Актёр и мишень. Как раскрыть свой талант на сцене - Деклан Доннеллан

которое ему так необходимо. Он борется не за обобщение. В его усилиях и борьбе нет ничего обобщенного. Следующий рывок, следующий шаг, следующий хрип рождается из образа следующего мгновения жизни, которое он видит и которое ему необходимо, – стоит ему суметь в этот раз прокашляться, или вдохнуть полные легкие воздуха, или преодолеть еще только один спазм боли, и тогда, возможно, все небезнадежно.

Каждый из нас видит разное, даже смотря на одну и ту же мишень. Розалинда видит совсем другого Орландо, нежели его завистливый брат Оливье. Конкретность мишени разнится для каждого из нас. Мы поговорим об этом поподробнее в главе 5.

Внешний мир всегда конкретен. То, что существует вовне нас – мишень, – неизменно конкретно.

5. Мишень все время меняется

Мы уже поняли, что Розалинде недостаточно просто любить Орландо. Она должна увидеть конкретного Орландо. Притом что этот конкретный Орландо будет все время меняться и становиться другим, не менее конкретным Орландо. Сначала Розалинда видит отчаянного молодого хвастуна, вызвавшего на поединок герцогского борца, затем – романтичного Давида, побеждающего Голиафа, затем – потерянного юношу. По ходу пьесы «Как вам это понравится» один конкретный Орландо будет снова и снова преображаться во множество других конкретных Орландо. И работа актрисы, играющей Розалинду, будет практически выполнена, если она попытается взаимодействовать со множеством этих разных Орландо. Как она ведет себя с ним – целует, сопротивляется, издевается, мучает, соблазняет, смущает, исцеляет? И дело не только в Орландо. Розалинде придется иметь дело со всеми бесконечно трансформирующимися мишенями окружающего ее мира. Простые пастухи превращаются в философов-невротиков, аристократы – в людей вне закона, ее собственное тело превращается в таинственный объект желания Орландо. Вселенная Розалинды и все мишени в этой вселенной не остаются неизменными, они все время преображаются. Увидев, как меняется мишень, актриса сможет раскрепоститься и сыграть Розалинду.

6. Мишень всегда активна

Мишень не только все время меняется, мишень еще и всегда активна. И что бы ни делала мишень, мне как артисту необходимо изменить ее действие. Розалинде, вместо того чтобы хотеть научить Орландо природе любви, полезнее видеть Орландо, который имеет слишком сентиментальное представление о любви, и пытаться изменить это представление. Вместо того чтобы хотеть задушить Дездемону, Отелло полезнее видеть жену, которая разрушает его жизнь, и пытаться помешать этому. Вместо того чтобы бросать вызов Гонерилье, Лиру полезнее видеть дочь, которая старается унизить его, и пытаться не допустить этого.

Внешняя мишень

Активная мишень находит для нас энергию во внешнем мире, от которой мы можем оттолкнуться, мы реагируем на эту энергию и живем ею; мишень становится внешним источником питания.

Вместо того чтобы вечно гадать: «Что я делаю?», полезнее спросить себя: «Что делает мишень?» Или еще лучше: «Что мишень заставляет делать меня?»

Первый вопрос крадет у мишени всю энергию и отдает ее в заложники местоимению «я». Стоит отметить, что «я», как правило, опасное для актера слово, лучше использовать его с осторожностью. Слово «меня» обычно куда более полезное.

Чем больше энергии артист сможет обнаружить в мишени, тем свободнее он будет на сцене. И наоборот, кража энергии у мишени парализует актера. Если Ирина попытается отобрать власть у мишени и забрать эту власть себе, дело для актрисы закончится зажимом.

Ирина может представить себе все, чего ее героиня добивается, все, чего Джульетта может хотеть от Ромео. Перечисление всего, чего Джульетта хочет от Ромео, и правда может помочь на начальном этапе репетиций. Но гораздо полезнее для Ирины раскрепостить свое воображение и увидеть то, что видит Джульетта. А что же видит Джульетта? Отца, которого нужно бояться, мать, которую нужно умиротворить, будущее, которого нужно избежать, и Ромео, которого нужно завоевать, приручить, поддержать, предостеречь, напугать, ободрить, обнаружить, открыть, отругать, защитить, подтолкнуть, возвысить, укорить, возбудить, охладить, соблазнить, отвергнуть и полюбить. Для Джульетты сцена играется не про нее и не про то, чего она хочет, а про множество разных Ромео, которых она видит и с которыми ей нужно справиться. Энергия Ирины идет не изнутри, не из какого-то центра внутренней сосредоточенности; энергия поступает извне, из окружающего мира, который видит Джульетта: ветерок, ласкающий ее щеку; замужество, которого она страшится; губы, которые она жаждет поцеловать. Мишень – это все.

Соответственно, актеру, играющему Ромео, следует играть сцену у балкона больше о Джульетте, чем о себе самом; а Ирине эту сцену следует играть больше о Ромео, чем о себе самой.

Во всех практических смыслах внутреннего источника энергии не существует. Вся энергия зарождается в мишени.

Больше, чем одна

Зрачки Ирины не должны быть приклеены к партнеру. Гуляя по длинному пляжу с друзьями, я споткнусь и упаду, если буду постоянно смотреть на них. Мы можем общаться друг с другом через то, что видим, через водоросли, чаек, полосу прибоя. Сообщая другу плохие новости, мы сосредоточиваемся на том, как помешиваем кофе, чтобы не смотреть ему в глаза. Значит ли это, что мы смотрим только на кофе? Нет. Значит ли это, что мы не видим кофе, а представляем себе перевернутое лицо собеседника? Нет. Мы видим и то и другое сразу. Нам незачем знать, как нам это удается. Все, что нам нужно знать, это что мишень есть всегда, хотя одномоментно мишеней может быть и несколько.

Отступление: эксперимент с гипнозом

Даже когда конкретная мишень нам неведома, наше воображение обеспечивает ее наличие. Воображению не нравятся обобщения и неизвестность. Даже когда мишени нет, мы ее выдумываем. Зигмунд Фрейд проводил эксперименты, когда загипнотизированных пациентов программировали по определенному сигналу щелкать себя по уху. Сеанс внушения завершался, подопытных будили, давали сигнал, и пациенты немедленно щелкали себя по уху, естественно, не имея понятия, почему. Фрейда поразил один факт: когда подопытных спрашивали, почему они щелкнули себя по уху, те всегда придумывали рациональное объяснение. Например: «Потому что у меня зачесалось ухо». Существует два возможных объяснения. Первое: мы скорее солжем, чем признаемся в иррациональном поступке. Второе (и более полезное для актера): мы настолько завязаны на наличие конкретной мишени, что… при отсутствии мишени мы выдумываем ее.

Чем мишень не является

Мишень – это не цель, не желание, не план, не причина, не намерение, не результат, не концентрация внимания, не мотив. Мотивы исходят от мишени. Мотив – это наше объяснение собственных действий. Почему мы поступаем так или иначе, может быть интересным, но бесконечное задавание вопроса «почему?» способно довести актера до нервного срыва. Почему Джульетта влюбляется в Ромео? А действительно, почему? Может ли кто-то из нас внятно объяснить причину, почему мы влюбляемся?