Счастливого дня смерти. Организатор самоубийств Ёмидзи и убийца Дуриан - Кота Нодзоми

Если бы она сказала: «Хорошо», я был бы в трудном положении.

– Я счастлива, когда убиваю людей. Зачем мне сдерживать себя?

– Ну, может, затем, что это доставляет неприятности другим? – сказал я неопределенно, и Дуриан, вероятно, вонзила в меня свой тяжелый взгляд.

– Мне-то какое дело? Да и вообще, людям интересно наблюдать за несчастьями других людей, будь то спорт или вступительный экзамен. Без несчастья проигравшего в этом нет ничего интересного. Поэтому я превращаю чужую смерть в собственное счастье! В этом нет ничего необычного. Я люблю убивать.

Видимо, она хотела сказать, что как бейсболист любит бейсбол, как игрок в сёги[6] любит сёги, она любит убивать.

Эти слова, полные негодования, нашли одобрение в моей душе. Все люди счастливы – я ненавижу эту лицемерную фразу. Людям интересно наблюдать за несчастьями других. Люди не могут жить без чувства превосходства над теми, кто ниже их. Но мало людей, которые стремятся к вершине. Почти все люди просто стараются жить так, чтобы не свалиться в самые низы общества.

– Таких, как ты, называют больными синдромом убийцы?

– А, это Ёмидзи придумал. Я не знаю, есть ли еще такие, как я. Да и вообще, я нормальная. Родилась такой. По мне, так это все остальные больны.

– Ясно… Я тебя понял.

– Что будешь делать? Заявишь в полицию? Поскольку ты знакомый Ёмидзи, я подумала, что ты этого делать не будешь, потому и пришла сюда…

– Не буду я заявлять в полицию. Ты ж меня убьешь за это.

– А? Что ты несешь? – Дуриан издала стон раздражения. Словно кошка, обнаружившая мышь, она наклонилась вперед – вот-вот набросится.

– Не смейся надо мной. Убийство – мое хобби и смысл жизни. Я не убиваю людей, чтобы заставить их молчать, или по любой другой дурацкой причине.

Это гордость?

Убийца Ан Мукудори. У этой девушки есть ее собственная философия жизни.

– Да мне без разницы. Главное – не убивай меня, – да, именно это я и хотел сказать.

Пусть она убила родителей или кого еще, я не собираюсь покрывать ее, но и мешать ее счастью я не намерен. Если бы я это сказал, прозвучало бы круто, но на самом деле – мне все равно. Мне нет дела до того, где и как умирают незнакомые мне люди.

Кто-то решит, что я бессердечный, но это не так. По крайней мере, я не хочу, чтобы жители Японии так меня называли. Японец живет и одним этим фактом словно бросает на произвол судьбы жителей развивающихся стран. Даже если будет возможность спасти чью-то жизнь за 120 иен, японец купит сок. Иногда люди спрашивают себя, скольких детей можно спасти на эти деньги, и проводят сбор средств на дорогостоящие операции.

Лицемеры.

Скажу честно, мне все равно, сколько детей умирает на другом краю земли. И я буду покупать сок.

– Не убивай меня. Других – пожалуйста, мне все равно. А если получится, убей и моего брата.

Она сказала:

– Тебя я убивать не буду. Один твой вид отбивает всякую охоту... Интересно, почему? Раньше такого не было. Обычно всякого, кто попадется мне на глаза, я хочу убить, – то ли похвалила, то ли подколола.

Черт. Мне гарантировали безопасность, но меня это как-то не радует. Такое чувство, будто бы я не стою того, чтобы быть убитым.

Дуриан смачно зевнула.

– Все, я спать. Не волнуйся, завтра меня здесь не будет. Я пришла к тебе домой потому, что хотела неспеша принять душ впервые за долгое время.

– Нелегко жить в интернет-кафе...

– Ах да, нужно забрать одежду из ванной... Вдруг ты решишь ее стырить, пока я буду спать.

Дуриан пошла в ванну и забрала свое пальто и шорты. А еще в руке она сжимала нижнее белье – трусы и лифчик.

– А?..

Я открыл рот от удивления, а закрыть не смог.

Она голая в моем свитере?!

Возбуждение растет, впору штаны снимать...

Уровень безопасности крайне низок. Ва-а-а, странное чувство.

– Ан! Ан! Ан, Ан, А-а-ан! Меня зовут Ан!

Игнорируя меня с моими внутренними демонами, Дуриан, напевая песенку, нырнула в кровать и накрылась одеялом.

– А можно и мне рядышком прилечь? – сказал я из вежливости, никоим образом ни на что не намекая. Никоим образом.

– Про-ошу-у. Если готов похитить мою девственность, милости просим.

Дуриан громко рассмеялась.

