Обнаженная в шляпе - Далия Трускиновская

– Нанял? Это зачем? – насторожилась Мальвина.

– Позировать. Хорошая модель берет по шесть рублей за час. Впрочем, ты бы все равно не согласилась, даже за десятку. Обидно, Мальвинка! И так у нас в городе красивых девушек – раз-два и обчелся. А если встретишь, то уговорить позировать – практически невозможно. Не то, что на Диком Западе! Видала в журнале «Экспресс-фото» объявление на всю страницу?

– Ну?

Ни журнала такого, ни объявления в природе не имелось, но Игрушка знал психологию девиц Мальвининого типа.

– Французская ассоциация свободных фотохудожников проводит всемирный конкурс ню. То есть эротической фотографии, а слово «ню» – это чтобы наши здесь не цеплялись, – старался объяснить попроще Игрушка, – В русском варианте журнала написано «ню», а в американском и французском ясно сказано – эротика. Так у них кинозвезды считают за честь, если их приглашают позировать для такого конкурса.

– Наверно, и премии будут?

– Первый приз – десять тысяч долларов фотографу и пять тысяч долларов модели, – мрачно отрапортовал Игрушка. – В русском варианте цифр нет, но в американском и французском они указаны.

– Здорово!

– Ну вот, я и говорю – дураки они, эти французы. Думают, у нас хоть один отзовется. Хотя, если бы кто-то прислал работы, ему бы точно чего-нибудь перепало за отвагу – хоть поощрительный приз. И модели тоже. Главное, чего боимся? Ведь разрешили эротику! Видела, чего в видеосалонах показывают? Смотреть – смотрим, а сами попробовать – боимся… Чушь какая-то!

– А если бы у тебя были деньги на модель?

– Если бы да кабы! Сеанс – это четыре часа. Считай, кварт. И попробовать нужно с несколькими моделями, – вдохновенно врал Игрушка. – У меня в голове такой кадр сидит – объедение!

– Жаль, – вздохнула Мальвина, – это, наверное, интересно – позировать фотохудожнику…

– Еще бы не интересно! Думаешь, это просто встала в позу, щелк – и иди домой? Как в фотоателье? Нет, нужно искать освещение, ракурс, чтобы модель выглядела как можно изящнее. А еще аксессуары. Скажем, на модели ничего нет, кроме вот таких сапог. Изюминка! И она сидит при этом на чем-нибудь верхом. А?

– Если бы я была уверена… – с сомнением начала Мальвина.

– В чем, девочка?

– Что ты не будешь приставать…

– Куды хватила, матушка! Это же работа! Потом, когда мы ее сделаем, я охотно к тебе попристаю, – пообещал Игрушка. – А когда снимаешь, и мысли такие в голову не лезут. О ракурсе думаешь, о светотенях… об экспозиции…

– Даешь слово, что не будешь приставать?

– Клянусь собаками!

Клятву эту Игрушка и Зуев позаимствовали у боцмана Юзсфа. Она звучала солидно и на Мальвину подействовала.

– Хорошо. Когда мы этим займемся?

– Да хоть сейчас! Только придется у меня дома. Обычно я в мастерской у приятеля работаю, но он уехал в командировку и забыл мне ключ отдать, – опять соврал Игрушка.

Мальвина поверила.

Правда, закралось Игрушке в душу подозрение – вряд ли Мальвина позировала Костяю, уж больно она оказалась бестолкова по фотографической части. Игрушка фотографировал прескверно, теорию знал еще хуже, а тут все его вранье сходило за чистую монету, А с другой стороны, Костяй, зная высокий интеллектуальный уровень подруги, вряд ли забивал ей голову терминологией. Скорее всего, рассуждал Игрушка, сеансы позирования входили, как оригинальное составляющее, в любовную игру, были пикантной увертюрой. В таком случае ясно, что Мальвина молчит об этих фотографических экспериментах…

Дома, пока Игрушка терзался противоречиями, Мальвина разделась в ванной до сапог и вышла, завернутая в полотенце.

Игрушка поставил у окна стул, задрапировал портьерой, положил на пол боком настольную лампу, развернув абажур к стулу, и стал бубнить завиральные заклинания насчет ажура, контражура, выдержки, диафрагмы и экспозиции. Когда Мальвина совсем обалдела, он велел ей скинуть полотенце и сесть лицом к стене, вытянув ноги так, а руки сложив этак. Она повиновалась.

Игрушка посмотрел на нее и мгновенно весь взмок.

Сложена Мальвина была роскошно.

