Королевство Тишины - Марианна Твардовская

как младшего и ни к чему не годного, решили женить на дочери мельника, толстой, неряшливой, глупой девке, он попросту сбежал из дома с труппой бродячих музыкантов. Они, переходя из селения в селение, несли с собой дух вечного праздника, свободы, дальних странствий и тем скрашивали тяжёлую жизнь сурового Северного Королевства.

Скрипач, невзрачный человек с грустными глазами и огромным талантом, учил юношу не просто играть, а разговаривать с сердцами людей с помощью струн и смычка. Спустя год, услышав, как Лин играет подслушанную в окне богатого дома мелодию, учитель сказал:

– Ты превзошёл меня, больше я ничему не могу тебя научить.

С тех пор Лин странствовал один, лишь изредка прибиваясь к какой-нибудь компании таких же, как он, бродяг. Больше всего на свете он любил щемящее чувство одиночества среди пустынных полей и холмов, когда, кажется, разбежался бы и полетел над землёй, глядя сверху на проплывающие внизу леса, реки, озёра…

Глава 6

Время шло, и каждый день затянувшегося странствия казался Лину ещё тяжелее и мрачнее предыдущего. Необходимость заботиться о ком-то, кроме себя, изводила его.

– Навязалась же ты на мою голову, – сквозь зубы цедил он, не особо заботясь о том, что Мари его слышит.

Тёплой одежды для неё достать пока не удалось. Спать рядом с ним под его плащом она отказывалась, стеснялась. Приходилось каждый вечер тратить время на разведение костра и спать по очереди. Сначала он поддерживал огонь, потом, когда начинал засыпать, будил её, и уже она подкидывала хворост в костер, ёжась в предрассветном тумане.

Поначалу Мари пыталась разговаривать с ним, но он резко ее обрывал, напоминая, что нужно беречь силы. Идти молча ей было скучно, и она постоянно что-то напевала, чем страшно раздражала Лина, у которого в голове непрестанно вертелась собственная музыка. Еды он уделял ей вдвое меньше, чем себе, считая, что такому цыпленку много не нужно. Она не протестовала, наоборот, успевала где-то насобирать поздних ягод или яблок, и всё это тащила ему. Он принимал её приношения без особой благодарности.

Усталость от долгого изнурительного путешествия, постоянный страх за собственную жизнь изматывали Лина всё сильнее. Он срывался, кричал на неё, чем доводил до слёз. Мари стала бояться его, старалась быть незаметной, шла молча, немного отставая, а на коротких привалах тревожно заглядывала ему в глаза, и это злило его ещё больше.

Вскоре ко всем бедам присоединилась ещё одна – у девочки совершенно прохудилась обувь, и идти через лес и по скошенной траве ей стало тяжело. Пришлось вернуться на дорогу, хоть это и было опасно. Переодетая мальчишкой, осунувшаяся и грязная Мари растеряла остатки девичьей привлекательности. Зато двое оборванных юношей были ничем не примечательны среди таких же, как они, беженцев, бредущих из Северного Королевства. Тем временем сухая и тёплая погода закончилась, начались дожди.

***

Река после прошедших ливней вздулась, и где здесь брод было совершенно непонятно. Поток мутной воды мчался с рёвом, свиваясь в водовороты. Лин, злой, как чёрт, ходил по берегу и бесился от бессилия. Он понимал, что Мари не перейти реку самой, но и тащить её на руках вместе со скрипкой и дорожным мешком ему казалось непосильным. Идти дважды тоже было слишком опасно. Он проклинал всё на свете: и эту реку, и дожди прошедшие так не вовремя, и эту глупую, беспомощную девчонку, ставшую для него обузой.

Мари безучастно сидела на берегу. Она уже привыкла к тому, что Лин злится и срывает на ней свое раздражение.

– Ну что ты сидишь? Что делать будем? – взорвался Лин. – Мне не перенести тебя и вещи одновременно.

– Может быть, ты вернёшься за мной? – робко спросила она.

– Я не пойду два раза через эту чёртову реку! – заорал он. – Я и один-то раз не знаю, как перейти.

Она уткнулась лицом в колени.

– Овца! – прошипел он злобно, и, схватив вещи, решительно вошёл в реку. Вскоре ему пришлось поднять скрипку высоко над головой, течение сбивало с ног, вода плескалась в лицо. Задержав дыхание, он с усилием протолкнулся вперёд, и дно, наконец, начало подниматься. Выбравшись на берег, он устало опустился на землю и с ужасом увидел, что Мари тоже вошла в воду и медленно идёт в его сторону.

– Стой! – заорал Лин. – Стой, дура!

Но она как будто не слышала его, и продолжала идти. Даже издалека он видел её лицо, совершенно отчаянное и обречённое.

– Стой! – в последний раз бешено заорал он, кидаясь в воду, и в следующую секунду волна накрыла её с головой.

Собственно, на этом месте история Мари должна была закончиться, но Лин, бросившийся через реку вплавь успел схватить её за волосы и вытащить на поверхность. Там где её скрывало, он ещё уверенно доставал до дна. Он выволок её на берег. Мари задыхалась и откашливалась, из глаз лились слёзы. Наконец, отдышавшись, она повернулась к нему:

– Зачем ты это сделал? – плача спросила она.

– Дура ты, вот зачем, – у него не было сил злиться. – Что мне теперь с тобой делать?

Вещи лежали на том берегу, они снова оказались на противоположном.

– Уходи, – тихо проговорила она. – Уходи. Я не пойду больше в воду. Не надо больше меня спасать.

Лин сидел совершенно опустошённый. Он понимал, что оставить её здесь не может. В тот момент, когда она ушла под воду, он испытал дикий страх за неё и сейчас размышлял, что крылось за ним – просто жалость, или всё же привязанность к этой странной девочке. Отдохнув, он решительно поднялся, подхватил её, перекинул через плечо и понёс.

– Отпусти! – Мари попыталась вырваться, но Лин держал её крепко.

– Молчи, дурочка, – сказал он устало. – Иначе скину в воду.

– Отпусти! Я умею плавать! Я выросла на берегу реки!

– А что ж ты тогда топиться-то решила? Тебя течением смоет. Молчи и держись.

Как ни странно, второй переход дался Лину легче, он нашёл верный путь и вышел на более высокое место. Он опустил Мари на берег и пошёл подбирать вещи. Когда вернулся, она сидела на том же месте, мокрая, продрогшая, и стучала зубами. Лин протянул ей руку:

– Пойдём. Согреешься на ходу.

Мари поднялась, и они продолжили путь.

***

Но согреться и обсохнуть у них не получилось.