Отдай, детка! Ты же старшая! (СИ) - Козырь Фаина

Только Роман Владимирович елейным тоном его все успокаивал:

— Да, понимаю. Но я же предупреждал, помните? Я и вам говорил, что у нас кураторы проектов несут личную ответственность? Вот. Хорошо, что припоминаете. Нет. Ничего сделать нельзя. Да я не против. Карине Арутюновне не обязательно увольняться, но она сама так захотела.

И далее, и далее, и далее. Наконец все стихло.

— Ну, Горянова, готовься к подвигу за хорошее денежное вознаграждение, будешь гармонию в мире востанавливать, — привычно хмыкнула Олька, увидев, как Савелов расслабленно вышел из кабинета.

Шеф постоял, разглядывая довольных офисников:

— Ну, Завирко, похоже, тебе сегодня фирму спасать!

Па — бам! Бух! Взорвалась бомба! Это что такое?! Ничего себе фильдеперс! Не только Горянова, но и ребята выпали в осадок. Даринку по боку? Это как?

Завирко вся вспыхнула и стала быстро — быстро на столе какие — то бумаги разбирать.

— Ольга Николаевна, — повысил голос Савелов, — вы меня не услышали? Принимайте проект!

Завирко, вся злая и красная, подняла голову и тихо так, но очень твердо выдала:

— Не могу, Роман Владимирович! Не моя специализация…

— Разве? Тогда ты, Леш? — позвал он Селифанова.

Тот пожал плечами:

— Да у меня своих проектов два на подходе, вы же знаете, и три совместных с Горяновой. И так под завязку. Через месяцок, может.

Роман Владимирович криво усмехнулся. Так странно было Даринке смотреть на такого шефа. Где, когда он умудрился растерять свой ум и свое невыразимое обаяние? Что с ним? Неужели он сам не понимает, что сейчас, теша свои детские обидки, выглядит как сопливый идиот.

Савелов понимал, что никто в фирме не возьмется это дерьмо разгребать, но поручить Горяновой не мог. Все внутри сопротивлялось. Он смотреть на нее не мог, словно она лишила его воздуха, словно совершила невероятное предательство. Роман честно пытался взять себя в руки, но впервые это ему не удавалось. Он внимательно осмотрел всех, понимая, что ребята не захотят влезать в непонятный конфликт между ним и Горяновой.

— Ладно, — усмехнулся шеф, понимая, что впервые так крупно облажался, — Лилия Павловна! Тогда эта работа поручается вам!

Резенская с достоинством, неторопливо покинула свой стол и подошла к нему:

— Роман Владимирович, хотелось бы напомнить, что я работаю здесь только пятый день и не обладаю достаточной квалификацией, но если Дарина Александровна будет курировать этот проект вместе со мной, то…

Горянова не стала больше ждать:

— Я с удовольствием, Лилия Павловна! — она была сама любезность. — Но только в другой раз! У меня сейчас слишком много дел. Кстати, Роман Владимирович, это же ваше направление. Может, в силу нашей невероятной загруженности, тряхнете СТАРИНОЙ?

Последнее слово она выговаривала чуть ли не по слогам. Она ждала какой угодно реакции, но не того, что Савелов выдохнет громко и рассмеется.

— Ладно, Горянова, — вдруг сказал он по — прежнему, тепло, — твоя взяла! Пойду с Лилией Павловной стариной трясти. Собирайтесь, мадемуазель, вернее, мисс.

— Да со мной можно просто, по — русски, — остановила его словесный понос Резенская, — называйте Лилей. Не рассыплюсь.

Она уже подхватывала сумку:

— Выезжаем?

— Мг! — кивнул ей Савелов и добавил весело. — Хорошего дня тебе, Горянова, и всем остальным!

— И что это было? — спросила Ирка Шапутько, когда за ушедшими звучно стукнула дверь. — Ты что ему, Горянова, не дала?

— Не дала, — все еще пребывая в недоумении, подтвердила Даринка, — да он и не просил.

Тут в офисе все грохнули. Хохотали до слез. Лешка тут же откопал где — то странно залежавшийся коньяк, быстренько разлил по чайным кружкам и возопил:

— Ну, за дам! Вам пустяк — а нам приятно!

— Пошляк!

Но атмосфера в офисе потеплела.

— А новая — то девочка ничего. Наш человек! — вклинилась наблюдениями Марина.

— Да нормальная она, и то хорошо! — согласилась Завирко, жуя где — то откопанный кусочек лимона, пока все опрокидывали остатки коньяка в пустые желудки.