– Кстати, самки богомолов съедают самцов после спаривания.

Щелкнув зубами, она обратила все в шутку.

– Их твоих уст это звучит совсем не смешно.

Ухмыльнувшись, я лег на полу.

Спокойной ночи.

День 2. Мой друг Фува

У меня есть лишь один человек, которого я могу назвать другом. Не то чтобы одному мне было одиноко, я и без друзей могу наслаждаться жизнью. Но есть один дорогой мне человек, которого я могу назвать близким другом. Его я люблю. С ним можно было бы и в более близкие отношения вступить. Кстати, его зовут Фува.

Нехорошо...

Возможно, кто-то подумает, что у меня есть наклонности гея, вспомнить хотя бы случай с Ёмидзи...

Так.

Сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, сиськи.

Думаю, этого достаточно.

Вернемся к си... к основному вопросу.

В общем, единственный человек, которого я могу назвать другом, это Фува. Я не схожусь с людьми, которые мне не нравятся, общение с неинтересными людьми считаю пустой тратой времени. Я не испытываю необходимости в привязанности к другим людям.

Фува – исключение. Он мой близкий друг. Самый близкий друг. Только ему я рассказал о своем желании покончить с собой, о своей системе ценностей и философии жизни. Он по-доброму посмеялся и сказал: «Ты и вправду занятный».

Ах, обожаю тебя, Фува.

Проходим «like», превосходим «love», обходим «kill» – в итоге, like.

И поэтому я решил сообщить только Фуве о том, что через неделю я умру.

Вторник

Утром проснулся – Дуриан уже не было. Как и 12526 иен, которые были в бумажнике. Даже мелочь выгребла, чертова девка с ножом. Спасибо, что карточку оставила. Хотя она, наверное, подумала, что без PIN-кода все равно не смогла бы ею воспользоваться. Еще пропали ножницы и резак. Не хочу думать, для чего она будет их использовать.

– Вот сучка, попадись мне только! – крикнул я, выпуская пар.

Мое внимание привлекла одна вещь – брошенный на кровать свитер.

– ...

Значит, Дуриан переоделась в свою одежду и ушла.

– Сложила бы позаимствованную одежду, что ли, – голос был сухим. Спросонья в горле пересохло, ага.

В комнате кроме меня никого не было, но я все же, оглядываясь по сторонам, взял свитер в руки. Еще теплый.

– ...

Черт. Дуриан всю ночь спала в этом свитере. В нем должны были остаться ее частички. К тому же, она спала обнаженной.

– ...

Сердце бешено забилось. Даже сильнее, чем когда она пыталась меня убить.

Ааа, что же делать?

Если я попробую понюхать его, я стану конченым человеком. Хотя нет, это еще ничего, но если я одену его, то действительно стану конченым извращенцем.

– Ааа, за ночь я вспотел, – вдруг начал я говорить сам с собой. – Фу, как противно. Хочу переодеться. Ой! У меня же в руках свитер!

...Мне казалось, что я нерационален, но разве мог я отступить?! Вперед до конца!

– Сами боги велят мне переодеться в этот свитер. Угу. Ну, раз боги велят, выбора нет. Это же, как-никак, боги.

Дыхание участилось, желание возросло.

– Что ж, пе-пе-переоденусь...

Я преодолел дрожь в руках. Подумал, что сперва нужно снять одежду, которая на мне, а свитер пока отложить... И в этот момент что-то выпало из него. Это был нож. Нож, который я видел вчера, нож Ан. Он воткнулся в пол в сантиметре от моей ноги.

– Ха-ха...

Холодный пот тек ручьем.

Вот тварь, ловушку устроила. А может, просто забыла?..

Напряжение резко спало, я бросил свитер в стиральную машинку. Слегка сожалел.

Оставим шутки.

На сегодня у меня есть дело. Важное дело, важнее, чем похороны родителей – навестить лучшего друга Фуву.

«Дзинь-дзинь», – зазвенел колокольчик над дверью, когда я вошел.

Кафе «Фрэнд».

Это небольшое кафе: места у стойки и три столика на четырех персон огорожены перегородками. Кроме меня посетителей не было, только хозяин заведения неспеша молол кофейные зерна в этой, как его (забыл, как называется).

Хозяин заметил меня и поднял глаза:

– Добро пожа... Сидо, ты, что ли? Хорошо, что пришел.

– Хозяин, мне как обычно.

– Ох и любишь ты эту фразу... Хорошо, – сказал хозяин, то есть мой лучший друг Фува.

Чего уж скрывать, Фува – хозяин этого кафе. Ему тоже 19 лет, но, тем не менее, он уже состоявшаяся личность.

С Фувой мы со старшей школы дружим и в университет вместе поступали, на один факультет. Но летом прошлого года он бросил учебу и стал владельцем кафе.