Злое дыхание древней гробницы - Василий Лягоскин

– Это я, – подошедший неслышно здоровяк широко улыбнулся, показав белоснежные зубы.

– Михаил Суриков, – официально представился космолетчик, – командир «Белки».

– Понял, – еще шире улыбнулся комиссар, – ты командир; твое слово на корабле закон. А я всего лишь должен поймать беглеца и привести его за шкирку назад – в тюрьму.

Однако глаза его, цепко и профессионально обшаривающие крепкую, хоть и не такую высокую фигуру командира, совсем не смеялись. Сурикову почему-то не захотелось заглядывать в них поглубже. Словно там могло обнаружиться что-то совсем нелицеприятное. А Бонго уже тянул руку. Теперь его улыбка стала хищной, предвкушающей. Михаил без сомнения сунул в эту громадную ладонь свою. Рядом затоптался на месте Мыльников. Очевидно он уже познакомился с Бонго, и ему первое рукопожатие комиссара не понравилось.

Брови на темном лице вздернулись; белоснежные зубы непроизвольно прикусили толстую нижнюю губу.

– Может я и не выдержу твоего знаменитого прямого правой, но ладошка-то у меня будет покрепче, – подумал командир, с невозмутимым видом наблюдая, как комиссар едва сдержался, чтобы не подуть на полураздавленные пальцы.

Злая искорка в глазах негра тут же погасла, и улыбка опять наползла на губы. Комиссар оттопырил большой палец – молодец, командир. А Суриков коротко кивнул и скрылся в корабле, уже не видя, как Бонго знакомится с последним членом экипажа. Рука Анны Кондуровой, врача и космобиолога, задержалась в огромной ладони совсем недолго. Комиссар отпустил неуклюжий комплимент:

– В космофлот отбирают только красавиц?

– Да, – ладошка девушки ловко выскользнула из его руки, – а еще умных, образованных, скромных и тактичных.

Анна, в придачу к ученой степени доктора биологии имевшая (Бонго не ошибся) звание «Мисс космофлота», тоже поспешила занять свое место. Комиссар последним поднялся в корабль. Неизвестно, понравился ли ему прием, оказанный экипажем «Белки», но в овальную дверь он шагнул, стирая с лица выражение лютой ненависти. Он скорее всего не знал, что командир со своего кресла мог видеть все – и в корабле, и непосредственно за его пределами…

«Белка» отлично держала след двухчасовой давности и в ноль-пространстве, и в обычном – там где царили ньютоновы законы. Впрочем, земля, которая проносилась под крыльями корабля, могла принести столько сюрпризов, что сэру Ньютону и не снилось. Суриков чувствовал это. Не потому, что вслед за «Стрелкой» они оказались над обитаемой планетой, жители которой мало чем отличались от людей – по крайней мере внешне. Нет – Михаил чувствовал, пролетая над огромными безжизненными пространствами, что эта земля дышит по-другому; встречает гостей не так, как их родная Земля, и – главный вопрос – захочет ли отпустить их?

Все в рубке корабля словно забыли о главной цели пребывания здесь. Экипаж оживленно обменивался впечатлениями, пока холодный голос комиссара не прервал Сурикова:

– Мы не потеряли их, командир?

– Нет, – ответил Михаил, переводя взгляд с огромного обзорного экрана на приборы, – они только что приземлились на другом континенте. Через два часа мы будем там же…

Увы – его прогноз был слишком оптимистичным. Мерный, едва слышный шум планетарного двигателя вдруг умолк совсем. Мало того – погасли и все экраны на огромном табло. Последнего не могло произойти никак – энергии в запасных батареях корабля могло хватить даже на первый ноль-прыжок. Но это было. Корабль стремительно скользил вниз, и Михаил поблагодарил тех неведомых конструкторов, которые предусмотрели даже такой неслыханный случай.

«Белка» не рухнула камнем вниз. Пусть ее крылья не были такими широкими и длинными, как у планера, но воздух планеты держал ее. И Суриков даже управлял кораблем – благодаря запасам сжатого воздуха. Механические рули были безумно тугими, но «Белка» послушно снижалась туда, где командир уже наметил аварийную посадку. Он так и объявил всем, первым надевая герметичный шлем:

– Приготовиться к аварийному катапультированию… Спецнаборы…

Впрочем спецнаборы (вспомнил он соответствующий пункт инструкции) всегда были при космолетчиках. Он на минутку отвлекся и от руля, и от инструкции:

– Ребята, хватайте, что вам дорого и…

«Белка», направляемая его уверенной рукой, неожиданно легко заскользила по огромной льдине, выросшей вдруг посреди каменистой пустыни. Перед панорамным окном выросла ледяная стена, и нос корабля клюнул вниз – в глубины воды. Михаил не раздумывая нажал на кнопку общего катапультирования. Уже в полете он увидел, как его «Белка» скрылась под той самой льдиной, вернувшейся на место.

