Тюремный доктор. Истории о любви, вере и сострадании - Аманда Браун

В отличие от мест заключения для взрослых, которые принято дифференцировать по буквам от А до D в зависимости от степени тяжести преступлений, совершенных заключенными, тюрьма для несовершеннолетних такого обозначения не имела. Правда, это мало утешало. Вообще меня не так-то просто испугать, но я мучилась сомнениями, читая о преступлениях, совершенных содержавшимися там подростками. Речь шла не только о воровстве и разбое, но также об убийствах и изнасилованиях.

Я обратилась к Дэвиду за советом.

– Как думаешь, я справлюсь?

Он оторвался от картошки, которую чистил нам на ужин, и рассмеялся.

– Не беспокойся, конечно, справишься, даже более чем.

Он снова улыбнулся.

– Как всегда.

Было очень приятно услышать, что он поддерживает меня и мои решения. Бог знает, сколько вечеров муж провел дома в одиночестве, присматривая за мальчиками, пока я задерживалась на работе или уезжала на вызов посреди ночи. Он понимал мое стремление, даже потребность помогать другим. Понимал, что я слишком много сил вложила в карьеру, чтобы сейчас все бросить.

– Я буду лечить подростков, совершивших, в том числе, и тяжкие преступления.

Я с трудом могла представить, что мальчики, ровесники моих сыновей, могут кого-то убить или изнасиловать маленького ребенка.

– Но им тоже нужен врач. А ты как нельзя лучше подходишь для этой должности, – сказал Дэвид.

Он был прав. Я не собиралась никого судить; моя работа заключалась в том, чтобы помогать людям.

– Но это же тюрьма. Как думаешь, мне хватит духу там работать?

Я услышала, как еще одна очищенная картофелина плюхнулась в кастрюлю с водой, прежде чем Дэвид обернулся ко мне и поглядел прямо в глаза.

– Мне что, напомнить тебе, какой мужественной ты была все эти годы? Да вспомни хоть того парня, приставившего нож к горлу…

Глава третья

Четырьмя годами ранее

Бекингемшир

Июль 2000

Стояла невыносимая жара, и я в свой обеденный перерыв устроилась за рабочим столом с ледяным напитком и легким перекусом. Сквознячок, приподнимавший шторы, проскальзывая в кабинет, щекотал сзади шею. Приходилось прикладывать массу усилий, чтобы не задремать; в такую жару так и тянет прикрыть глаза хоть на пару минут. Внезапно тишину нарушили крики и быстрый топот ног по коридору.

Дверь кабинета распахнулась, и одна из моих пациенток, Дженни Скотт, влетела ко мне, запыхавшись и в полной панике.

– Аманда, скорее едемте со мной! – закричала она.

Ее обычно аккуратная прическа была растрепана, от привычной сдержанности не осталось и следа.

– Джонатан схватился за нож и грозится покончить с собой. Я не знаю, что мне делать. Он дома… прошу, едем!

Джонатаном звали мужа Дженни, алкоголика, страдавшего от резких перепадов настроения. Я уже много лет лечила их обоих. Недолго думая, схватила свою сумку с лекарствами и инструментами, которую обычно беру при выездах на дом, и бросилась на парковку. Дженни на своей машине уже отъехала, но я и без нее знала дорогу. В прошлом я неоднократно бывала у них на вызовах. Дом находился в 5 минутах от нас, на живописной улице с красивыми особнячками по обеим сторонам: большие дома с просторными садами и дорогими машинами, припаркованными на дорожках. Любой, кто взглянул бы на район со стороны, наверняка решил, что люди, живущие здесь, очень счастливы. Однако мне было отлично известно, что внутри этих великолепных домов, за идеальными фасадами, зачастую таились боль и разочарование. Значительное число проблем со здоровьем, с которыми ко мне обращались, было вызвано стрессом и финансовыми неурядицами. Еще в самом начале своей карьеры я поняла, что счастье за деньги не купишь.

На подъезде к дому солнечные пятна, пробивающиеся через кроны деревьев, сменились бело-голубыми мигалками полицейских машин. Они стояли вокруг участка Скоттов, и с полдюжины вооруженных офицеров в пуленепробиваемых жилетах окружали дом. Я припарковалась и вылезла наружу. Во что меня втянули? Все выглядело как сцена из боевика с захватом заложников. Дженни стояла за одной из полицейских машин. Она замахала руками, но тут офицер перегородил мне дорогу, вытянув вперед руку, чтобы остановить.

– Все в порядке, я его врач, – объяснила я.

Полицейский отступил в сторону, и Дженни бросилась вперед с выражением явственного облегчения на лице.

– Слава Богу, Аманда, вы тут!

Она дрожала всем телом, но хотя бы не плакала. Дженни была сильной, независимой женщиной и много с чем справлялась сама. Одному Господу известно, сколько всего выпало на ее долю за последние годы. Джонатан частенько выходил из себя, но я никогда не предполагала, что однажды увижу перед их домом полицейские машины.

– Так что все-таки случилось? – спросила я.

– Не знаю, я сама не поняла, все с ним было в порядке, а в следующую минуту…

Дженни сделала паузу, стараясь собраться.

– Мы сидели вдвоем за обедом. Я встала, чтобы вынуть салатную заправку из холодильника, и заметила, что там не хватает трех бутылок вина. Трех!

Я знаю, Аманда, что он любит выпить, но три бутылки до обеда – многовато даже по его стандартам. Я была усталой, сильно сердилась, вот и спросила, куда это они подевались.

Голос ее вновь задрожал: насколько я знала Дженни, она наверняка винила себя в том, что произошло потом.

– Он начал кричать, что мне не следовало задавать этот вопрос, и тут в мгновение ока выхватил из кухонного шкафчика нож и прижал себе к шее. Сказал, что меня недостоин и собирается покончить с собой.

Она поглядела на меня в поисках утешения.

– Я же не виновата, правда?

Я сжала ее руку.

– Нет, Дженни, – с нажимом ответила я, уже не в первый раз. – Вашей вины здесь нет.

Я очень ее жалела. Можно представить, чего ей пришлось повидать за прошедшие годы. С учетом того, насколько она была сильной и независимой, я подозревала, что большую часть своих переживаний она держала при себе. Мне было жаль и Джонатана, жившего в постоянной тревоге и депрессии и спиртным глушившего боль.

– Я попыталась отнять у него нож, – продолжала она, – но муж только крепче прижал его к шее. Я так перепугалась, что бросилась бежать. Он вас слушается, Аманда. Пожалуйста, попробуйте с ним поговорить.

Тревога моя нарастала. Я обернулась к одному из полицейских и спросила, говорили ли они с Джонатаном.

– Пока нет. Нам требуется ордер, чтобы войти внутрь. Его скоро доставят, но сейчас…

Он пожал плечами.

– Пока мы ничего не можем сделать.

– А как насчет меня? – спросила я. – Мне можно войти?

– По закону? Да. Вы же его врач, и у вас есть причина предполагать, что он может быть