Тринадцать (СИ) - Солодкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отдавая мужчине соус и вилку, Шамиль внезапно очень внимательно его оглядел, чего не делал вообще никогда. Йен Талерман был для него эдаким размытым пятном, на котором запоминались только крупные, бросающиеся в глаза пятна: синие глаза, блондинистые волосы и — что самое кричащее — его положение.
Сейчас же Шамиль словно открыл в этом человеке иные стороны. Которые тот, к слову, и не стремился скрыть. Талерман имел фигуру рейдера-добытчика: сухие сильные мышцы без лишнего объёма, длинные конечности, очень крепкая хватка.
Шамиль пощупал мужчину за предплечье, и тот поднял на него недоумевающий взгляд, отрываясь от горла бутылки.
К слову, лицо у него было хоть и красивое, но загорелое, и кожа сухая, с морщинами. Словно её когда-то день за днём подвергали пыткой радиоактивным солнцем.
— Ты был рейдером? — спросил Шамиль, садясь рядом.
— Было дело, — ответил, берясь за еду.
— Как я?
— Ну… — Талерман усмехнулся, — не как ты, малыш. Иначе бы не дожил до этого момента.
Шамиль не удержался и закатил глаза. Кто ему помешает? Он ведь здесь по доброй воле.
— Мне просто вечно с командой не везёт, — парировал он.
— Ага, да, — усмешка этого мужика стала ещё шире. — Ешь уже.
Шамиль насадил на вилку кусок отбивной и откусил. Мягкая, нежная. Жрать у Талермана — это не приём пищи, это искусство.
— Хочешь сказать — я лох? — спросил он всё же, когда они уже доедали.
— Не видел тебя в деле, малыш. — После половины бутылки пива (даже всего с четырьмя процентами алкоголя) Талерман был поразговорчивее. — Но обстоятельства против тебя, сам понимаешь. Никто не лажает так часто, как ты.
— Это потому что у меня девять попыток, — заявил Шамиль. — Как жизней у кошки.
— Да уж, попыток у тебя было явно больше…
— Да, а всего-то надо было попасться одному изврату и дать ему себя отхлестать веточкой…
Талерман хмыкнул, убирая тарелку и ставя пиво себе между ног.
— Ты мне и просто дал.
— Я помню.
— И тебе так понравилось, что даже пришёл за добавкой. Ещё и сам. Может быть, это мне стоит теперь брать с тебя плату, а?
Талерман говорил несерьёзно, но Шамиль уже включился в игру.
— Ого, блять! И что же ты хочешь получить? Чем мне заплатить за твой чудесный хер? — Шамиль расплылся в улыбке, словно это он тут выдул бутылку пива.
Талерман усмехнулся. Он тоже решил поиграть.
— А давай-ка ты поработаешь своим ротиком, — низко проговорил мужчина. — Сколько на твои губы не смотрю, каждый раз думаю, как бы они чудесно смотрелись на моём члене.
Шамиль покраснел и потёр глаза, но отступать было уже поздно. Он принял правила игры, когда позвонил не потому, что нужно чтобы Талерман прикрыл его косяки, а потому, что просто захотел.
— Ладно, — сказал он неожиданно нейтральным тоном. — Только помойся сначала.
— Вот вместе и помоемся, — предложил Талерман.
В ванной комнате Шамиль привычно скинул свои вещи в кучку и пошёл, было, в душ, однако раздевающийся Талерман поманил его в ванну. Ванна у него была большая, но привыкший к скорости Шамиль обычно её игнорировал.
— С каким запахом? — скинувший рубашку Талерман сейчас расстёгивал ремень, и Шамиль искоса на него посматривал. Все встречи, которые у них были, Талерман обычно проводил более-менее одетым. Кроме последней. Но и тогда Шамилю было не до разглядываний.
— Запахом? — Он воровато огляделся и почесал голову. — А что, проточная вода в этом сезоне не в моде?
Талерман рассмеялся.
— Значит, будет мята.
— Так вот почему от тебя вечно мятой несёт! — удивился Шамиль, поглядывая на стягивающего труселя Телермана. От мысли, что он недавно согласился взять эту хреновину в рот, стало как-то неприятно. — Я передумал, — сказал он, указывая пальцем Талерману в пах.
Талерман пожал плечами, мол «ладно», и залез в ванну. А когда Шамиль неловко скользнул рядом, притянул его к себе, и Шамиль опять по-наглому задремал на чужой груди.
Было тепло, уютно, приятно несло мятой, Талерман иногда гладил его по груди или по волосам, ещё и эти струи воды, что целиком омывали тело. Кайф. Жаль, что он раньше не пробовал валяться у Талермана в ванной.
— М-м… — Шамиль поморщился, выпадая из короткого сна, и обнаружил, что руки Талермана (загорелые такие и с белыми волосками) довольно настойчиво пощипывают его за соски. Тянут, перетирают, словно ягоды.
Шамиль тут же ощутил прилив крови ниже пояса, вздохнул и откинул голову, подставляя шею под поцелуй, чем Талерман поспешил воспользоваться. С его шеей он церемонился чуть меньше, чем со ртом.
Они так ласкались в ванной какое-то время, пока Талерман не вытащил рыбку на сушу, не усадил на бортик и не наделся глоткой на член, сразу заглатывая туго и до конца, что Шамиль аж поперхнулся от восторга.
— Йен, блять… — всхлипнул он, цепляясь рукой за удивительно-мягкие, как у девки, волосы. Только вот редкие девки так сосут. — Срань ковбойская… может, ты мне ещё и очко отлижешь? А в жопу дашь? А ремнём выпороть?
— Сука, — выругался Талерман, с громким чпоком снимаясь с члена. — Займёшь может свой рот чем-то полезным, пока я кляп не притащил?
— Не притащишь, я тут на добровольной основе вообще-то! — рассмеялся Шамиль. И осёкся внезапно, потому что вид Талермана, сидящего перед ним на коленях, немного прищуренного из-за лампы, охуенного, хоть и пидараса, несколько выбивал из колеи. Шамиль погладил мужчину по колючей щеке. — Ладно, я займу свой рот. Но если мне не понравится… — Йен перехватил его руку своей и поднёс к губам. Поцеловал. Засосал внутрь большой палец. — Ну ты и шлюха… — прошептал Шамиль то ли шокировано, то ли восхищенно.
В ногах у Талермана он оказался уже на кровати. Повертел его член, обнюхал внимательно. Оттянул крайнюю плоть, присматриваясь к головке, нет ли чего (у Шамиля на хер часто налипала всякая фигня). Не найдя ничего подозрительного, поднял взгляд на непринуждённо раскинувшегося Талермана. Тот следил за ним, закинув руки за голову.
Не отводя взгляда, Шамиль опасливо лизнул головку. Почмокал губами. Вкус был, но едва уловимый. Тогда Шамиль лизнул смелее. Потом ещё раз. Потом заглотил головку, чтобы поиграть с ней — он сам любил, когда девчонки так делали, но вспомнил, как решительно Талерман заглотил его собственный член, утыкаясь носом в живот, и… решил, что Талерман обойдётся.
Шамиль с интересом двигал головой, пока не устала челюсть. А когда устала, поднялся и утёр губы.
— Ну всё, хватит с тебя, — заявил любовнику и полез садиться сверху.
— И куда это мы
