Витасфера. Каменное небо - Ноэми Норд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Интеллект задается не генами. Он результат воспитания. Среда развивает мозг… – пыталась объяснить Верлинда, но ее грубо оборвала Ланданелла:
– Хватит нам заумных лекций! Так и быть, мы оставим тебе жизнь ради создания среды. Но лишим тебя права на воспроизводство, чтобы в будущем никто никого не подавлял суперинтеллектом. Шапочка магистра не пропуск в рай! Дай-ка мне ее сюда! Я из нее сделаю маску Бармалея! Когда младенцам страшно, они быстрее опустошают бутылочки… Дай сюда, говорю, тварь!
Матери обступили Верлинду плотным кольцом. Их глаза сверкали, а мимика оживилась. Астрид почувствовала недоброе:
– Отстаньте от нее! Ланданелла, Барбамилла, отойдите! – она встала рядом с Верлиндой, прикрыла ее собой, но Титанида легко ее отстранила накаченным стальным бедром:
– Лучше не встревай!
7. Беспокойный ученик
Громоздкое тело ученого кавалера Петролеуса было накачано до такой степени, что напоминало груду перепутанной железной арматуры.
За качеством своих трицепсов и квадратов он следил ежеминутно.
К этому же приучал учеников. После урока раздавался его бодрый раскатистый бас:
– Разминка! Всем! Жимы! Наклоны! Хуки! Еки! Я сделаю из вас настоящих мужчин! Я накачаю ваши мышцы металлом! Вы будете звенеть и вибрировать от малейшего щипка ваших дам! Повторим, какие качества характеризуют настоящего кавалера:
В ответ раздался дружный хор:
– Сила!
– Бесстрашие!
– Выносливость!
– Деликатность!
– Послушание!
– Востребованность!
Душа юного Галлеора ликовала.
Ему разрешили читать, ему открылся доступ ко всем библиофайлам подземного архива. Он погрузился в море книг.
Генетику, микробиологию и гистологию он проглотил залпом. Мальчик словно исчез из этого мира. Его душа была занята одним. Он наслаждался бездонным океаном информации.
Он словно вырвался из глухого подземелья на свободу, где столько тысяч лет творил и правил миром интеллект. Он полюбил человечество. Он начал гордиться собой.
Боже! Как совершенен человеческий мозг! Его мозг!
Сколько было открытий сделано всего за несколько веков!
Сколько достижений в гистохимии и микрохирургии!
А нанотехнология, робототехника и астрономия так и остались не доведенными до высшей степени совершенства.
Он понял, что человеческий разум никогда не пасовал и достойно отвечал на каждую атаку мельчайших. Что угодно, только не биологическая слабость человеческого мозга стала причиной поражения в затяжной войне.
Перед ним раскрылись тайны тысяч изобретений и грандиозных проектов, которые странным образом зачахли в самом начале разработок. Закулисные академические дрязги и мелкий надзор за каждым ученым завели науку в тупик. Словно кто-то специально притормаживал гениальные разработки или направлял изыскания ученых по ложному пути.
Однажды Галлеора заинтересовала одна заброшенная в глубокие архивы статья доктора Лоньи, в которой доказывалось, что мутации вирусов не случайное, а запрограммированное природой явление.
Галлеор побежал с этой статьей к учителю:
– Из этого следует, что мы напрасно скрываемся здесь. Наши полезные бифидобактерии скоро мутируют и превратятся либо в холеру, либо в туберкулез.
Петролеус всегда внимательно относился к вдумчивости своих учеников и не поленился досконально изучить статью доктора Лоньи, чтобы ответить на каверзный вопрос.
Галлеор был самым загадочным из его учеников. Он обладал прекрасной памятью, основой гениальности, но кроме всего прочего в нем таилась кощунственная сила рассматривать каждый постулат под умопомрачительным углом подозрительности.
Этот ученик не доверял никаким авторитетам. Он всегда искал и находил опровержения незыблемым истинам и не ленился тратить время драгоценных снов на пустое погружение в хаос научных разногласий.
Но на этот раз Петролеуса особо встревожили предположения доктора Лоньи.
Он хорошо помнил те прекрасные времена, когда клубника, оставленная на столе, соблазняла своей свежестью и месяц, и два…
А его любимые гортензии?
Было время, когда срезанные цветы не вяли.
Размышления Петролеуса снова прервал голос ученика:
– Учитель, я сделал анализ гнили с томатов.