— Эх, закусить бы! — протянула руку к последней дольке лимона Даринка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вечером закусишь! — отправляя в рот кислые остатки, — хмыкнула Олька. — Надеюсь все в силе, Горянова?

— А что у вас намечается, девочки? — влез Маркелов.

— Горянова с мальчиком своим обещала познакомить.

— Так вот почему шеф бесится! — догадался он. — Так и думал, что у Романа спермотоксикоз. Начальству давать надо, Горянова!

— Хочешь, дай!

— Пошлячка!

Хорошо заканчивалась трудовая неделя! Плодотворно!

Перед сеансом поговорить было некогда: Олька с Олегом опоздали и зашли сразу в потемневший зал, отыскивая свои места. Олег с Ваней только кивнули друг другу и в знак приветствия пожали руку. Реклама на экране подходила к концу.

Дальше смотрели «Kingsman». Английская сдержанность и аристократизм, и, конечно, даринкины любимчики: Колин Фёрт, Марк Стронг, сладенький Тэрон Эджертон. Горянова когда — то в ранней юности, ей тогда было лет 14, фанатела от экранизаций ВВС книг Джей Остин и пересмотрела раз по пятьдесят «Гордость и предубеждение» и «Эмму». От сильных, страстных взглядов этих двух образцов сурового викторианства (сахарный Тэрон еще тогда тоже в школу ходил, он почти ровесник, а значит, в счет не шел) Даринка сходила с ума. Они с Олькой весь показ шушукались между собой, обсуждая даже не происходящее на экране, а то, насколько английские старички еще очень даже секси — секси! Мужчины, сидевшие по обе стороны от них, в шушуканье не вмешивались, мужественно пялились в экран, делая вид, что им очень интересно.

После кино решили посидеть и пообщаться в «Валенсии», взяли пива. У мужчин сразу нашлась общая тема. Ванечка и Олег болели за «Зенит» и с удовольствием обсуждали сплетни о возможности перехода Артема Дзюбы в московский «Спартак», а также решали, кто станет главным героем матча с ЦСКА. Спустя часа два решили расходиться. Горянова с Ванюшкой отбыли первыми.

— Жаль мне его, — вздохнул Олег, глядя на удаляющих.

— Почему? — удивилась Олька.

— Иван не дурак. Знает он, что Горяновой не пара.

— Мы с тобой тоже не очень — то похожи были, когда поженились, — ощетинилась Олька. — А уже четыре года как вместе. Да мама твоя до сих пор воет, что я тебе жизнь испортила своим рабоче — крестьянским происхождением. И ничего. Вроде мы с тобой расходиться не собираемся… Ты у меня даже дачу полюбил.

Олег хмыкнул:

— Дачу полюбил… Вот наивная! Это ж я тебя, непутевая, полюбил, а не дачу твою! И ты не сравнивай, Оль! Мажором в нашей паре всегда был я. А у них — Горянова.

— И что? — не понимала Завирко. — Она ж его любит, тут и слепому видно. Да и Ваня, по — моему, тоже от Даринки без ума.

— Не понимаешь? Хороший он парень. Правильный.

— А Даринка что? Ложная? Как гриб?

— Даринка твоя — огонь! Сколько она рядом с ним в болоте жить будет?

— А я с тобой в болоте сколько живу?

— Да не сравнивай, Оль! Я в мажорстве своем по ночам от одиночества и пустоты выл. Потому теперь счастлив с тобой и твоими гибридными помидорами, будь они не ладны. А Горянова… Горяновой без фейерверков никуда!

— Не знаешь ты ее, Олежек! Даринка простая и хорошая.

— Да я не спорю, что она хорошая. Просто она птица высокого полета. А такие на насестах не сидят. Я вот про что. И пойдем уже домой! Я есть нормально хочу!

И они, взявшись, как в юности, за руки, пошли домой.

Глава 6

Субботу Даринка и Иван провели как в угаре. Пименов, словно вспомнив первые дни их знакомства, не выпускал ее из постели. Даринка прямо утомилась и даже где — то очень глубоко обрадовалась, когда в воскресенье ему позвонили с работы и попросили срочно выйти на смену. Провести воскресенье без Ивана она решила вполне тривиально: необходимо было в кои — то веки повидать родителей — вечерний обязательный созвон за полноценный контакт ими не засчитывался и дорогие предки скучали. Поэтому уже рано утром Дарина отбыла на свою забытую квартиру. По дороге заехала на только что проснувшийся рынок, чтобы купить баранины: она собиралась приготовить любимое папино блюдо — бешбармак.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})