Проповедь и преподавание по Ветхому Завету: Руководство для Церкви - Уолтер Кайзер - мл.

«Но не является ли это как раз свидетельством отсутствия какого-либо единого или целостного плана или центра в Ветхом Завете?» — возразят некоторые. В конце концов, если пророки в недоумении чесали затылки, размышляя об этом спасении, как они могли быть хорошо осведомлёнными в этом же вопросе? Были ли они озадачены, сбиты с толку или точно понимали то, о чём писали и чему учили?

Ответ заключается в том, что единственным неясным моментом для пророков было определение времени и обстоятельств, связанных с приходом и служением Мессии, именно об этом идёт речь в 1 Петра 1:10–12. Тем не менее, главные факты здесь совершенно понятны: (1) пророки знали, что они говорили о Мессии; (2) они знали, что Он должен пострадать; (3) они знали, что Он будет прославлен и одержит победу; (4) они знали порядок: сначала будут страдания, а после них — слава; (5) они знали, что пишут не только для верующих своего времени, но также и для «нас», Христовой церкви. Это то, чему Пётр учил молодую церковь в своём послании на заре христианской эры.

Таким образом, я считаю, что авторы Ветхого Завета хорошо знали, о чём они говорят. Они видели единство и связь между предыдущими и последующими книгами. Несмотря на то, что структура, объединяющая книги Ветхого Завета, чрезвычайно важна, её не следует рассматривать как привнесённую и навязанную извне. Структура и план должны исходить изнутри самих тестов Ветхого Завета, следующих один за другим.

Исследователи предлагали всевозможные варианты центральных тем Ветхого Завета: святость Бога, общение с Богом, правление Бога, Царство Бога и завет. Каждая идея имеет свои достоинства, но ни одна не в состоянии показать в самом тексте Ветхого Завета, что именно она была определена свыше как организующий центр всего Ветхого Завета.

Если бы мне нужно было выбрать текст Ветхого Завета, который наиболее лаконично излагает Божественное намерение и объединяет всё разнообразие тем, я выбрал бы Бытие 12:3: «В твоём семени благословятся все народы земли» (перевод автора). Это организующий центр всей Библии.[21]

Альбректсон в своей книге «История и боги» писал: «Если бы я мог принять Бытие 12:3 как страдательный залог (еврейского глагола), я рассматривал бы этот стих как полный Божий план».[22] Но глагол в еврейском тексте действительно находится в страдательном залоге[23], поэтому этот отрывок цитировался и в межзаветный период, и в Новом Завете. Таким образом, Божьему плану можно дать следующее определение: это слово или заявление Бога о том, что Он создаст народ и из этого народа произведёт Того, посредством Которого спасение распространится на все народы. Это можно назвать «Божьим планом-обетованием».

Слово обетование (обещание) использовалось для обозначения этого плана не только во времена до Нового Завета. Его можно найти во всех новозаветных книгах, за исключением шести (Евангелия от Матфея, Марка, Иоанна, Послания Иакова, Иуды, книги Откровение). В Новом Завете 51 раз используется существительное обетование и 11 раз — глагол обещать. Почти во всех этих случаях речь идёт о непрерывном Божьем плане и заявлении о Его намерениях, которое многократно повторяется в Ветхом Завете. Тем не менее, в Ветхом Завете нет какого-либо одного, «главного» термина для обозначения этого плана. Напротив, Ветхий Завет использует совокупность понятий, например: Божья «клятва», Его «слово», «царство», «дом» и другие. Понятие Божьего плана-обетования разрасталось на протяжении Ветхого Завета, включая в рамки единого Божьего плана всё больше и больше элементов. Этот план содержал в себе различные аспекты: поручения, получение в наследие земли, страх Божий, мудрость и использование свободного времени как Божьего дара. И даже включал в себя супружескую любовь и брачные взаимоотношения.

Павел делает тот же вывод, заканчивая свою речь в Антиохии Писидийской: «И мы благовествуем вам, что обетование, данное отцам, Бог исполнил нам, детям их, воскресив Иисуса» (Деян. 13:32, курсив добавлен автором). Более того, Павел, подводя итог делу всей своей жизни, говорит царю Агриппе: «И ныне я стою перед судом за надежду на обетование, данное от Бога нашим отцам, которого исполнение надеются увидеть наши двенадцать колен, усердно служа [Богу] день и ночь. За сию-то надежду, царь Агриппа, обвиняют меня Иудеи» (Деян. 26:6–7, курсив добавлен автором).