В свое время Игрушка с Костяем разработали классификацию женских фигур: пышные, царственные, роскошные, изящные, хрупкие и невесомые. Пышные соответствовали пятидесятому размеру, предполагая нечеловеческой величины бюст и пухлость по всему периметру. Их всерьез не принимали. Царственные соответствовали сорок восьмому – но при солидном бюсте предполагалась все же спортивная подтянутость. При коротких ногах царственная фигура считалась недействительной. Роскошные тяготели к сорок шестому. От них требовались одновременно и пышный бюст, и стройные длинные ноги, что встречается нечасто. Изящная фигура отличалась от роскошной более скромными бедрами и бюстом при такой же тонкой талии. И, наконец, хрупкая с невесомой уже не предполагали наличия бюста и бедер, а только ноги и талию.

Глядя на Мальвину в объектив. Игрушка искренне пожалел, что аппарат не заряжен.

Он держал слово – указания давал только словесные. Мальвина пугалась, не понимала, и Игрушка с разочарованием понял – свои эффектные позы «для светской беседы» девица просто вызубрила наизусть, равно как и примитивные движения современного танца. С координацией у нее было туго.

Игрушка мрачнел. Родинки на соответствующем месте не оказалось. А разыгравшаяся Мальвина принялась импровизировать, и ему приходилось по ее команде нажимать кнопку аппарата, да еще ахать от восхищения.

Увлекшись, Мальвина утратила чувство реальности. Иначе она бы заметила, что тридцать шесть пленочных кадров давным-давно израсходованы, а Игрушка все щелкает да щелкает.

Где-то на сто восьмидесятом кадре она устала. Игрушка вызвался сварить кофе и ушел на кухню в надежде, что, воспользовавшись его отсутствием, она оденется и после кофепития смоется. Какого черта! Вернувшись с подносом, он обнаружил Мальвину на тахте уже даже и без сапог…

Игрушка мог поклясться, что за все время этого дурацкого сеанса не дал ей ни малейшего повода для таких страстей. На него самого накатывало, это верно, но сумел же он с собой справиться! Видимо, все дело было именно в его сдержанности, подействовавшей на привыкшую давать отпор Мальвину возбуждающе. Ей непременно нужно было раскочегарить того, кто сам к ней нахально не лез. И увы, ей это удалось…

Чертыхнувшись про себя, не имея сил выдираться из нежных, но мощных объятий, Игрушка предоставил Мальвине полную инициативу. Он отдал себя на растерзание. Он позволил делать с собой все, что бы ни взбрело в голову взбалмошной девице. И, естественно, игра понемногу увлекла его.

Немного спустя, когда встал вопрос о том, а не повторить ли. Игрушка с мрачной иронией пробормотал девиз, вывешенный в родимом отделе:

«НЕ ПОЖАЛЕЙ ТЕЛА РАДИ ОБЩЕГО ДЕЛА!»

Он этот девиз предложил – он первым на нем и погорел.

Глава восьмая ТРЕНИРОВКА

Наташа Меншикова носила очки.

Конечно, она раздобыла импортную оправу. Конечно, очки безумно шли к ее милому личику. Конечно, они даже придавали ей определенную пикантность.

Без очков ей пришлось бы телевизор смотреть – и то на ощупь. И она, естественно, избегала всякой деятельности, которую невозможно было осуществить в очках.

Поэтому, когда она сообразила, как может легко и быстро проверить наличие родинки у Сюзи, то крепко задумалась. С одной стороны, прельщала быстрота. С другой – вся эта затея была чревата травмами, до перелома ног включительно.

Странно, но как раз в тот момент, когда Игрушка, лежа рядом с Мальвиной, пробормотал:

«Не пожалей тела ради общего дела!», – эти же слова огненными буквами вспыхнули перед Наташиными глазами, и она решилась. Видимо, за несколько лет совместной службы между сотрудниками отдела коммунистического воспитания возникла телепатическая связь.

И Наташа отправилась в магазин трикотажных изделий.

Если Зуев истратил на первую кандидатуру семьдесят рублей (курсы английского плюс купальник), то Наташа – всего пятерку. Она приобрела черные тренировочные штаны того кошмарного фасона, который гонит наша промышленность лет семьдесят по меньшей мере. Именно в таких штанах физкультурницы тридцатых годов строили многоступенчатые пирамиды бессмысленные до гениальности.

Обзаведясь штанами, Наташа заскочила домой за маечкой, мылом, мочалкой и полотенцем. И, наконец, встала в засаду у дверей школы номер семь.

Сюзи была тренером по аэробике. Именно в этом качестве она первоначально и заинтересовала Костяя. В городе только начинался аэробический бум, а Сюзи была достаточно фотогенична для первой полосы воскресного номера газеты. Костяй сделал интервью с ней о пользе аэробики, но на этом, естественно, не угомонился.

Сюзи вела то ли десять, то ли двенадцать платных групп. Пунктуальная от природы, она составила напряженное расписание. А будучи великой проповедницей аэробики, она заставила Костяя опубликовать это расписание. И, покопавшись в подшивке газеты, Наташа выяснила, где именно в этот вечер работает Сюзи.