– И что же?
– Бактерии, которые портят еду, оказались мутированными кишечными палочками.
– Не отчаивайся! Скоро кондиционеры отремонтируют, и воздух снова станет стерильным. И больше не пугай никого этими палочками.
Но Галлеор так просто не сдавался. Он искал ответы на все непростые вопросы в архивах и не находил. Ученого кавалера он замучил чрезмерным любопытством – признаком болезненной инфантильности:
– Учитель, почему нельзя выйти наверх?
– Достаточно вопросов, юный кавалер Галлеор! Не ломай голову. Подумай лучше о равенстве линий своих бровей. Я вижу: они сегодня недостаточно симметричны. И не надо морщить лоб! Иначе придется делать слишком раннюю подтяжку, а это умаляет генетические достоинства в глазах дам.
– Я не думаю о дамах.
– Дамы и дамы! Вот для кого, и ради кого мы должны постоянно заботиться о красоте своего тела. Чем раньше накачаешь его, тем больше у тебя шансов победить, а потом и удержаться во Дворце Любви.
– Я не люблю тренажеры.
– Мускулатура – это все! Остальное за пределами внимания наших богинь, наших мудрых матерей, нашего всего.
Галлеор знал, что выглядит хорошо, но не отлично.
Он старался не морщить лоб, постоянно одергивал плечи. Но в его голове все время теснились мысли о смутной опасности, которая отсчитывала секунды до чего-то ужасного и неизбежного.
С виду мальчик казался обычным подростком. Но за внешней непроницаемостью скрывалось безумие. Галлеору постоянно казалось, что он вот-вот доберется до главного и выяснит, в чем причина позорного проигрыша мельчайшим.
Он сидел за архивом днями и ночами, перебрал тысячи файлов, искал и отслеживал следы чего-то хрупкого, уничтоженного, навсегда утраченного для человечества. Но он уже предчувствовал, что тайна г скоро прошелестит среди вороха перевернутых страниц.
Убогие знания, которые преподавались в классе, не могли удовлетворить его любопытства.
Нужная информация была уничтожена, как причина роковых последствий. Но эволюция живого, как программа, всегда сохраняет ошибки, чтобы предотвратить их повторение.
В них скрытая опасность и неразгаданная тайна.
Где-то в архивах должен храниться полный список уничтоженного.
Закрытые проекты – закодированные тайные знания, куда путь человеку надолго закрыт. И стоит только нарушить запрет, как из множества ошибок найдется одна, которую можно исправить. И как бы ни были опасны поиски, правильное решение рано или поздно бывает найдено.
Он чувствовал это внутренним даром предвиденья. Вдохновение, как наваждение и предчувствие скорых перемен, заливало румянцем лицо и шевелило корни волос. Горячие губы вслух повторяли прочитанные строки, жар опалял разум.
Память социума…
Память мельчайших…
Структура их памяти…
Нейроны и тончайшие компоненты языковых алгоритмов…
Дипольные колебания… Отклонения полюсов… Дрожание нейронов… Память кристалла…
Кристаллические белки… Вечность и стабильность…
Структура самовоспроизводящего кристалла…
Протеин – живой кристалл…
Сверхпрочный материал самосохранения каждого в каждом… Мельчайшего в мельчайшем… Бесконечно малые величины – это и есть память…
Самосохранение…
Противостояние мегатоннам вселенского взрыва…
Тайная сила эволюции…
Движение вперед от нестойких форм.
– И все-таки, матрона Лиссандра права, – иногда задумывался учитель, отчаявшись оторвать мальчика от замысловатых формул на экране.
Его рука так и тянулась подписать заключение о непригодности юного кавалера. Но доктор Бернард был его близким другом. И он был категорически против.
– Разномнений быть не может. Галлеор, когда-нибудь оправдает все наши надежды, – горестно вздыхал учитель.
Однажды на плечо Галлеора, погруженного в тяжкие раздумья об утраченных знаниях человечества, легла жесткая рука Энрико.
– Я должен наказать тебя.
– За что?
– Ты избегаешь своего короля. Ты не явился на тайное собрание.
– Вчера я надолго застрял в библиофайлах.
– О чем ты все время читаешь?
– Я интересуюсь историей Виасферы.
– Разве это важнее долга быть рядом со мной?
– Я случайно наткнулся на интересную работу по вирусологии. Она доказывает, что мы все подвергаемся страшной опасности.
– Продолжай.