Если мы возьмём все 62 ссылки из 21 книги Нового Завета, упоминающие Обетование, то их можно распределить так: 20 % упоминаний относятся к народу Израиля; 20 % относятся к обещанию искупления от греха; 16 % — к обещанию воскресения из мертвых; ещё 16 % относятся к обещанию проповеди Евангелия всем народам; 11 % ссылок касаются Иисуса-Мессии; 6 % относятся ко Второму пришествию Христа; 5 % имеют отношение к язычникам.

Четыре наиболее исключительных момента в Божьем плане — обетовании, выступают в роли четырёх огромных вершин в ветхозаветной горной цепи, — это: Бытие 3:15,12:2–3; 2 Цар. 7; Иер. 31:31–34. Эти отрывки составляют единый план-обетование — то обещание, которое дано Еве, Аврааму и Давиду, и новый завет, заключённый с Израилем.

Понимание цельности Божьего плана облегчит задачу преподавания и проповеди по отдельным частям Ветхого Завета. Иначе говоря, трудно готовить экспозиционные проповеди и заниматься преподаванием без библейского богословия, естественно проистекающего из самих текстов Писания. Необходимо иметь представление о том, каков лес, до того, как толковать отдельные деревья, ветви или листья. Библейское богословие становится одним из самых важных компонентов в понимании текста проповедником и учителем.

Слишком часто верующие считают Ветхий Завет синонимом закона Моисея, закона, время которого истекло с появлением Нового Завета. Если это так, стоит ли нам беспокоиться по поводу Ветхого Завета? Некоторые цитируют Мартина Лютера, выражая своё недовольство: «Христос упразднил все законы Моисея».[24]

Если Лютер прав, то не должно быть законов ни против убийства, ни против воровства, ни против идолопоклонства, а также против прелюбодеяния, лжесвидетельства, неуважительного отношения к родителям… Заявление Лютера, в том виде, в котором оно сформулировано, нуждается в основательных исправлениях.

Ириней Лионский, ученик Поликарпа, который, в свою очередь, был учеником апостола Иоанна, в 180 г. по Р.Х. писал нечто противоположное тому, что позже отстаивал Лютер:

И бывшие с Иаковом апостолы позволили язычникам действовать свободно, предоставляя нас Духу Божию (Деян. 15). Сами же они, зная того же Бога, держались древних предписаний… Таким образом, Апостолы, коих Господь сделал свидетелями всех деяний и всего учения… тщательно соблюдали Моисеев закон.[25]

Закон никогда не являлся ни средством спасения, ни средством искупления. Но он был представлен, начиная с Исх. 20 (Декалог), в контексте искупления: «Я Господь Бог твой, Который вывел тебя из Египта, из земли рабства».

Какова же цель закона? Он был способом, благодаря которому мы узнали, что такое грех (Рим. 7:7) и что грех запрещён (Рим. 4:15). Грех был в мире до появления закона (Рим. 5:13), но когда пришёл закон, он не только запретил грех, но и показал нам истину и то, как мы должны теперь жить.

Конечно, закон обещает смерть всем, кто его нарушает, но он проистекает из Божьей любви, милости и благодати. В нём сформулированы Божьи стандарты святости и критерии оценки того, кто или что «правильно», или «праведно».

В Матф. 5:17 Иисус предупреждал: «Не думайте [очевидно, Он знал, что некоторые будут искушаемы подобным представлением], что Я пришёл нарушить закон или пророков: не нарушить пришёл Я, но исполнить». Это настолько серьёзный вопрос, что Иисус снова предостерегает в Матф. 5:19: «Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречётся в Царстве Небесном…».

Но некоторые продолжают протестовать: «Не говорил ли Павел, что закон упразднён?»

Нет, не говорил! Обратите внимание на его вопрос: «Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем» (Рим. 3:31).

Но протестующие не хотят сдаваться: «Не говорится ли в Иеремии 31:31–34 о том, что прежний завет заменится новым?» Напротив, новый завет сохранил тот же закон, который Бог дал Моисею, но с дополнением — обещанием, что Бог напишет его в наших сердцах, а не на камне. Закон остаётся центром нового завета, несмотря на то, что его постановления были применимы лишь к определённым людям в особых обстоятельствах и не являлись вечными.[26]

Но некоторые продолжают настаивать на том, что в Ветхом Завете отсутствует благодать. Тем не менее, любой, кто заметил Божье долготерпение и Его неизменный отказ отменить обещания, данные Израилю, не может всерьёз выдвигать подобные обвинения в адрес Ветхого Завета. Всего лишь один пример: обратите внимание, как в середине перечня грехов Израиля во времена судей Бог подтверждает Своё обещание: «Я никогда не нарушу Моего завета с тобой» (Суд. 2:1). Не является ли это проявлением благодати?!