «ненамечтывала» я к ему, видит Бог.

Это был капец, пипец, трындец. или какие там еще созвучия-заменители есть тому самому слову? С первой же роддомовской ночи мой сын не стал спать и не спал он два с половиной года. Вообще! Нигде и никогда! Он вымотал мне всю душу, убил мой мозг и нервную систему. А заодно и сердечно-сосудистую, пищеварительную, ну и какие там еще есть.

Но он лучший в мире мальчик. он самый умный, самый красивый, самый желанный. старший сын.

Потому что есть еще и младший.

Степашку я рожала со спинальной анестезией, потому была в сознании, смогла расцеловать и покормить моего человечка прямо на операционном столе.

Впрочем, по порядку.

От спинальной анестезии я отказалась напрочь и при первых, и при вторых родах. Потому что у меня межпозвонковая грыжа. И потому что я-то уже начита-а-алась о том, как потом отказывают нноги, руки, спина, голова и все органы сразу.

В первый раз этот вопрос и не обсуждался. А вот во второй анестезиолог внимательно выслушала все мои начитанные доводы о моей межпозвоночной грыже, почтенном возрасте и прочих обстоятельствах, напрочь исключающие возможность вколоть мне что-то в спину. Не затронули ни одной струны в душе анестезиолога мои доводы и мольбы. Хорош, говорит, трындеть, будет спиналка и точка. И сделала мне укол.

Сначала мне поплохело, то ли поднялось, то ли упало давление, что-то случилось с пульсом, дико затошнило. Все перепугалась так, что даже не смогли скрыть это от меня. Но все быстро прошло,