Цифры - Мария Петровна Казакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мама сказала што пока в садик я хадить не буду так што у Петьки тоже не смогу спросить савета и у Алёнки тоже. Я Алёнке сделал открытку с бусинками карсивую но тада патом падарю када опять можна будет хадить в садик.
__________
Батюшки-светы, да как же это возможно-то? На Пасху-то в Храм Господень – и нельзя? Да что же это делается-то такое, люди добрые! Где же это видано! Как-никак, Антихриста происки, всё верно отец Сергий говорил, не иначе!
В Светло Христово Воскресение – и людей не видеть, не христосоваться! Мать честная, да за что же нам такое наказание-то! В церкву не ходить, звону колокольнему не любоваться!
Патриарх вон чё придумал, читайте, мол, дома над куличами тропарь да водой брызгайте. Вот так когда Христа распинали, так все дома-то и сидели-посиживали, трусы просиживали! Вот и случилось так распятие! Сидите дома, к Христу не выходите, ангелов Божиих не слушайте!
А в том-то году какая Пасха красная была! Матушка Ксения яички мои похвалила, красиво-то как разукрашены, говорит, вот Господу-то приятно будет, что мы так за него радуемся.
А в этом году: сидите все по домам, ироды! Носу своего из дому не высовывайте в Светлый Христов День. Да скажи нам такое в прошлом году – да разве мы бы поверили?
Вот и небо всё тучами затянуло. Видит всё Бог, гневается! Ничего от него не спрячешь! Сколько на свете живу – землю топчу – так и не было ни разу на Пасху ни облачка. А тут – муть, а не небо! Разгневался Бог, заслонился от нас, не хочет видеть предателей своих.
Он нам – любовь, а мы ему – извини, дружище, для нас важнее продовольствие и шкура телесная. Ты-де далеко, а шкура-то наша поближе будет. Мы её лучше побережём, а ты там уж и сам как-нибудь управишься, без нашей помощи воскреснешь. В Ашан – это завсегда можно, а к тебе в Храм светлой милости причаститься – это уж уволь, как-нибудь в другой раз!
Иииииииииии, люди добрые, да как же это возможно-то! Остановите нашествие Антихриста, пустите к Господу!
__________
Щека. Горячо тепло. Сухо, шершаво. Ладонь, старушки.
Шея. Хрип, кашель. Не вижу. Боль, боль в голове. Молоко в глазах, уберите. Шея, трёт, рвёт, хрип, рука к шее – верёвки нет.
По щеке вверх-вниз. Горячо вода – кап. Кап. На нос кап. На лоб кап.
«Мелайна».
Кап на глаз. Кап на ухо. Ладонь по щеке вверх-вниз, по волосам. Тепло, как дома.
«Ты вернулась!»
Молоко отплыв. Щека снизу – ворс. Пыль, запах пыли в нос, уберите. Красное –что? Стол? Кровь? Ковёр? Красное, жёлтое, ворс брак с щекой – ковёр.
«Мелайна, ты вернулась»
Кап-кап. Дайте увидеть. Шея разрыв, разрез, трёт, больно, уберите.
Вхшелюх – аааа! – вода на лицо! Ведро? Всё? Ааааа! Холодно, холодно! Глаза, щиплет! Аааааа, холодно! Платье, мокро!
«Мелайна, очнись! Просыпайся!»
Руки старушки плечи хвать, трясти не надо, голова боль, мокро холодно, а!
«Мелайна! Ботинки, вон, совсем уже прохудились! И как ты силы нашла в этот раз вернуться? Девочка моя, лапонька моя, хорошечка, я так боялась за тебя! Я думала, мне не видеть тебя больше! Так сердце изболелось! Как я без тебя, доченька? Мелайна, очнись, просыпайся! Пожалуйста! Вернись ко мне! Ну, давай!»
В горле бурлит. Кровь, жижа, мокрота, сухость, ножи, верёвки, режет, не могу, больно, больно, не могу сказать, не могу больше, не могу, останови, стоп, хватит.
«Ну ответь что-нибудь!»
Желчь, кисло, горло режет, шея больно, рот сухо, холодно, ворс щека трёт, кожа треск, жилы наружу. Силы в грудь, вдох, скрежет: «Ер… я ту… дом!»
Выдох, бух, тьма.
__________
Надпись на камне: «Не нужно отрицать бога, чтобы с ним встретиться».
Глава 4
Вирус, вирус, вирус. Россия на карантине, у границ Москвы километровые очереди, в метро давка из-за полицейских. Толпятся, вбивают вручную номера QR-кодов.
Ты бегаешь по комнате.
Стопы отлетают от паркета, об стенки хлыщет на бегу нечёсаная грива.
Над тобой – потолок, над потолком – кровать, на кровати – соседка, на соседке – армянин.
Соседка стонет в такт твоим стопам. Ты бежишь быстрее, пытаешься перегнать стук кровати о потолок. У соседки дома – ни дочери, ни матери – лишь новый мужчина и звериные стоны. Бежишь на кухню – вой соседки отдаляется, бежишь в комнату – над головой ишачий визг. Дочь и мать вернутся домой, спросят: что поесть? Соседка ответит: шаром покати, сходите в магазин.
Литрес – 100 рублей – скачиваешь книгу с причудливым названием. Что-то про апрель и теоремы – как раз то, что нужно.
Первый абзац: «А что, если мир, как в том фильме, – это компьютерная матрица?». Бросаешь телефон на стиральную машинку, включаешь воду: горячая, холодная, из вытяжки – вонь химикатов, смотришь в зеркало – и опять бежишь.
Комната – кухня – комната, в ванной журчит вода, над головой стонет соседка. Комната – кухня – комната, за окном идёт дождь, слепая старуха кричит: «Зулейха!»
Комната – кухня – комната. Мышцы напрягаются, свищет ветер, ты чувствуешь себя живой.
Сталкеришь парня, с которым учишься. Последнее «живое» о нём воспоминание – покупает кофе на углу закоулка. Он – один, кофе – один, глаза – два, и оба – грустные. Видит тебя – улыбается: «Пока! До скорой встречи! Придёшь в следующий раз? Тогда увидимся!»
Голос неприятный. Но в целом он норм. Так что сталкеришь.
Внезапно – он идеален.
Он слушает те же песни, что и ты. Смотрит те же видео – и уже не первый год. Читает те же паблики – в подписках ни одного позорного. Ездил на стажировку в Рим. У него красивые пальцы. И брови, как у тебя. Вы бы идеально смотрелись вместе. Он – идеален.
Вы линейно зависимые уравнения. Если мир – это матрица, то вы – линейно зависимы.
Ты бегаешь по комнате.
Одна история, одно уравнение, взятое с разным коэффициентом.
Стопы отрываются от земли.
Вы бы образовали идеальную систему, вы слушаете один курс, вы любите одно и то же, вы сошлись в одной точке.
Из распахнутого окна на пол хлещет дождь.
Значит, вы избыточны, значит, матрицу можно сжать до ранга, значит, он – это уже ты, значит, ты – это уже он, значит, вы друг другу не нужны, значит, он тебе не нужен.
Ты рушишься на кровать. Соседка издаёт финальный стон.
Значит, лучше остаться одной.
Дождь за окном и на полу, вода в ванной и на полу, слёзы на лице и на