Трое космолетчиков отрабатывали экстренное катапультирование не один раз, но и Бонго не подкачал – приземлился лишь немного в стороне от экипажа. Суриков не успел скомандовать даже один раз. Терра инкогнита встретила их довольно негостеприимно. Первой землян «приветствовал» огромный хищник, в котором Михаил признал самую обыкновенную львицу.

Может, это Африка, – мелькнула в голове командира мысль, – может, сделав по кругу двенадцать ноль-переходов, мы вернулись на Землю?

Подумать о том, почему на родной планете царит безлюдье и разруха, он не успел. Потому что хищница прильнула телом к земле, явно собираясь прыгнуть на космолетчиков. Шлем был в одной руке Сурикова; другая тут же навела космобластер на зверя. Палец нажал на курок раз, и второй, и третий… Бесполезно! Оружие тоже лишилось энергии. А рядом вдруг сухо треснул выстрел, и еще, и еще… Пять патронов было в пистолетике, практически утонувшем в громадной ладони комиссара, и все они поразили так и не прыгнувшую львицу. Впрочем нет – она все таки прыгнула – неловко и недалеко. И принялась крутиться на месте, словно маленький котенок. Увы – для нее – это было последним движением огромной хищницы.

Командир быстро перевел взгляд на комиссара. Тот стоял, довольно разглядывая оружие в руке.

– Пистолет! – воскликнул Суриков, имея в виду, что появление на борту человека с оружием (кроме экипажа, конечно) было вопиющим нарушением всех инструкций. Бонго лишь усмехнулся. Ухмылка вдруг пропало, и самодовольное лицо комиссара посерело. Рядом с командиром испуганно вскрикнула Анна. Михаил резко повернулся. Издав грозный рык, с другой стороны каменистого холма навстречу людям неторопливо шагнул еще один хищник – гривастый и опасный. Пока он тянулся телом, словно наслаждаясь произведенным впечатлением, следом вышли еще четыре зверя – безгривые.

Львицы первыми начали атаку. Командир сделал единственное, что мог – прикрыл собой Кондурову. Мысль о том, что он мог успеть надеть на голову непробиваемый шлем, даже не успела оформиться. А вот Бонго позади, грязно выругавшись, торопливо пристраивал на шее прозрачный колпак. Земляне в изумлении замерли, когда и эти хищницы без всяких выстрелов тоже закружились на месте, обхватив лапами огромные головы. А в самого крупного – льва – врезался не менее опасный хищник, человек! И его такая невеликая по сравнению с царем зверей масса заставила зверя промахнуться. До Сурикова, и до Анюты с Володей за его спиной донесся лишь резкий запах хищника, и его удивление и ярость. Все спутницы грозного зверя уже замерли на камнях, не подавая признаков жизни, а добыча не понесла еще никакого урона! Лев напружинил тело и рванулся к Михаилу. И опять незнакомец сумел поразить землян. Он оказался проворнее зверя – схватил последнего за хвост, подобно героям Бэрроуза. А когда хищник, не отказавшийся от своих намерений, поднял тело в очередном прыжке, человек скользнул к его туловищу – и тут же отскочил, остановившись за пределами грозных когтей. Лев рухнул, обрызгав камни кровью, толчками бившей из пробитой каким-то клинком груди. Вместе с кровью из тела льва истекала жизнь. Вот он в последний раз вытянул из огромных лап острые когти и застыл чуть в стороне от своих поверженных подруг.

Суриков опять вспомнил древнего писателя.

– Тарзан! – непроизвольно воскликнул он, словно ожидая, что герой подойдет сейчас к мертвому льву, поставит на поверженного зверя ногу и окрестность заполнит дикий крик победителя, бьющего кулаками по обнаженной груди!

Но нет – грудь героя не была обнаженной. К удивлению Сурикова, только что наблюдавшего, как незнакомец стремительной тенью бросался к зверю и от него, тот был облачен в длинную кольчугу и шлем. Если эти доспехи были железными, абориген должен был ходить, едва передвигая ноги. Сам командир только что почувствовал на своих плечах груз лишних ноль два «же», которыми бортовой комп успел порадовать экипаж.

А незнакомец так же легко и стремительно оказался у львиц – тех, что (догадался Суриков) лишились жизни не без его участия, и принялся выковыривать что-то из их черепов. Это что-то оказалось сюрикенами непривычной формы, покрытой иероглифами. Михаил и сам когда-то баловался восточной эзотерикой – в ее боевой форме – но подобных таким конечно видеть не мог.